Попаданец от них к нам (СИ) - "Setroi". Страница 41

На самом деле было бы странно если бы школа построения была мне знакомой в другом мире. В том, что эти артефакты не остались с древних времён, я убеждён, поскольку хоть и были разрушенные вещи, содержащие в себе магические плетения, но в них угадывались вполне современные для этого времени вещи. Так, к примеру, защитный артефакт внедрён в механические часы, от которых, правда, осталась едва ли не застывшая лужица золота. Так что стоило ещё раз хорошенько подумать, стоит ли вмешиваться во всё это. Может быть, пока не поздно, прихватить свою ученицу и сбежать как можно дальше в глухой угол и уже там заново попытаться обустроиться? Да, возможно этот вариант был бы более безопасным и, скорее всего, правильным. Но мне не хотелось куда-то бежать. Да и алтарь мне с собой не прихватить, а ведь после моего побега тут всё перероют и точно его обнаружат. И генератор маны — это стационарное сооружение. Наследил я своей магией в округе прилично. Хороший маг вполне мог разобраться с принципами работы моих плетений, а потому не следовало оставлять это место. Не смогу я зачистить тут всё от следов своего пребывания. А потому единственным реальным выходом, мне кажется, было продолжение сотрудничества с Ходкевичами. Сейчас я уже установил с ними первичный контакт, а потому прижиться мне тут будет проще.

Раз буду продолжать сотрудничество, то стоило позаботиться о безопасности владетелей окрестных земель. Не хотелось бы, чтобы их кто-то опять взял под ментальный контроль. А ведь после смерти своего подчинённого человек, пославший его, может отправить ещё парочку подобных людей, обвешанных артефактами по самую макушку. Защита сознания, которую я хотел подарить графу, от артефакта подобного вчерашнему защитить вполне могла. Но вот если захочет проникнуть в сознание умелый маг, то она может даже и не среагировать. Поэтому стоило заняться разработкой более совершенной ментальной защиты. Основным препятствием на этом пути стояло то, что практически все варианты ментальной защиты, которые я знал, требовали осознанного управления, а для этого необходимо быть магически одарённым существом.

Единственным вариантом, не требующего управления, как раз и была ментальная защита, внедрённая в жёлуди, но её основной недостаток — статичность. Для защиты от простых артефактов статичной ментальной защиты хватит с головой, но вот даже только начавший обучение ментальной магии разумный сможет с лёгкостью его обойти. Можно, конечно, создать несколько вариантов защиты, которые будут переключаться через определённый промежуток времени, но и так для мага не составит проблем обойти такую защиту. Мою собственную ментальную защиту во время нападения мне приходится видоизменять вручную, в точке проникновения ставить наиболее уместную для типа атаки защиту. К сожалению, интеллектуальные артефакты с больше чем несколькими десятками вариантов действия я делать не умею, хотя общий принцип знал. Требовалось уже не прописывать алгоритмы действия, а призывать духовные сущности и уже их использовать для работы. Но подробностями создания подобных артефактов я ранее никогда не интересовался.

После довольно долгого раздумья, так и не пришёл ни к какому решению. А потому решил пока что создать ментальный щит с несколькими десятками статичных защит, которые будут переключаться раз в минуту. Надеюсь, что это обезопасит их от того, чтобы к ним лазали в сознание.

Поскольку создание подобного артефакта не сильно отличалось от вчерашних, то я довольно быстро их создал, после чего сообщил ученице, что отправляюсь к графу и буду дома только к вечеру. Но, кажется, моих слов Екатерина даже и не услышала. Сейчас она при помощи телекинеза переносила камень весом пудов в двадцать и, судя по её напряжённому лицу, это давалось ей очень не просто.

Вышел я из телепортации в той же комнате, из которой покинул вчера дом старосты. Сейчас в ней Ходкевичей не оказалось, в ней сидел лишь Вацлав, точнее, он практически спал. Моё прибытие его резко разбудило и он резко вскочил на ноги, хватаясь руками за кобуру, в которой висел его пистоль. Но уже через миг он опознал меня и, успокоившись, произнёс:

— Добрый день, пан Леший.

— И тебе привет, Вацлав, — ответил я несколько фамильярно. Судя по тому, как Вацлав немного скривился, это ему несколько неприятно.

— Пан леший, пан Александр просил при вашем появлении отвести вас к нему. Он сейчас со своей матерью обедает.

— Веди.

— Спасибо вам за лечение маленького Яна, — по дороге к другому дому, в котором обедали Ходкевичи, произнёс Вацлав.

— Я обещал — я и сделал. За свои слова необходимо отвечать. Для нас, долгоживущих существ, нарушение данного слова может выйти боком и через век, и через два, а потому свои обещания следует выполнять.

До соседнего дома идти было недолго. Уже через три минуты мы входили во двор соседей Семёна. Должен отметить, что местных жителей вблизи я не видел никого, что дом, в который прибыл, охраняло три солдата графа, что дом, к которому мы пришли, окружён остальными прибывшими вместе с ними солдатами. Видимо, вчерашние события заставили графа пересмотреть отношение к своей безопасности. Наверное, он решил всех незнакомых ему людей убрать подальше от себя, но от подобных вчерашнему человеку его эти меры предосторожности не обезопасят.

— День добрый, пан Александр, — короткий кивок в его сторону. — Пани Мария, — такой же кивок в сторону его матери.

— Добрый день, пан Леший, — произнёс граф, обрадовавшись моему прибытию. — Честно говоря, я ожидал вас с самого утра, — немного попенял мне граф за то, что я пришёл уже после полудня.

— Я не просто задержался, — присев за стол, произнёс я. — Я готовил для вас небольшие подарки. — Мои слова сразу заинтересовали графа.

— Подарки я люблю, — усмехнувшись, сказал Александр.

— Сашенька, необходимо быть сдержанней, — попеняла своему сыну графиня Ходкевич.

— Вот эти вот артефакты смогут защитить вас от десятка не одновременных выстрелов, — сказал я и достал три жёлудя из кармана своего травяного камзола.

— Такое возможно? — удивлённо спросил граф.

— Если бы ты видел его возможности, то не спрашивал бы, — сказала Мария своему сыну.

— Да такое возможно. Я хотел бы продемонстрировать вам работу этого артефакта.

— Что вам для этого надо? — спросил у меня граф. Видимо, ему и самому хотелось увидеть магию в действии.

— В принципе ничего. Сейчас мы выйдем во двор, и кто-то из ваших людей в меня выстрелит. И вы убедитесь в качестве защиты, — произнёс я в ответ на вопрос графа.

— Так чего мы ждём? — вскочил из-за стола граф и отправился на выход. Я с графиней последовал следом за ним.

— Вы извините его, пан Леший, — попросила извинения за своего сына Мария. — Он уже со вчерашнего дня только о магии и говорит. Сильно его заинтересовали ваши возможности.

— Ничего страшного, — ответил я ей. — Я бы на его месте точно так же воспринимал всё связанное с магией, о которой я не знал раньше.

— Вы уверены, что артефакт вас защитит? — спросил граф у меня, когда мы вышли во двор.

— Да. А если не защитит, я смогу залечить любую рану, если только не прострелят мне голову, — ответил я графу, становясь напротив хлева. Стрелять в меня вызвался Вацлав. От него даже шло предвкушение. Видимо, я чем-то ему не нравлюсь, вот и хочет на меня выместить своё недовольство хоть таким методом.

— Отлично, — хлопнул в ладоши граф и отошёл в сторону. — Вацлав, давай, — приказал он своему подчинённому.

— С удовольствием, пан Александр. — Он уже не скрывал, что стрельба по мне ему принесёт удовольствие.

Через несколько секунд последовал выстрел. Пуля, как и предусматривал артефакт, остановилась на расстоянии пяти сантиметров от моего живота и спустя секунду упала на землю. Граф был очень впечатлён. Особенно его удивило, что пуля была не сплющённая, ведь, по его мнению, от столкновения с преградой она должна сплющиться полностью. Тут следовало пояснить, если была бы защита купольного или щитового типа, то в таком случае пуля бы наткнулась на препятствие в виде барьера и сплющилась бы. Но созданная мною защита работала несколько по-другому принципу. Она в радиусе пяти метров отслеживала двигающиеся объекты, и если есть вероятность столкновения с подзащитным, она начинала останавливать этот предмет телекинезом, а поскольку он действовал со всех сторон на предмет, то предмет сохранял свою форму.