Начало. Техник-интендант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 58

- М-м-м? Барабулька?

- Не понял?

- Барабульку хочу, копчёную, рыбка такая черноморская. Что-то захотелось, товарищ маршал. Дома есть, приду поем. Может с пивом.

- Хм, видимо я неправильно задал вопрос. Что вы можете мне сказать, товарищ Гусаров, по вооружению и технике что ваши товарищи из осназа вывезли с территории Киевского котла?

- Ничего не могу сказать, как всё передал так молчок. Я же на домашнем аресте.

- Вы должны понимать, товарищ Гусаров, что это для вашей же пользы, -поморщился тот. - Обиды, да ещё такие детские, в такое страшное для страны время, это просто глупость.

- Но я правда не знаю, товарищ маршал, парням я сказал не выходить со мной на контакт до истечения срока, они и не выходят. Мы не общаемся.

- Но так выйдите сами! - внезапной вспышкой разозлиться тот.

- А как?

Маршал несколько секунд пристально смотрел в мои честные правдивые глаза, и вздохнув, устало прикрыв свои глаза, сказал:

- Немцы сбили сильный заслон, на который мы возлагали столько надежд. Надеялись, что он нам подарит хотя бы неделю. Они сбили его за три дня и идут к Москве. Нет больше перед ними частей. Никаких. А те, которые формируются из ополчения, вооружают одной старой «берданкой» на пятерых.

- Тут я могу помочь, у меня есть автомат. Готов уступить его формирующимся войскам.

- Издеваешься? - с заметной усталостью в тоне уточнил тот.

- Как можно, товарищ маршал? Всем чем могу. Всем чем могу. Всё для фронта, всё для победы.

- Хорошо сказано, главное тобой… Свободен. Домашний арест с тебя снимается.

- Есть. Разрешите идти? - вскочив, спросил я, и получив разрешение, пододвинул стул обратно под стол, и покинув кабинет, а потом и приёмную, спустился вниз.

Там забрал свою шинель из гардероба, и направился домой. Никто меня отвозить и не думал. А там снова пустая стоянка где была моя машина. Поглядев на пустое место, потом глянув на часы я зашёл к себе, час провёл работая со Взором. На дальности его работы машины не было, но интересное я услышал в кабинете Филатова, я и утром его слушал, особенно совещание. Нет про меня там ничего не было, но в полдень тот ездил домой, и слушая его, я смог отследить где тот живёт. Отлично. После этого с отличным настроением я направился в интендантское управление, там предъявил работнику отдела кадров приказ о снятии с меня домашнего ареста, получил его от секретаря Шапошникова, и мне быстро дали направление для дальнейшего прохождения службы. В этот раз направляли на Север, Карельский фронт ждал меня. Это что меня попугать решили? Тоже мне нашли проблему. Побывав на Ярославском вокзале, я смог узнать, что ночью уходит проходной эшелон в том направлении, мне выдали место, до этого ещё три было, но там пассажиров не брали. Нормально. Вернулся к себе, собрался, запер квартиру, сообщив управдому что отбывают на фронт, уже стемнело, поэтому направился на поиски машины. Обнаружил я её в том же автохозяйстве. Даже номера успели поменять. Думаю, интерес вызвало то что та была чёрного цвета, а не стандартного зелёного, как армейские машины, вот и решили угнать. Только в этот раз помимо сторожа, крепкого парня, в засаде было ещё четверо, вооруженных.

Снег что вчера ночью выпал, утром был сметён сильном ветром, поэтому двигаться бесшумно я вполне мог, что и сделал. Сперва ко всем четверым подкрался, по одному, убив одним способом, ножом от уха до уха, потом и сторожа сыграл. Разрез такой же был, нужен один почерк, чтобы боялись. Что интересно, кроме сторожа, у остальных были удостоверения сотрудников милиции. Это они меня что, на живца ловили сами же украв машину? Молодцы, ничего не скажешь. Машину убрал в Хранилище. Только на месте оторванные номера бросил, я в перчатках был, отпечатки не оставил. Это намёк, не нужно со мной играть, и уж тем более злить. Дальше покинул территорию, и на угнанной у меня машине погнал к вокзалу. Едва успел. Посадили и через пять минут эшелон тронулся. Путь наш лежал к Беломорску.

Дорога заняла четыре дня, хотя шли почти всё время, только не шибко быстро. Тут уже снега, по метр задувало. Похолодало сильно. Свою пижонскую командирскую шинель и фуражку я давно сменил на ватник, шапку-ушанку, телогрейку, ватные штаны и валенки. Так что мне довольно комфортно было на стоянках выходить и дышать свежим воздухом. Глушили соседи водку и спирт фактически всю дорогу. Я среди них уважением пользовался, мог любую закуску достать. Не пило не так и много, мы быстро вместе устроились, и ехали в двух купе, нам особо не мешали, лишь меня изредка дёргали, да и то совсем редко, так-то на станциях можно купить закусь, но если долго ехали, и нет, то дёргали меня. Так и катили. В принципе, ничего так, было бы скучно, но у меня несколько библиотек книг, так что я в основном читал, а когда темнело, спал. Жюль Верна прочитал несколько разных книг, очень понравилось. Ещё бы что почитал, да прибыли. Даже расстроился немного.

Высаживались мы ночью. Хотя теменью я бы это не назвал, свежий снег вполне отражал Луну, что иногда мелькала через облака, так что всё было хорошо видно. Не как днём, но отлично. И это я ещё не использовал опцию ночного зрения. Наш эшелон был войсковой, и на Карельский фронт перекидывали тяжёлый гаубичный дивизион сокращённого состава. То есть, вместо трёх батарей, всего две, по четыре орудия. Калибр сто пятьдесят два миллиметра. Тут же на площадках трактора, грузовики и всё что необходимо артиллеристам. Теплушки были, плацкартные вагоны, но наш подсоединили последним, за ним только платформа с зениткой, и наш вагон купейный. Он один такой. Считай повезло. Мы тут все на эшелоне варяги, артиллеристы отдельно катили. Общались только на стоянках, когда дрова и воду подавали. Надо сказать, меня сильно заинтересовало почему дивизион отправляют на Карельский фронт, если под Москвой жопа? Спрашивал у командиров гаубичного дивизиона, те лишь плечами пожимают. Только сообщили что их из-под Владивостока перекидывают на северные территории боевых действий. Всё равно странно.

Поэтому эшелон наш подали к тупику где были пандусы для разгрузки тяжёлой техники. И пока механики-водители кипятком заправляли радиаторы тракторов и пытались их завести, мы покинули с вещами вагон и направились гурьбой за местным командиром, его прислали встретить и устроить нас на ночь. Время два часа ночи. Тот и устроил, в две гостиницы Беломорска распихал, где и находился штаб фронта. Мне вот койки не досталось, спал на ватнике на полу. Ну хоть не дуло, и выспался отлично.

Утром нас подняли, сводили в столовую при штабе, и распределили по отделам тех родов войск по которым мы числимся. Я к снабженцам попал, те быстро поискали и нашли мне должность, выписав новое направление, уже на Сто Четвёртую стрелковую дивизию Четырнадцатой армии. Раньше дивизия входила в Сорок Второй стрелковый корпус, но его на днях расформировали. Мне посоветовали посетить армейские склады в городе, обычно там бывают машины нашей армии, с ними и доеду до дивизии. Если повезёт.

Подхватив вещмешок, только он у меня был, надоело с чемоданчиком таскаться, расспросил где склады, это к железной дороге нужно, я направился туда. Там стал спрашивать кто едет в Четырнадцатую армию, приметив вокруг давние следы бомбёжки. И повезло, нашёл шестнадцать машин что шли теперь в мою дивизию. Показал направление усталому снабженцу дивизии, тот увидел, что я еду на должность командира взвода комендантской роты дивизии, даже обрадовался. Уже две недели как погиб прошлый командир, а замены всё нет. В комендантскую роту входят несколько взводов, первый и второй занимаются охраной штаба, третий хозяйственный взвод, куда также входит две полевые кухни, которые и кормит весь штаб и все привлечённые подразделения. Численность одного взвода двадцать пять-тридцать человек. Мой первый взвод, небольшое подразделение, которым я буду командовать. Второй взвод это три броневика для охраны штаба, куда входят также два крупнокалиберных пулемёта. Подчиняюсь я комроты и начштаба. Меня посадили на замыкающую машину, сидор на сиденье рядом, автомат между ног, а я его достал из Хранилища, пусть видят, что есть, и так мы покатили к расположению нашей дивизии. Пока ехали общался с бойцом-водителем. Тот сообщил новость. Дивизия вела упорные бои всё последнее время, однако вот уже как три дня затишье. Боец по праву гордился что за два месяца ожесточённых боёв их так и не сбили с позиций. Дивизия не снимается с передовой, и пополняется людьми и вооружением на месте. Ну как пополняется, что есть тем и воюет, всё под Москву брошено, но люди всё же пребывают, в основном из госпиталей. В трёх машинах везли таких бойцов, бывалых, обстрелянных, из госпиталей, шестьдесят семь человек. Немного, но для дивизии и это в радость, четыре с половиной тысячи списочного состава осталось. В остальных машинах утеплённая одежда, тоже нужда в ней есть. Склады Четырнадцатой армии по ним на удивление пусты, приходится сюда машины гонять.