Её телохранитель (ЛП) - Пейдж Сабрина. Страница 70
— Мне очень жаль, что я не следовал протоколу, и мне очень жаль, что я потерял её в клубе. Но я ни капельки не жалею, что влюблён в вашу дочь, и никогда не буду.
— Убирайся отсюда! — рявкает он, указывая на дверь. — Ты закончил все свои дела здесь, и ты покончил с Протровией!
Затем меня выпроваживает из резиденции короля один из других охранников.
С этим я изгнан из Протровии.
Глава 46
Александра
Я — смесь раздражения и усталости. Вчера вечером меня увезли из ночного клуба в самый разгар событий, когда Макс просто махнул рукой и отпустил меня.
Снова.
Кроме того, он также пришёл мне на помощь — его рука коснулась моей спины, когда он выводил меня из клуба, и каждая часть моего тела и души хотела просто рухнуть на него. Каждая частичка меня желала, чтобы он взял меня на руки, вынес из ночного клуба и просто ушёл со мной.
Очевидно, это была просто какая-то травматическая реакция на сумасшествие в клубе, потому что желать его после всего сказанного, только делает меня жалкой.
Я не делаю ничего жалкого.
Я ещё более раздражена, потому что провела остаток ночи и большую часть сегодняшнего дня на конспиративной квартире «для моей защиты» вместо того, чтобы вернуться во дворец. Теперь мне нужно встретиться с отцом, выслушать лекцию, которую я неизбежно получу за то, что бросила свою охрану в клубе; услышать, как София делает какой-то пренебрежительный комментарий о том, что я полная ходячая катастрофа; и допросить меня о том, почему существуют фотографии, где я лью шампанское на полуголого парня, распространяющиеся по всему интернету, и вернуться к тому, чтобы иметь дело с тем придурком, который разбил моё сердце, а затем спас мою жизнь.
Бедная маленькая богатая девочка, да?
Я тяжело выдыхаю, кивая на телохранителя в коридоре рядом с моей комнатой.
— А где Макс?
Я не знаю, почему спрашиваю. Макс сделал свою работу, спасая меня, но это не отменяет ни одной из ненавистных вещей, которые он произнёс. Я всего лишь его работа и ничего больше.
— Вы не слышали, Ваше Высочество?
— Что не слышала?
— Он ушёл, Ваше Высочество.
— Ушёл, как будто его наградили отпуском за то, что он спас меня?
Он бросает на меня взгляд.
— Ушёл — значит, уехал. В Америку.
В Америку.
Его слова огорошили меня, как удар в живот.
— Да, — бормочу я, моя голова кружится. — Я понимаю. Спасибо.
Но на деле я ничего не понимаю.
Я не понимаю, почему он ушёл.
Я не могу понять это чувство тошноты глубоко внутри, заставляющее чувствовать, словно меня сейчас вырвет.
Я не понимаю, почему меня вообще волнует, ушёл ли он.
Распахнув дверь в свою спальню, я стою, моргая и пытаясь понять, что же вижу.
Моя комната забита… стикерами?!
Я срываю один со своего стола.
Твоё мне-на-все-наплевать-отношение
Что это за чертовщина?
Мой взгляд падает на другой стикер, и ещё, и ещё.
Ты чертовски великолепна
Ты чертовски смешная
Твой острый ум
Твои навыки вождения (просто шучу, твоё вождение довольно ужасно)
Это какая-то шутка. Это должно быть розыгрыш, потому что мне только что сказали, что он ушёл. Но моё сердце настаивает на том, что это не шутка, снова начав учащённо биться и мчась в миллион раз быстрее, чем следовало бы.
Там, должно быть, сотни записок, каждая с чем-то обо мне, написанным на них — и одна в середине кровати. Я не замечаю её сразу, потому что слишком сосредоточена на всём остальном.
Когда я беру её в руки, то сразу узнаю салфетку. Я делаю резкий вдох.
Он сохранил салфетку.
Мужчина сохранил салфетку из бара, где я разбила машину. Это было, когда он использовал свой выходной, чтобы обучить меня вождению.
Александра,
Я не имел в виду ничего из того дерьмового, что наговорил тебе, и не должен был этого говорить. В то время я думал, что поступаю правильно.
Но я не мог уйти, не убедившись, что ты знаешь обо всём, что я люблю в тебе.
Я знаю, что ты ненавидишь слово на букву «Л», но ты заставила меня полюбить его. Так что, чёрт с ним, я использую его.
В любом случае, вот моя любимая вещь о тебе:
Ты та, кто ты есть — без всяких извинений.
Так что получается триста восемьдесят две вещи, которые я люблю в тебе. Есть только одна вещь, которую я ненавижу, и это то, что ты не в Саус-Холлоу со мной.
Макс
Глава 47
Александра
Я должна ненавидеть всё это. Я должна ненавидеть слово на букву «Л» и чрезмерный жест, и как это чертовски глупо и романтично. Я должна ненавидеть то, как это заставляет моё сердце чувствовать, что оно собирается разорваться и расколоться на тысячу кусочков одновременно.
Больше всего я должна ненавидеть то, что я не ненавижу ни капли этого.
В то время я думал, что поступаю правильно.
Всё это поражает меня сразу. Мой отец, каким-то образом убедил его сказать мне все эти ужасные вещи. Макс поступил бы так только в том случае, если бы считал это правильным, если бы верил, что защищает меня.
Это дело рук моего отца, и уход Макса — тоже.
Я начинаю снимать стикеры со столбиков кровати, стола, стула и стен по всей моей комнате, отчаянно дёргая их вниз, пока мои руки не заполняются ими. С бешено бьющимся сердцем, я выскакиваю из спальни и бегу в комнату отца.
Я думала, что была в ярости, когда они привезли меня сюда из конспиративной квартиры, но это было ничто по сравнению с тем, как я сейчас злюсь на своего отца.
В резиденции моего отца я даже не потрудилась позвонить в домофон. Свирепо глядя на телохранителя у двери, я приказываю ему впустить меня.
— Дай-ка я посмотрю, принимает ли король гостей, — чопорно говорит он.
— Я не гость, — огрызаюсь, протискиваясь внутрь, как только он начинает открывать дверь. Я отмахиваюсь от его хватки. — Убери от меня свои грёбаные руки!
Мой отец и София сидят в комнате на диване. Отец поднимает на меня глаза от стакана с виски и машет рукой охраннику, стоящему за моей спиной.
— Привет, Александра.
— Ты похитил меня и держал в безопасном доме, чтобы ты мог отослать его! — кричу я. Я бросаю им обоим записки, наблюдая, как они разлетаются повсюду. — Вот, что он оставил! Ты даже не дал мне попрощаться!
Отец бросает на меня мрачный взгляд.
— Будь добра, не забывай, что ты обращаешься к королю Протровии, а не к кому-то из своих сверстников, — решительно заявляет он. — Тебя держали на конспиративной квартире в течение двенадцати часов для твоей же безопасности — это не похищение.
Мне хочется кричать.
— Где он? — спрашиваю я. Я хочу услышать, как мой отец скажет это сам.
София смотрит на отца, потом на меня. Если бы это была не София, я бы почти сказала, что вижу сочувствие в её глазах, но это не может быть правдой, потому что эта женщина ненавидит меня.
— Я думаю, что сейчас он, скорее всего, вернулся в Америку, — небрежно произносит отец.
— Почему же? — спрашиваю я, и мой голос срывается, когда я пытаюсь не заплакать. — Почему ты отослал его?
— Ты действительно собираешься задать мне этот вопрос? — отец смотрит на меня, в его глазах нет никакого раскаяния. — Ты принцесса, и этот маленький флирт не может продолжаться.