Единственный, грешный - Помазуева Елена. Страница 17

— Для них готовили те камеры на нижней палубе? — не удержавшись, спросила генерала.

В ответ получила прищуренный взгляд, обдавший нехорошей волной. Кажется, я переступила ту грань, за которой мне не ответят на вопросы. Сжала губы, стараясь не сорваться и не наговорить кирсу того, о чем впоследствии буду жалеть. Если получилось с генералом договориться о раненых с «Паруса», вдруг удастся и об остальном? В любом случае, находясь рядом с тем, кто отдает приказы, есть возможность узнать многое, что может в дальнейшем пригодиться. Пока же ди Грамс подпускал к себе близко, позволял слушать его разговоры с союзниками, и сейчас мы направляемся к флагману, чтобы узнать планы зуавов.

Посадочная площадка флагмана выглядела ужасно. Полный бардак в огромном помещении передавал ощущение случившейся здесь катастрофы. Я оглядывалась по сторонам и с болью замечала все новые детали: два сильно потрепанных «Тигра», на одном из них успела рассмотреть номер тридцать два — тот самый, на котором летал Карт с Джири; обломки внутренней обшивки флагмана свисали с потолка, повсюду разбросанные вещи технической службы. Разруха, запустение. Генерал сказал правду: на «Парусе» отключены все системы жизнеобеспечения, потому пришлось дышать заготовленным воздухом в баллонах за спиной. Но при этом еще и не работала гравитация. «Стремительного» пришвартовали к полу тросами, пилоты и адъютант Дарси остались рядом с ним, а мы направились внутрь корабля.

Когда покидала «Парус», вокруг все было разбито, поломано, провода искрили. Сейчас же, когда фактически корабль оставили без жизни, мертвый металл смотрелся еще ужаснее. Ботинки на утяжеленной подошве соприкасались с полом, отсутствие гравитации позволяло пружинить шаг. Зуавы притихли, придавленные гнетущей обстановкой после катастрофы.

Генерал быстро сориентировался в расположении секторов и первым делом отправился на капитанский мостик. В полной темноте, разрываемой лишь резким светом фонарей на наших шлемах, мы старались не отставать от уверенно идущего мужчины. Зуавы смешно семенили в своих костюмах на коротких ножках, однако практически не разговаривали, обмениваясь лишь отрывочными словами.

Ди Грамс подошел к пульту управления, некоторое время рассматривал символы на погасшем экране, обернулся ко мне и позвал, махнув рукой.

— Запусти обеспечение воздуха и гравитацию, — приказал кирс.

— Генерал ди Грамс, все хотел спросить, — вкрадчивым тоном начал говорить зуав, — зачем вы с собой взяли серианку? Неужели настолько доверяете ей, что готовы рискнуть своей и нашими жизнями?

— Нет, не доверяю, — коротко ответил генерал.

— Тогда зачем она здесь? — забеспокоился Хармс.

— Она помогает с переводом, — ответил полуправду ди Грамс.

Ответ не очень устроил зуава, это стало понятно по недовольно поджатым губам, но и возражать или расспрашивать более подробно толстяк не стал. Кирс показал взглядом на пульт управления, еще раз подтверждая свое распоряжение.

Я подошла к знакомой панели, скользнула взглядом по дыре, оставленной кортиком моего отца. Запустится ли? Покачала головой в сомнении, потом вздохнула — попытка не пытка — и набрала нужную последовательность. Корабль ожил. Я каждой клеточкой почувствовала, как по его проводам и системам растекалась энергия. Двигатели не работали, но в самой середине, в огромном резервуаре, надежно защищенном от любых воздействий, накопитель с готовность включился в рабочий процесс. Я улыбнулась, как хорошему знакомому, и задала требуемые команды. Подключение гравитации все же было рискованным, корпус серьезно пострадал, а искусственная нагрузка может закончить разрушения, потому начала с обеспечения воздуха на корабле. Автоматика включилась сама, блокируя разгерметизированные отсеки и перекрывая утечки. А вот оборванные провода начали искрить вновь.

— Генерал, гравитация нам точно необходима? — с беспокойством повернулась к кирсу.

Ди Грамс внимательно осматривал капитанский мостик, оценивая разрушения, после чего распорядился:

— Минимальная, чтобы мы могли ориентироваться.

— Слушаюсь, — привычно отозвалась я и задала требуемую нагрузку.

Эти функции включались автоматически, они могли быть задействованы без компьютерного интеллекта корабля. Так специально задумывалось инженерами, чтобы даже при отсутствии искусственного «мозга» можно было оживить корабль.

На экране вспыхнуло сообщение: «Система жизнеобеспечения включена», я машинально перевела на язык кирсов и первая потянулась к шлему. Расстегнула застежки и сняла с головы защиту, вдохнув полной грудью. Воздух пах гарью: свежей, застарелой, откуда-то тянуло противным запахом опаленных проводов и пластика. Моему примеру последовали остальные.

— Что за вонь, — недовольно протянул кто-то из толстяков.

— Такой запах у войны, — прохрипел кирс жестким тоном.

— Да вы романтик, генерал, — усмехнулся Хармс.

— Если вам повезет, то еще сможете почувствовать запах разлагающихся тел. Пока корабль был обесточен, процесс разрушения живой материи остановился, теперь же вентиляция нагоняет кислород, и скоро здесь нечем будет дышать, — резко оборвал ди Грамс словоохотливого зуава.

Толстяк поджал губы и безотчетно начал принюхиваться. От слов кирса, напомнившего о погибших, стало не по себе. Сколько их здесь, не успевших уйти с корабля, не эвакуированных, принявших смерть на боевом посту? Мы знали, когда отправлялись на войну, о возможной гибели, но одно дело предполагать и совсем другое — смотреть на тела погибших соотечественников, при этом осознавать, что битву, как и войну, мы проиграли.

— Можете осматривать корабль, — прервал мрачное молчание ди Грамс. — С чего начнете?

— В первую очередь нас интересуют технические отсеки, а затем оружейные склады, — в этот раз мессир Хармс обошелся без своей улыбочки.

— Хорошо, — согласился с ним кирс и первым направился в нужном направлении.

Я посмотрела в спину удаляющегося мужчины и невольно задалась вопросом: генерал с легкостью ориентируется на флагмане, откуда у него такие познания, ведь даже я, часто бывающая в гостях у отца, не могла бы с уверенностью показать дорогу. Хотя, по моей версии, работая здесь стюардом, должна бы хорошо знать корабль. Благо от меня не требовали играть роль провожатой, генерал прекрасно справлялся с этим сам.

Аварийное освещение в помещениях включилось сразу же, как только системы жизнеобеспечения начали работать, и теперь не требовалось использовать приготовленные фонари, шарящие своими лучами по стенам коридоров. Обстановка сохранялась напряженная, но все же не настолько, как в самом начале, когда «Парус» был обесточен.

Технические отсеки осмотрели быстро. Двигатели давно остыли, горючая жидкость в резервуарах оставалась на том же уровне, когда корабль законсервировали, утечки не было, несмотря на серьезные повреждения корабля. Здесь разрушения оказались минимальными. Зуавы все вокруг снимали на портативные экраны, бойко диктовали на своем языке параметры, я же шепотом, стараясь говорить как можно тише, переводила все произнесенное ими близко ко мне стоящему генералу. Кирс находился за моей спиной, его небольшой рост давал своеобразные преимущества: мужчина навис над моим плечом, слегка склонив голову, и внимательно ловил сказанные мной слова. В том, что я говорила, не было ничего секретного: зуавы со знанием дела перечисляли параметры двигателей, оборудования, объемы горючей жидкости. Выражение лица кирса мне было недоступно, зато я отчетливо слышала его дыхание, которое раздавалось рядом с ухом.

В воздухе добавилось неприятных запахов, хотелось вдохнуть полной грудью свежий глоток, но, увы, в носу от этого появилось неприятное ощущение. Может быть, это тот самый запах тлена, о котором говорил генерал? Мои мысли крутились вокруг этого, слова переводила машинально. В какой-то момент кирс качнул головой, будто подтверждая сказанное одним из зуавов, подбородком коснувшись моего плеча, и я почувствовала, как ткань на моем плече треснула под напором шипа, напоминая о невыполненном намерении. Костюм жизнеобеспечения выдержал, а вот ткань рубашки порвалась.