Лис, который хотел меня съесть, но... (СИ) - Камински Аделина. Страница 22

Нижняя губа Лиса подрагивала, как у маленького ребенка, который вот-вот закатит истерику в супермаркете из-за не купленной шоколадки. Он действительно так сильно переживает из-за меня? И дело вовсе не в ревности, а в моей безопасности?

— Хорошо, — кивнула я. — Просто буду держаться подальше.

Оборотень улыбнулся. Какая резкая перемена. Но улыбка Лису идет куда больше, чем постная физиономия.

История о его непростом детстве, рассказанная Медведем, всплыла в моей памяти, и мне вдруг стало немного стыдно. Стыдно за то, что постоянно убегаю. Убегаю и до сих пор не постаралась разобраться в чувствах того, кто сидит передо мной.

Всё потому, что ты сложный, Лис. Ты вечно говоришь одно, а делаешь другое. Убеждаешь меня в одном, но думаешь совсем обратное. А когда ты пытаешься говорить мне правду, я задумываюсь, не лжешь ли ты опять. Хитер, как лис — это однозначно про тебя.

— Вот и славно, — похлопали меня по голове совсем уж отеческим жестом и снова завернулись в одеяло. — Поговорим утром. А сейчас… — зевок прервал его на полуслове. — А сейчас пора бы и спать. Я жут… жут… жутко устал.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ноч… ночи.

Поднявшись на чердак в свою милую комнатку, стянула с себя платье и обувь, улеглась в мягкую кровать, однако сон всё не шел ко мне. Шли ко мне самые разные мысли. Сначала о Лисе, потом о Волке, а затем фокус внимания переместился на то ужасное дерево в подлеске, прозванное Сердцем мира.

Это оно обратит меня неведомо в кого или во что? Есть ли у него глаза, как скрытые камеры, которые меня заметили? Стоит ли мне переживать из-за этого, и не ускорит ли наше «знакомство» мое обращение? Вопросов уйма, но вряд ли я когда-нибудь смогу найти на них ответы. А если найду, то не в ближайшее время. Но ожидание так убивает. Убивает почти в прямом смысле этого слова, ведь утратив человечность, я утрачу и свою разумную жизнь.

Бесконечное чистое небо над моей головой казалось настолько близким, что я утопала в его нежной лазури, стоило только запрокинуть голову. Ни облачка. Но опустив взгляд, я утопала уже не в лазури, а в девственной белизне десятка, сотни, тысяч ромашек. Аромат их успокаивал мою уставшую от испытаний душу, дарил возможность отрешиться от всех проблем хотя бы на время и просто побродить по уходившему вдаль ромашковому полю. Белые лепестки ласково скользили по моим обнаженным ногам, и я задрала подол до самых колен. Задрала его и побежала, звонко смеясь, приминая цветы босыми ногами и радуясь тому, что существую. Тому, что я здесь и сейчас. Счастливая, как никогда прежде.

Остановившись, с улыбкой я собрала себе целый букет маленьких цветочков. Они так легко отрывались от корешка что, казалось, сами ложатся мне в руку. Должно быть, ромашки эти какие-то волшебные, и аромат их зачаровывает каждую клеточку твоего тела.

— Эй, Лис! — крикнула я оборотню, разлегшемуся неподалеку в цветах и подложившему руки под голову.

Он лениво приоткрыл один глаз, улыбнулся мне и вновь принялся купаться в солнечных лучах. Его рыжая шерсть создавала яркий контраст с белым морем, которому не было ни конца, ни края. Может, потому я оборотня и заметила?

Побежала дальше, одной рукой подобрав подол, а другой прижимая к сердцу очаровательный букет.

А вот и ушки заячьи промелькнули. Боковым зрением заметила и повернула голову на бегу. Да, так и есть. Развив невероятную для человека скорость, Заяц нагнал меня, подмигнул и, не успела я опомниться, обогнал, почти пролетая над белоснежными лепестками.

Но Лис с Зайцем были не единственными, кого я встретила в столь странном, но прекрасном месте. Волк с Медведем так же попали в поле моего зрения. Сидя на корточках, они оба собирали цветы, о чем-то тихо беседуя между собой и смеясь. Должно быть, они наконец-то поладили друг с другом. Это всё ромашки — я знаю! Всё потому, что они волшебные.

Обежала мужчин, кружась, смеясь и пританцовывая. Они ответили мне улыбками, а я побежала дальше.

Интересно, закончится ли это ромашковое поле когда-нибудь? Возможно ли, что оно не закончится никогда? Было бы так здорово. Ни голод, ни жажда не донимали меня. Мне было так хорошо, так спокойно, что щебетавшие в воздухе птицы вторили моему счастью.

А потом я резко остановилась. Сделала пару неуверенных шагов назад и замерла от едва сдерживаемого ужаса.

Сердце мира выросло передо мной прямо из-под земли. Только что вокруг меня белело бесконечное поле, но через несколько мгновений я оказалась совершенно в другом месте. В том самом подлеске, одно присутствие в котором нагнетало страх, боль и отчаяние. Ромашки остались лишь в букете, который я трепетно прижала к груди.

Но в этот раз могучее древо уже не было таким спокойным, как прежде. Не шелестели мягко листья его кроны. Гибкие ветви, как змеи, извивались в воздухе, сбрасывая листву, нагоняя ветер и пронзительно скрипя.

— Не трожь… — прошептала я, сделав еще один шаг назад и сжав стебельки ромашек так, что побелели костяшки пальцев.

А извивающиеся ветви, описав широкие кривые дуги вокруг пульсирующего ствола, направились… прямо ко мне! Их невероятная скорость не дала мне возможности ни убежать, ни спрятаться. Одна из самых проворных и быстрых обвилась вокруг моей лодыжки, заставив потерять равновесие. Букетик выпал из моих рук. Нежные лепестки коснусь земли, а меня саму потащили к чудовищному растению. Пальцы отчаянно цеплялись за землю, траву, вырывая ее, но сражение против пожирателя мне не суждено было выиграть.

Миниатюрная женская фигурка промелькнула у самого ствола. Белые волосы, серое платье.

— Прах! — закричала я, из последних сил пытаясь выбраться из ловушки. — Прах!

— Давай мне руку! — возникла девушка прямо напротив меня, и я ухватилась за нее, как утопающий за соломинку.

Но всё было тщетно. Рука ее рассыпалась, а в ладони моей остался лишь пепел.

Огромная клыкастая пасть у основания корней распахнулась и Сердце поглотило меня, охрипшую от крика, но боровшуюся до конца. Непроглядная тьма застелила мои глаза, а внутри стало так пусто, будто меня никогда не существовало прежде.

Резко выдохнула, распахнула глаза и оторвала голову от подушки. Во рту пересохло, в горле першило, а тонкие влажные дорожки слез текли по щекам. Осмотрелась, с ужасом вглядываясь в полумрак комнаты.

Сон? Всего лишь сон? Я же знала, что после увиденного меня обязательно начнут мучить кошмары. Ничего необычного. Совсем ничего. Просто лягу снова и усну. Лягу и усну…

Однако, замерев, продолжала смотреть в потолок широко распахнутыми глазами и старалась успокоить бешено колотившееся сердце. С такой силой оно колотилось о ребра, что еще чуть-чуть и выскочит из груди.

Проснувшись на утро, я чувствовала себя на удивление уставшей. Будто марафон пробежала. Спящая. Ужасно ломило кости. Голова раскалывалась, а еще почему-то ужасно чесалась. Блох он тут развел, что ли, пакостник рыжий? Ну нет, никаких блох в моей комнате!

Резко разлепила глаза, оторвала голову от подушки и тряхнула волосами. Запустила пятерню в темно-русые пряди.

— Ч-что? — вслух задала я вопрос, приблизив к глазам пожелтевшие кончики пальцев. — Это еще что за хрень?

Какой-то желтый порошок виднелся не только на пальцах. На подушке, одеяле. Немного даже на пол просыпалось. Как будто ночью мою голову окунули в мешок с кукурузной мукой, да там и оставили до самого утра.

Принюхалась. Запах чем-то напоминает яблочный. Смесь яблока и лекарства, что-то в этом роде. Чай из ромашки пахнет так же. Чай… из ромашки.

В мгновение осознания вскочила с кровати, склонила голову и принялась стряхивать пыльцу, припорошившую мои волосы. Сонное состояние как ветром сдуло.

По итогу, минут через пять, пол под моими ногами был усыпан желтым ароматным порошком.

Нет, сомнений быть не могло. Стойкий и терпкий запах ромашки ощущался теперь так же отчетливо, как и в моем кошмаре. Вернее, в том сне, который предшествовал кошмарному. Но одно дело — весело бежать по ромашковому полю и наслаждаться счастливым моментом, а совсем другое — соскребать с волос противную пыльцу и стараться не думать о том, по какой причине моя голова на утро оказалась в таком состоянии.