Лис, который хотел меня съесть, но... (СИ) - Камински Аделина. Страница 31

— Ты был там? — указала я пальцем на раскинувшийся перед нами с Ветром живописный вид.

— Я много где бывал, — ответил мужчина, сохраняя каменное выражение лица. — Но запах везде одинаковый. Никуда от него не скрыться.

Еще одна родственная душа нашлась, ненавидящая здешнее горько-сладкое амбре. Да, похоже, в этом мире нет ни одной точки с живительным кислородом и это по-настоящему ужасно.

— А расскажи, кем ты был до того, как сюда попал, — открыла я тему для личного разговора. В конце концов, почему бы мне не узнать о своем сопровождающем побольше, раз уж мы бок о бок целую ночь сражаемся с силами зла, если это можно так назвать. Как напарники. Люди в черном. — Ты помнишь? — на всякий случай спросила я, и Ветер коротко кивнул.

— Моделью.

— Моделью? — искренне удивилась я и еще раз изучила мужчину внимательным взглядом.

Ну, похож. Высокий. Выше меня головы на полторы. Красивый, стройный. Как с обложки журнала сошел. Вот только в дыре такой что забыл?

— Мы со съемочной группой приехали в деревню на фотосессию, — ответил Ветер на вопрос, который я не задала вслух. — Новая линия парфюма «Лесной секрет». Я приболел перед съемками, но всё равно решил поехать. У нас не так много моделей-андрогинов, и гонорар обещал быть соответствующим.

— Значит, тебе просто не повезло, — грустно подытожила я.

— Верно.

— А я журналистка.

— Ненавижу журналистов, — впервые при мне усмехнулся Ветер. — Но если меня спасет один из них, то навсегда изменю свое мнение.

— Замётано, — хохотнула я и, собрав последние силы в кулак, поднялась.

Отдых закончен. Пора забираться еще выше. Свобода совсем близко. Еще каких-то несколько метров, а там руку протянуть.

Уже через несколько минут я увидела ту самую вещь, ради которой затевалось столь опасное мероприятие. Ради которой я неслась от стаи волков, сверкая пятками. Ради которой у меня едва сгибались пальцы и едва поворачивалась шея. Сумка. Моя белая сумка. Ремешок обмотан вокруг нескольких ветвей так, что ветром, действительно, было бы не сорвать. Но я-то смогу ее отвязать. Я-то смогу дотянуться.

Будто открыв второе дыхание, ускорилась и полезла к месту ее дислокации. Пару раз нога соскользнула по неосторожности, а тело бросило в жар. Такой, что спина взмокла, и капельки пота покатились по вискам.

Но вот она! Вот!

Добралась, распутала длинный ремешок одной рукой, опустилась на ближайшую ветвь, выдерживающую мой вес и, задержав дыхание, открыла сумку.

Кап. Кап. Кап.

Это слезы мои полились на внутреннюю обшивку. Тело стало ватным, а из горла вырвался отчаянный вой. Почти волчий. Прикрыв рот ладошкой, быстро заморгала, прогоняя непрошенные слезы, и принялась открывать все отделения, даже самые маленькие и боковые.

— Сейчас, сейчас, еще немного, чуть-чуть, вот же она, вот… — бубнила я под нос, разрывая обшивку руками и шаря по пустой сумке до самого дна. Ломала молнии, выворачивала кармашки, отрывала заклепки, а глаза лихорадочно искали их — списки! Где?! Где списки?! Где они?!

— Аха-ха! — звонко засмеялась я, раздирая сумку в клочья. — Аха-ха-ха!

Слезы уже градом сыпались из глаз, а мой нервный смех резал окружающую предрассветную тишину.

— Нет, нет, нет… нет, нет, нет! — как мантру повторяла я, когда поняла, что ни в одном кармашке, ни за обшивкой, нигде ничего нет! Пусто! Абсолютно пусто! Пуст-то-та…

Руки сами скинули истерзанную сумку вниз и схватились за голову. Голову, которая уже чесалась от образовавшейся за ночь пыльцы.

Ветер молчал, наблюдая за мной, а я не знала что сказать. Не знала, что сказать ему и даже себе. Голова пошла кругом. Такая каша из спутанных мыслей, что вовек не расхлебать.

А как только первые лучи восходящего солнца коснулись моей кожи, я поднесла дрожащую руку к глазам. Руку оттенка светлой оливы.

Это стало последней каплей. Всхлипнув и застонав, я поднялась, качнулась, задержав взгляд на округлившихся фиалковых глазах, и, потеряв равновесие, а заодно и сознание, рухнула вниз следом за сумкой.

Глава 13. Одинок и сломлен

— Ромашка?..

Тело невыносимо ныло. Каждая его клеточка отдавала болью, да такой, что слезы на глаза наворачивались. Как будто я состою из одного сплошного синяка. Может, так и есть?

— Ромашка…

Мне казалось, будто меня высушили изнутри. Выжали, как лимон, и бросили на стылой земле. Недавние воспоминания с трудом пробивали дорогу к сознанию, но все-таки… все-таки…

— Ромашка!..

Я упала. Я же упала с такой высоты, с которой любой нормальный человек разбивается насмерть. Ползла ввысь добрую половину ночи, расцарапывая пальцы в кровь, но… жива? Жива?

Приоткрыв глаза, увидела над собой склонившееся личико Зайца. Побледневшее, с расширившимися от страха серыми глазами и приоткрытым ртом.

— Зачем? — одними губами произнес оборотень и железной хваткой вцепился в мои плечи.

Новая волна боли прокатилась по всему телу, и я скривила лицо. Меня никогда не переезжал каток, но, думаю, ощущения были бы похожими, если бы это произошло.

— Зачем ты сделала это?! — уже вскричал Заяц, неистово тряся меня и приводя в чувства. Хотя, скорее, вновь отключая меня от реальности. Ох уж эта боль… — Мы еще можем выбраться! У нас всё получится! Все мы до сих пор верим, верь и ты! Если не в себя, то в нас!

— За…айчик… — попыталась я воззвать к голосу разума оборотня, но выдавила из себя только едва различимые хрипы.

— Обращение — еще не повод накладывать на себя руки! — гнул парень своё, продолжая издеваться над моим искалеченным телом. — Если бы пришла ко мне за поддержкой — выслушал бы! Всё, до единого слова! Дура, дура, дура! Это же грех! Это же великий грех!

Стоп.

Происходящее постепенно начинало сформировываться в логическую цепочку в моей голове. Я потеряла сознание, поднявшись на Сердце за сумкой и обнаружив ее абсолютно пустой. Предположим, что каким-то образом я все-таки выжила, упав с такой высоты. Через некоторое время меня обнаружил Заяц и… подумал, что я спрыгнула с Сердца намеренно, чтобы покончить с собой? Единственное разумное объяснение. И это еще кто из нас дура?

— Это… это не то, что ты… — попыталась оправдаться я, но оборотня было не остановить. Он буквально с катушек слетел, поливая меня нравоучениями, как из ведра и вытряхивая последний дух.

Я думала, что пытка никогда не закончится, но Заяц, наконец-то, умолк. Подхватил меня на руки и опрометью кинулся в чащу. В руках его я висела тряпичной куклой, потому что любая попытка пошевелить хоть одной частью тела приводила к всполоху искр в глазах и вспышке новой боли.

— Дура, дура, дура… — продолжал приговаривать ушастый, развив поистине невероятную скорость.

Ни лисам, ни волкам, ни медведям такая скорость и не снилась. Деревья и кусты слились в сплошное зеленое марево. Никогда не страдала морской или воздушной болезнью, но меня ощутимо так укачало. Пришлось зажмуриться, чтобы не стошнило, и, превозмогая боль, обвить руки вокруг шеи оборотня, чтобы ненароком не соскользнуть.

— Поступить так опрометчиво… — бубнил он под нос. — Глупая, глупая девчонка.

Девчонка? Да ты сам мне в младшие братья годишься. Внешне. По возрасту, вроде, старше. Или нет.

Куча цифр заплясали хороводом в моей голове, и я тряхнула ею, дабы снова сосредоточиться на ситуации, а не на математических хитросплетениях.

Где Ветер? Где Лис? Где Прах? Где… списки? Если жизнь продолжается, и от первоначального шока я более-менее отошла, то куда же делись чертовы списки?! Кто закинул мою пустую сумку на Сердце? Почему Ветру было запрещено приближаться к терему Праха? И что… что произошло со мной после восхода солнца? Мне показалось, или моя кожа?..

Взглянула на свои руки, обвивающие шею Зайца, и вновь ужаснулась.

Да, так и есть. Зеленоватый оттенок мне не померещился. Обращение прогрессирует и кто знает, когда наступит следующий этап? Завтра? Через неделю? Сколько же мне осталось и сумею ли я исполнить обещанное ребятам, вернув им долгожданную свободу?