Неистовство (СИ) - Дарк Элизабет. Страница 35

Уже смеркалось, когда по пути в свою комнату, Санаса нагнала молебница и передала, что его хочет видеть Тисан. Это было очень невовремя. Старейшина Рид обычно заводил долгие беседы, рассказывая истории о Церкви, о войне с проклятыми, или просто истории из жизни. Это, безусловно, было интересно Санасу, но не сейчас. Не в ночь Черной луны. Однако он не имел права отказаться. Поэтому парень направился в замок.

— Вы хотели со мной поговорить? — сказал он, приоткрыв дверь кабинета.

— Да, — ответил Тисан. — Присаживайся, Сансет.

Парень послушно сел в кресло и напряженно посмотрел в окно. Он уже контролировал себя в Черную луну, но делал это в образе волка. А если он не сможет сдержать обращение? Если хотя бы одна часть его тела изменится при старейшине — все пропало. Однако, если изменения рук или ног он почувствует и попробует сдержать, то загоревшиеся желтым глаза не сможет никак ощутить. То есть оставалось только надеяться, что глаза не изменятся.

— Хотел дать вам это, — Тисан протянул парню толстую книгу.

В ней Санас с удивлением узнал тот самый томик, что недавно помогал донести рыжей девчонке.

— Что это?

— Заветы богов.

— Обоих? — удивился парень.

— Обоих. Вам ведь интересен не только Архон, — улыбнулся старейшина.

— Это так очевидно? — буркнул Санас.

Он открыл книгу на первой попавшейся странице. В глаза сразу бросилась картинка, изображающая похожее на человека существо. Но оно было гораздо выше людей, изображенных рядом. Кожа существа отливала светло-голубым оттенком, а глаза светили ярко-голубым небесным цветом. Из его спины торчало что-то вроде крыльев, но не перистых, а больше похожих на частую тонкую паутину. Существо, наклонившись, протягивало людям руку, они, в свою очередь, тянулись к нему.

— Архон? — задумчиво произнес парень.

— Нохра, — снова улыбнулся Тисан.

— Нохра? — парень удивленно поднял взгляд, надеясь, что глаза не светятся. Хотя Луна уже вошла в свои права, и тело сводила мелкая судорога. — Он ведь выглядит иначе.

— Они с Архоном выглядели абсолютно одинаково до проклятия. Полагаю, вы уже знаете эту историю.

Парень кивнул и снова опустил взгляд в книгу:

— О чем здесь рассказывается? Очень много картинок, — заметил он, начав перелистывать страницы.

— О том, как жили братья до войны. Что говорили людям, чем помогали и чему мешали. Что давали и что забирали.

— Я думал, они не вмешивались в жизнь людей, — приподнял бровь Сан.

— Так глобально, как в войну — нет, — пояснил старейшина, садясь на соседнее с Санасом кресло.

От такого соседства парень еще больше напрягся. Его колотила мелкая дрожь, сознание то и дело грозило уплыть глубоко в пучины разума и дать волю ярости. Но Санас старался держаться. Его состояние чем-то походило на предобморочное.

— Вам нехорошо? — спросил старейшина, заметив, как побледнел собеседник.

— Все нормально, — как можно правдоподобнее ответил молебник.

— Не похоже. Я слышал, в походе вы получили рану, а потом еще и под дождь попали. Не удивлюсь, если вы действительно приболели. Вам лучше отоспаться. Не вижу причин вас задерживать и далее. Доброй ночи, Сансет.

Старейшина встал с кресла и отошел к одному из стеллажей. Санас тоже поднялся.

— Простите, из-за плохого самочувствия я не смог толком побеседовать.

— Ничего, мой мальчик. Выздоравливайте.

— Доброй ночи.

Санас вышел в коридор и, закрыв за собой дверь, направился к лестнице. Ноги стали ватными, непередаваемо хотелось дать волку свободу. Побежать по этим улицам, ощущая каменистую дорогу под мягкими подушечками лап, вдохнуть воздух звериной грудью и насладиться запахами ночи. Окунуться в темноту и нежиться в ней, как в мягкой перине.

Парень порывисто выдохнул и, спустившись по лестнице, пошел по коридору к выходу из замка. За всю дорогу он не встретил ни одного человека. Видимо, люди старались оставаться в эту ночь дома, с близкими. Хотя Круг и считался самым надежным и охраняемым местом, но страх людей перед обезумевшими созданиями тьмы был слишком велик, чтобы пренебрегать безопасностью. В глазах ненадолго помутнело, в ушах зашумело, Санас прислонился спиной к стене. А когда зрение и слух вернулись, до ушей парня донесся разговор за соседней дверью.

— Так ты и правда женишься? — спросил мужской голос.

— Да. Это гарантированное повышение, — ответил другой, более грубый, голос.

— А как же твоя зазноба? Не злится?

— Юстина? Она знает, что вся эта канитель с дочерью старейшин несерьезна.

— Как это? — в первом голосе послышалось удивление. — Старейшинам же запрещено разводиться.

— Я это знаю.

— Тогда, что будешь делать?

Второй голос стал говорить намного тише, но Санас все равно все слышал:

— Подсыплю женушке побольше снотворного в воду. Уснет и не проснется. Вот и все. А потом, после траура, женюсь на Юстине.

— Не будет это подозрительно? — первый голос тоже перешел на шепот.

— Не думаю. Она довольно болезненная девчуха.

— А Юстина знает о твоих таких методах?

— Нет конечно. Ей вообще о многом лучше не знать.

— Опасную игру ты затеял…

— Да брось. Дело выгорит. Я надеюсь, что от потери дочери и ее папаша дух испустит.

— Ну, не знаю.

— Ты только никому. Я ведь тебе доверяю. Больше никто не знает о моих планах.

— Ты же знаешь, я — могила.

Санас неодобрительно качнул головой.

«Вот тебе и бравые охотники. Чтобы подняться по должности, готов убить невинную девушку… Но это не мое дело. Не хватало еще в Церковные интриги вмешиваться».

Парень «отлип» от стены и пошел дальше. За спиной послышался дверной хлопок, Санас обернулся. Из комнаты, в которой только что велся разговор, вышел поддатый парень сечей тридцати на вид. Он уставился на Санаса:

— Подслушиваешь, молебник? — по голосу парень понял, что с ним говорит будущий женоубийца.

— С чего бы, — спокойно ответил Санас. — Я просто мимо шел.

— Ладно. Но если узнаю, что подслушивал, изобью до полусмерти.

— Настоящий защитник слабых, — хмыкнул Сан и, отвернувшись, пошел своей дорогой.

Охотник еще что-то пробубнил ему в ответ, но парень не стал вслушиваться. Добравшись до своей комнаты, молебник рухнул на кровать. В прошлую Луну ему не было так сложно сдерживать себя. Решение было принято очень быстро. Сняв церковную одежду, парень дал волю зверю. Тело изменилось, посреди комнаты теперь стоял огромный пепельный волк. Дышать и вправду стало легче, в глазах перестало темнеть, слух обрел ясность. Ирония — в ночь неистовства оказалось легче контролировать тело оборотня, а не человека.

Чуть начало светать, и Санас первым делом отправился к колодцу, освободить подругу, надеясь, что никаких увечий она себе не нанесла. Сняв увесистую плиту, парень наклонился над темным кругом:

— Фиа?

Ответа не последовало. Санас сбросил веревку и спустился вниз. Черная лисица спала на небольшом кусочке суши. Рядом лежали одежды молебницы. Парень нагнулся над животным, положив руку на холку, и ласково погладил.

— Фиалка? Все хорошо?

Лиса открыла сиреневые глаза и, подняв голову, ткнулась мордой в шею друга.

— Ты чего? — засмеялся Санас, когда ее усики защекотали кожу.

— Было страшно, — ответила она, не раскрывая рта.

— Но ведь все позади, — он почесал подругу за ухом, все еще улыбаясь.

— Уже рассвело? — спросила Фиалка.

— Да. Пора возвращаться к церковной жизни.

Хищница встала и многозначительно посмотрела на Санаса. Тот лукаво хмыкнул и отвернулся. Через пару минут черноволосая девчонка, улыбаясь, хлопнула Санаса по спине и схватилась за веревку:

— Я готова!

— Я вижу, — хохотнул он. — Поднимайся.

Фиалка начала карабкаться вверх, парень последовал за ней. Когда молебники, наконец, оказались на солнечном свете, Санас рассказал подруге о книге, данной ему Тисаном. Девушка хмыкнула:

— То есть они знают, что ты интересуешься и Нохра? Не к добру это…