Лис, который хотел меня съесть, но... (СИ) - Камински Аделина. Страница 41

Подцепила второе ведро за крючок и опустила в колодец.

Бульк-бульк-бульк.

Тряхнула белоснежной шевелюрой, когда отросшая челка упала на глаза, и чихнула из-за попавшей в нос пыльцы. Ромашка, чихающая от собственной пыльцы, вот смеху-то. Хоть кто бы другой посмеялся, а я уже устала.

Мои темно-зеленые пальцы вытащили наполненное водой ведро из недр колодца, поставили его рядышком с собратом, а у меня была еще минутка в запасе, чтобы отдышаться.

— Вот так всегда, — вздохнув, проворчала я. — Не нужны тебе мужики — держи пятерых, а как понадобились — так ни одного на горизонте. Таскай, прибирайся, готовь, грядки пропалывай в позе собаки.

Да, я ворчала. Ворчала часто, но день за днем выполняла обязанности, о которых меня никто никогда не просил. Просто для того, чтобы был смысл вставать с утра с кровати и встречать новый день. Лечь бездыханным трупиком на ромашковом поле можно всегда, а ты попробуй хозяйничать в нескольких домах одновременно, еще и расположенных в разных частях леса.

— Ну, взялись…

Подняла оба ведра, заполненные до краев, чтобы уж наверняка хватило на день, и кривоногой черепашкой отправилась в нору. Бывший дом Лиса и мое нынешнее пристанище.

Про терем даже вспоминать не хотелось. Конечно, в записях и книгах Праха я покопалась. Ничего полезного там не нашла. Забрала все съестные припасы, несколько канистр керосина для лампы. То, что осталось от хранительницы, собрала в горшочек, стоящий на печке, и развеяла по ветру в жутком подлеске. У этого места была особая энергетика и, возможно, душа девушки всё еще витает здесь неприкаянным духом. Жалко, ну а что поделать? Этот мир не любит слабаков, и в этом жестоком факте убедились все, кому «посчастливилось» попасть в его пределы.

Вот и я старалась не падать в грязь лицом. Не упаду, и не надейся.

Верила ли я в то, что Лис вернется за мной? Пятьдесят на пятьдесят. Сначала слепо верила, но прошло уже столько времени, что стала сильно сомневаться в исполнении обещанного. Скорее всего, дело было не в нем, а в самом мире. Не пускал он его обратно. Никого не пускал. Обхитрили — и до свидания.

Почему же я всё еще не обратилась? Этого тоже не знала, но ежедневная рутина не давала заскучать и опускать руки.

В горле резко запершило. Опустила ведра, которые с глухим стуком встретились с землей, закашлялась. Несколько маленьких белых лепесточков вырвались из моего рта вместе с кашлем, что в последнее время явлением было частым. Вновь взяла ведра в руки и пошла. Дел еще много, не до ипохондрических мыслей мне.

Когда в поле зрения появился домик, тот самый, с маленькой комнаткой на чердаке, меня вновь посетила глупая и наивная мысль о том, что Лис там. Сейчас приду, и начнется очередной разнос: «Почему ушла так рано? Почему не предупредила? Ах ты такая-сякая». Поорет, навернет несколько кругов по комнате и раздраженный уйдет на охоту. Вечером вернется, как ни в чем не бывало, и снова начнет выносить мозги.

Прекрасно. Слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

Поставив ведра на крыльцо, отворила дверь и внесла их внутрь. Стерла пот со лба. Несмотря на занимающуюся осень, деньки нынче стояли жаркие. Занимающуюся осень… Урожай, урожай в берлоге! Надо поторопиться, пока яблоки не сгнили. Хоть и есть их некому, а не пропадать же добру. Варенье сварю. Без понятия, правда, каким образом оно варится, но никогда не поздно воспользоваться проверенным методом научного тыка. Самый действенный метод в моей ситуации.

Перетащила ведра к пустым железным бачкам, которые при прежнем хозяине были наполнены доверху. Мне бы столько силы, сколько Лису… может, и с делами быстрее управлялась бы.

Отодвинула массивную крышку с одного из бачков, взяла в руки ведро, подняла, наклонила…

И свет внезапно померк. Темным-темно стало. Обращаюсь? Обращаюсь?! Нет, а как же урожай? Урожай!

— Угадай, кто.

Только сейчас я поняла, что померкший свет — прямое следствие того, что чьи-то руки прикрыли мои глаза. Чьи-то… руки. Большие, теплые, мягкие.

Отпустила пресловутое ведро в свободный полет, которое со звоном приземлилось на пол и покатилось по нему, расплескивая воду.

— Лис? — одними губами прошептала я, словно во сне, и коснулась мужских рук пальцами. Нежно провела по его коже, не веря в собственное счастье, растянула губы в глупой улыбке.

А я сомневалась… Сомневалась, думая, что навсегда останусь здесь в одиночестве. Пообещал и вернулся. Как? Да какая, собственно, разница? Это дело десятое. Главное, что здесь. Здесь со мной.

Не выдержав томительного ожидания, резко развернулась, прикрыла глаза и коснулась его губ своими губами. Слившись в нежном поцелуе, мы забыли и о длительном расставании, и о проклятье, до сих пор висевшем над Дремучим миром, и обо всех остальных оборотнях. Подождут. Все подождут.

Сильные руки прижали меня к горячему телу, а поцелуй углубился так, что голова пошла кругом. Не сдержала тихий стон. Тот сорвался с губ, чем вызвал улыбку на лице оборотня. Или теперь уже человека? Возможно, возвращение домой лишило Лиса и ушей, и хвоста, и всех прочих атрибутов принадлежности к животному племени.

Наконец-то смогла оторваться от его губ, приоткрыла глаза…

Ей-богу, лучше бы не открывала. Провалиться захотелось сразу же под пол и под землю, как можно глубже и туда, где похолоднее.

— З-заяц? — проблеяла я, вглядевшись в знакомое миловидное лицо.

Всё еще миловидное, но немного возмужавшее. Глаза его из серых преобразились в карие, волосы приобрели теплый пшеничный оттенок. Длинных ушей не наблюдалось. А еще вымахал на добрых полторы головы. Да он стал выше Лиса! И голос погрубел. Прежнего Зайца я узнала бы сразу, стоило ему только рот раскрыть, а теперь… М-да, ситуация.

— Ждали не меня, — с неловкой улыбкой констатировал он.

— Эхе…

Не знала, куда глаза деть. Ну а в первую очередь отодвинуться, конечно!

Должно быть, толкнула я парня слишком сильно и резко, потому что, покачнувшись, он уставился на меня с такой затаенной грустью и болью в глазах, что пришлось упереть взгляд в пол и прикусить губу.

— Я всё еще быстрее всех, — произнес Заяц, сильнее растягивая натянувшуюся струной атмосферу вокруг нас. — Но нисколько не жалею об этом.

Моего непонимающего взгляда, переведенного с пола на светившееся уверенностью лицо парня, хватило, чтобы он пояснил:

— Забудь всё то, что я говорил тебе о Лисе, — ухватился он за ткань серой толстовки, оттягивая ее на груди. — Потому что я кое-что понял. Кое-что очень важное. Не имеет значения, как долго он тебя ждал. Никакого значения, если я тоже готов на многое и…

— А вот и Медве-е-едь! — дерзко распахнул входную дверь крепкий бородач в широкой клетчатой рубахе. Мало чем изменился. Разве что бородка поредела и в весе поубавил.

Не закончив свою речь, Заяц вынужденно замолк, но взгляд его красноречиво дополнял сказанное. И не сказанное тоже. Извините, товарищ ушастый-безушастый, но я всё еще не отошла от шока, подарив долгожданный поцелуй не тому, кому планировала. Если и над исповедью твоей задумаюсь, так и вовсе со стыда сгорю прямо здесь, спалив при этом дорогую сердцу нору.

Волк вошел молча. Просто с улыбкой кивнул мне. Его темные волосы снова были аккуратно уложены. Тело обтягивал черный свитер, на ногах — джинсы с подворотами и черные спортивные кроссовки.

Лис объявился последним и рыжим его теперь точно не назовешь. Привычная рыжина уступила место темно-русому оттенку, об отсутствии звериных ушей и пушистого лисьего хвоста и говорить нечего, а от надписи на белой футболке чуть слезы не выступили:

Сколько ни меряй — ого-го!

В общем, обращение в человека его придурковатый характер не изменило. Издалека видно. Но в этом и состоял шарм этого мужчины. Честно говоря, мне совсем не хотелось, чтобы он повзрослел, посерьезнел и поумнел. Пусть остается таким, и моя жизнь больше никогда не заиграет черно-белыми красками.

— Чего? — широко расставил он ноги на пороге и скрестил руки на груди, когда я глазами уже могла прожечь в избраннике дыру. — Это мой натуральный цвет! Нравится? Даже если нет, — не дождался он ответа, — тебе всё равно придется с этим жить, так что расслабься.