Начало. Техник-интендант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 48

Прорываться из котла я не спешил. Зачем? Тут столько имущества будет брошено, я знал где немало складов, что-то просто оставят, можно будет прибрать, так что пока немцы тут работают, я тоже поработаю. При этом буду исполнять воинский долг, уничтожать врагов, как я сейчас это сделал, записав на свой счёт дополнительно два средних танка, две гаубичной батареи, и полувзвод. Неплохо на мой взгляд. Сейчас же, управляя танком, поглядывал на Взор. По бокам следы боёв, места стоянок некоторых подразделений корпуса, на местах палаток только пожарища, но трупов почти нет, видимо до удара немцев успели их покинуть. Я только раз остановился, прибрал целую «сорокапятку» с запасом снарядов. Остальные были подавлены. Тут неподалёку от села госпиталь в лесу развёрнут, там два больших колхозных амбара, плюс рядом в два ряда четыре десятка больших палаток поставили. Тут всё деревья скрывали, поэтому там и развернули госпиталь. Я там был пару раз, завозил медикаменты и раненых забирал. А в основном я раненых вывозил из медсанбатов.

Кстати, тут рядом склад боеприпасов был, там большое количество патронов для «ДШК» было, сам завозил. Тут неподалёку зенитная батарея стояла где находились такие пулемёты. Заглянем, место неприметное, в овраге, могло остаться целым. Я проехал по дороге чуть дальше и свернул, вскоре Взор показал, что склад на месте, штабеля ящиков, с десяток бочек с топливом, всё как я помню. Удивило меня не это, а одинокий боец с винтовкой «Мосина». Судя по примкнутому штыку, тот как стоял на часах, так и стоит, не сняли. А молодец, не бросил пост, уважаю. Его я обязательно вытащу, такое не забывается. Тот явно заметался, когда услышал приближающийся рёв танкового мотора и лязг гусениц, то есть, обычный звук движения бронетехники. Вот как я вижу тот спрятался за штабелями, выставив винтовку. Подкатив к краю оврага, я остановил машину и заглушил двигатель. Несколько секунду стояла тишина, я сам к ней привыкал. Фуражку я уже на шлемофон сменил, с ним тупо удобнее, меньше шишек набил, так что подняв люк, я громко спросил:

- Эй, есть тут кто?

- Стой! Кто идёт? - услышал я молодой дрожащий голос, похоже боец не только испуган было, но и сильно промёрз. Простудился, гнусавил.

- Ого, не сбежал? Техник-интендант первого ранга Гусаров. Боец, доложись.

- Товарищ техник-интендант первого ранга, боец Суворов. Нахожусь на охране склада вторые сутки… не жравши, - последнее явно было криком души. Склад боепитания, продовольствия там не было.

- Боец, снимаю тебя с поста. Склад ликвидируется связи с захватом этих территорий немцами. Сейчас забирайся в танк, там сухая шинель, и горячая еда.

- Есть, - радостно откликнулся тот.

Пока он подбегал, я действительно достал шинель и котелок с ухой, три куска хлеба и кружка сладкого чая, с двумя чебуреками. Дальше включил внутри танка свет, тот через башню неуклюже залез, я помог ему, шинель у бойца действительно выжимать можно, как и форму, так что велел ему раздеваться полностью, и тот закутавшись в сухую шинель быстро хлебал своей ложкой уху, при этому того было такое блаженное лицо, что я улыбнулся. Паренёк был моих лет, рыжий и конопатый. Похлопав его по плечу, сказал:

- Всё будет хорошо. Ты пока ешь, а я склад заминирую.

Покинув бронемашину, не выключая свет в боевом отделении, боец устроился на месте заряжающего, там удобнее ему было, а мокрую форму на казённик орудия повесил. Сам я пробежался и всё прибрал. Вернувшись, забрался в танк, сам я в форме был, шинель снята, внутри с ней неудобно, да вместо фуражки шлемофон. Боец уже чай пил, хрустя горячими пирожками, разморило его, так что устроившись на своём месте, закрыв люк, протянул тому шлемофон, говоря:

- Надень, так мы переговариваться сможем на ходу. Вот в эту штуку на проводе говорить, там микрофон. Сейчас проедем до госпиталя. Он тут рядом, пара километров.

- Там стрельбы была, я сам слышал.

- Четыре дня меня не было, по заданию в Киев ездил, а вернулся тут такое застал. Ничего, разберёмся, главное, чтобы наши были живы. Сейчас с парнями прогуляемся, если там немцы, уничтожим, наших раненых освободим и медперсонал.

- Парнями?

- Я не один, если ты об этом, за танком ещё машины идут. Слышал о боевых интендантах?

- О, да, товарищ командир. Извините, я вас сразу не вспомнил. Значит они тоже тут?

- Да, одна группа. Грешно оставлять наших раненых немцам, будем спасать и вывозить из котла.

- Хорошо, товарищ командир.

Запустив двигатель, я покатил вперёд, когда на границе Взора появилась стоянка госпиталя, я остановил машину, рёв мотора немцы слышали и насторожились. Их там около взвода было. Встал я в километре от них. Заглушив двигатель, сказал бойцу:

- Пойду прогуляюсь. Ты спи, вижу, как устал. Я тебя запру внутри.

- Хорошо, товарищ командир.

Выбравшись наружу, не забыв шинель и фуражку, бросив на сиденье мехвода шлемофон, я запер люк, и быстрым шагом направился в сторону госпиталя. Что хорошо, наши раненые и медперсонал похоже пока живы. Причём раненых на удивление много, переполнено всё, даже под открытым небом лежали, похоже всех сюда с округи свозили. Тысячи четыре я насчитал, это очень много. Уничтожить весь взвод удалось без проблем, темнота мне изрядно помогала. Осталась большая палатка, там же была операционная. В данный момент там был собран весь медперсонал, и находилось три немца. Двое у входа, с карабинами на ремне, внутри офицер, рядом с ним переводчик. Причём я его узнал, не раз видел, это наш штатный переводчик в штабе корпуса. Только тот был без ремня и шинели, да и голова бинтами окровавленными перевязана. Охрану я легко уничтожил, аккуратно положив на землю, чтобы амуницией не загремели, после чего зашёл в палатку, где немец вещал о том, что скоро у наших врачей будет много работы, причём лечить будут не русских, а немецких солдат, когда я, скользнув вперёд, возник за его спиной, и резким движением ножа перерезал тому глотку. Как только тот повалился, харкая кровью, я посмотрел на главврача госпиталя, тот впереди толпы медиков стоял, и вытирая нож платком, сказал:

- Здравствуйте, Лев Валерьянович, семь дней не виделись.

Тот меня хорошо знал, я госпиталю бочку свежей черноморской рыбы подарил, да и я его тоже. Тот не только главврачом был, но и возглавлял медицинскую часть корпуса, будучи военврачом первого ранга, соответствуя армейскому подполковнику.

- Максим? - удивился тот, усталость и обречённость исчезала с его лица. - Ты-то тут откуда?

- В Киев послали, возвращаюсь, и застал тут такое. Мои ребята немцев уничтожили, тут вот какое дело товарищ военврач первого ранга. Мои ребята, это группа боевых интендантов, о которых знают уже все фронта. Так вот, мы готовы вывезти госпиталь, со всеми ранеными, медперсоналом, и имуществом, но с условием что все будут спать. Парни не хотят светить лица. У вас хватит на всех снотворного? Вы просто уснёте, а проснётесь уже у наших, дальше эвакуация к своим. Выгрузим вас у железной дороги.

- Я могу надеяться?..

- Слово командира. Да вы не волнуйтесь, всё будет в порядке. Уснёте тут, проснётесь на наших территориях. А теперь тут всё собираем, сворачиваем палатки и готовим технику к эвакуации, потом пьёте снотворное. Парни подождут в стороне.

- Хорошо.

Какое же я облегчение испытал, когда военврач согласился. Все тут же забегали, что делать медики знали. Всё свернули, подготовили, что заняло час. Из техники было три «полуторки» с санитарными крестами на тентах, санитарный автобус на базе «ЗИСа», и три трофея. Два «Опель-Блица» и бронетранспортёр. У госпиталя охрана была своя, стрелковый взвод, и две зенитные пулемётные установки. Немцы без боя внезапно всё захватили. Пленные из охраны были освобождены мной, и вооружены. Снотворное медики и бойцы выпили, пятнадцать минут и все спят. Я пробежался и отправил их всех в Хранилище, техники и оборудование госпиталя тоже, включая небольшой склад медикаментов. Убедившись, что вокруг пусто, бегом побежал танку. Там тихо. Боец не проснулся, даже когда я залез внутрь, отряхивая сапоги от грязи, и заведя уже остывший двигатель, развернувшись, покатил, покачиваясь на неровностях, обратно к дороге. Тут полевая была, танк тяжело шёл. Страшно подумать, что будет, когда на пашню сверну.