Её телохранитель (ЛП) - Пейдж Сабрина. Страница 42

Он стоит у двери, скрестив руки на груди, и выглядит чертовски недовольным. Когда я выхожу из комнаты, он бросает на меня мрачный взгляд, говорящий, что он слышал, как Шарлотта упомянула Финна, и он, конечно же, не упустил это из виду.

Макс поворачивается ко мне лицом, его взгляд путешествует по всему моему телу, изучая меня. Я прикусываю нижнюю губу и заливаюсь краской под его пристальным взглядом. Я вдруг чувствую себя виноватой за то, что избегала его последние несколько дней, сгорая от желания объясниться, хотя и не совсем понимаю своё поведение.

Хочу сказать ему, что тот факт, что я хотела увидеть его после того, что мы сделали в конюшне — что я хотела увидеть его после того, как мы ласкались с ним несколько раз — меня пугает.

Но у меня нет шанса, потому что он говорит первым.

— Ты это наденешь?

Я ощетинилась на его тон — собственнический, авторитарный, отеческий.

— Прошу прощения?

— Это. Ты наденешь это и выйдешь на публику? — Макс стоит рядом со мной, так близко, что я чувствую запах его лосьона после бритья, и это заставляет меня покраснеть ещё сильнее, если такое вообще возможно.

— Кто сказал, что я буду появляться на людях? — я спорю, хотя именно это и хотела ему сказать.

— А разве нет? Ты вышла сюда, чтобы показать мне это платье?

— Я ухожу, — отвечаю ему, стиснув зубы. — Мы с Шарлоттой уходим, и я пришла сюда, чтобы сказать тебе это.

— Зачем? — он мрачно смотрит на меня.

— Почему я ухожу? — спрашиваю я, внезапно заняв оборонительную позицию. Не знаю, почему мне кажется, что я должна Максу что-то объяснять. — Потому что я молода, беззаботна, одинока и…

Я не знаю, почему добавляю часть о том, что одинока. Как только я произношу это слово, то хочу взять его обратно, потому что чувствую — это неправильно. Но это так, не правда ли? Я определённо не хочу быть связанной.

Ну, не в этом смысле.

Мои мысли проносятся мимо всех других способов, которыми я была бы совершенно счастлива быть связанной — быть с ним — Максом.

— Верно, — говорит телохранитель, низкий рокот вырывается из его горла, когда он прижимает меня к стене. Он кладёт свою ладонь над моей головой и смотрит на меня сверху вниз с жаром и вожделением в глазах. Моё сердце колотится. — Ты молода, беззаботна и одинока.

— Совершенно верно. — Я не могу дышать. — Против какой части этого ты возражаешь?

Он прищуривается.

— Ну, во-первых, это платье чертовски неприемлемо.

Мои глаза скользят вниз к очевидной выпуклости в его штанах.

— Очевидно, не слишком неприемлемо.

Он хмыкает.

— Это платье не оставляет места воображению.

Я пытаюсь сосредоточиться на том, что он говорит — и ведёт себя, как пещерный человек прямо сейчас — вместо того, чтобы сосредоточиться на том, как он смотрит на меня в это мгновение, сердито и по-собственнически, потому что этот посылает тепло, принизывая меня до глубины души, которая полностью испорчена.

— Ну, тогда я рада, что меня не волнует, что подумают другие, когда дело дойдёт до моей одежды.

— Им не нужно думать о том, что у тебя под одеждой, — рычит он.

— Может, ты запутался в своей роли, Телохранитель, — фыркаю я. Серьёзно, кем он себя возомнил, пытаясь сказать мне, что надеть? Это определённо чрезмерное собственничество. Полностью красный флаг. — Ты вдруг стал моим стилистом?

— Не думаю, что когда-либо создавал у тебя впечатление, будто я хочу одеть тебя, — язвительно замечает Макс. — Только снять одежду.

— Только не сейчас, — огрызаюсь я в ответ. — Теперь ты хочешь, чтобы я надела монашескую рясу?

Он ухмыляется.

— Я бы предпочёл школьную юбку.

— Только не на публике, — заканчиваю я за него.

— Это чертовски верно, — рычит мужчина. Его рука тянется к моей пояснице, притягивая меня к своей твёрдости. — Мне не нравится, что другие мужчины смотрят на тебя.

Я тяжело сглатываю, голова кружится от его прикосновения. Прошли дни с тех пор, как Макс прикасался ко мне, дни с тех пор, как я отстранилась и отодвинулась от него, и моё тело напоминает мне о том, что делает со мной его прикосновение.

Дверная ручка рядом с нами дёргается, и я кладу ладонь на грудь Макса, отталкиваясь от него, как будто меня только что ударило током. Дверь открывается, и Шарлотта высовывает лицо.

— Вот ты где! Я думала, ты ушла без меня!

Я прочищаю горло.

— Нет. Я как раз говорила Джеймсу, куда мы едем сегодня вечером.

Макс сердито смотрит на меня, пытаясь выглядеть профессионально, но у него не выходит.

— Понял, принцесса.

— Отлично, — произносит Шарлотта. — Кстати, ты выглядишь потрясающе. Парни будут крутиться вокруг тебя.

Макс что-то бормочет себе под нос, что-то об убийстве нескольких парней.

— Я сообщу начальнику Службы безопасности, и мы проверим клуб. Ваша машина сейчас подъедет, Ваше Высочество.

Я уверена, что Ваше Высочество было произнесено с сарказмом.

— У твоего телохранителя своеобразное отношение. Он кажется немного мудаком, — отмечает Шарлотта. Она делает паузу. — Но мне нравятся плохие парни. Думаешь, он одинок?

— Думаю, он женат.

— Хм. Я не видела обручального кольца, — отвечает она, поднося руку к губам и не пытаясь скрыть, что смотрит на него, пока он идёт по коридору. — Ну, мне нужно ещё шампанского. Ты готова?

Я смотрю на свой наряд, который не оставляет места воображению.

— Вообще-то, мне просто нужно кое-что изменить. Это займёт всего минуту. 

Глава 28 

Макс

— Мы должны попросить кого-нибудь позвонить папарацци, чтобы они встретили нас в клубе, — громко произносит надоедливая подруга принцессы. Я закатываю глаза.

Это чертовски отличная идея, гений.

Я не говорю этого вслух, потому что я чертовски вежлив.

Я киплю, пока стою здесь, ожидая, чтобы сопроводить принцессу Александру и её подругу в ночной клуб, потому что в действительности то, что я хочу сделать — это перебросить принцессу через плечо, запереть чертовку в её же комнате и приковать её наручниками к грёбаной кровати.

Если бы подруги Александры здесь не было, я бы так и сделал. Это то, что я должен был сделать несколько дней назад, но я пытался быть разумным, дать ей немного пространства после того, что произошло между нами в конюшне. Потому что я думал, что она нуждается в этом.

Я пытался быть разумным человеком. Я пытался быть спокойным и сдержанным.

Я до сих пор пытаюсь.

— Никаких папарацци, — говорит принцесса Александра.

— Ты теперь такая зануда, — хнычет подруга.

— Я поехала с тобой, не так ли? — в голосе принцессы безошибочно угадываются нотки раздражения, несмотря на приклеенную к лицу улыбку.

Я не могу отвести взгляд от Александры, которая идёт по коридору, покачивая бёдрами. На ней прямое платье на пуговицах телесного цвета, стянутое на талии, и такого же цвета туфли на шпильках. Я стараюсь сдержать самодовольную улыбку при мысли о том, что она вернулась и переоделась после того, как я обругал её за красное платье.

Я имею в виду, конечно, она немного переборщила, поменяв платье на что-то, что доходит до её шеи и даже прикрывает её руки. Но всё же.

Подруга принцессы, явно навеселе, проходит мимо меня. Проходя мимо, она берёт меня за руку.

— Привет, Телохранитель, — говорит она нараспев.

Мне кажется, Александра раздражена тем, что её подруга дотронулась до меня, что делает меня ещё более удовлетворённым.

— Ты переоделась, — замечаю я низким голосом.

— Ты этому рад? — спрашивает она.

— Я рад, что ты нашла причину, — говорю принцессе. Увидев её в том красном платье, с выставленной грудью и юбкой, едва прикрывающей задницу, я сошёл с ума. Этого платья было достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину.

Я не ожидал, что Александра переоденется. На самом деле, я ожидал от неё немного большей борьбы.

Почему, чёрт возьми, я разочарован?