Единственный, грешный - Помазуева Елена. Страница 25

— Разбираться в технических вопросах, пилотировать корабль-истребитель и знать язык потенциального противника — это тоже входит в программу обучения стюардов в военной академии?

Сарказм буквально сочился из собеседника. Я же лихорадочно пыталась придумать оправдание всем его подозрениям.

— Меня… многому учили, — начала медленно говорить я, старательно подбирая слова, — назревал военный конфликт и… ускоренные курсы.

— Ну да, ну да, — кивал в такт моим словам кирс, — военная выправка, знание этикета за столом, языки, высший пилотаж. Ты мне ничего не хочешь рассказать о себе, Ирма? Или это не твое имя?

У меня похолодело все внутри. Я действовала по обстановке в экстремальной ситуации, не задумываясь. Все приказы кораблям отдавала автоматически, не рассуждая и не ожидая, что настолько выдам себя.

— Я прочитала надписи на пульте управления, — постаралась как можно тверже и спокойнее ответить.

— Могу такое предположить. Вполне допускаю, что стюардов, — это слово генерал подчеркнул особо, — обучают знаниям о запуске систем жизнеобеспечения корабля в чрезвычайных случаях. Это несколько странно, не та специфика, но вполне возможно в целях выживания. Но вот только умение пилотировать «Тигром» никак не вписывается в это предположение.

Синие раскосые глаза смотрели на меня пристально, не отрываясь, замечая каждое движение моей души, видимо, написанное на лице. Я же старалась взять себя в руки и придумать оправдание.

— Мне… позволяли иногда летать, — ответила я ему, опустив руки на колени, и принялась сжимать и разжимать пальцы.

— С каждым словом становится все интереснее и интереснее, — тут же подхватил разговор ди Грамс. — И кто был такой беспечный, что позволял управлять истребителем девушке-стюарду, не получившей специального образования?

— Я много обучалась на симуляторах, — запальчиво поторопилась оправдаться.

— А симуляторы в военных академиях доступны только курсантам военной или гражданской академии, — понимающе кивнул кирс на мои слова, — вот и возвращаемся к главному вопросу: стюард, умеющий управлять истребителем класса «Тигр», разбирающийся в управлении космическим кораблем, знающий два языка потенциальных противников. Я ничего не упустил или твои знания обширней?

Я сидела, придавленная его безошибочными выводами, и лихорадочно подбирала слова, способные развеять подозрения.

— Нас готовили к назревающему возможному военному конфликту. Мы должны были в состоянии позаботиться о себе, а не становиться бесполезным балластом, — смогла все же собраться и уверенно ответила генералу. — Нас обучали на симуляторах, объясняли основы выживания, чтобы по глупости не задохнуться на космическом корабле, если по какой-то причине скафандр недоступен. Языки учат все стюарды для профессионального обслуживания.

— Что ж, звучит почти убедительно, особенно в части знания языков противника, только вот я сам военный пилот с немалым стажем и могу распознать новичка за пультом управления, тыкающего в кнопки наугад, или опытного специалиста, который знает и уверенно нажимает коды допуска на двух кораблях — «Парусе» и «Тайфуне». Не забывай, Ирма, я присутствовал с тобой на обоих, а пилотирование «Тигра» ты мне не доверила под предлогом того, что команды отдаются на серианском. Так вот, когда ты бессмысленно решила закончить свою жизнь, истребитель легко подчинялся моим командам без перевода, едва ты мне дала допуск. И мы вновь возвращаемся к нашему вопросу: кто ты, Ирма?

Я судорожно сжимала пальцы рук на своих коленях, понимая бессмысленность попыток обмануть генерала, который старше меня на несколько лет и гораздо опытнее не только в житейском плане, но и в военном деле. Он подметил каждый мой промах в наспех сотворенной легенде. Но признаваться в том, кто я есть на самом деле, не имела права. Отец не ошибался: кирсы очень жестоки, и ждать от них пощады не приходится.

— Генерал, я уже рассказала о себе все, — тихо произнесла я через некоторое время, надеясь закончить на этом разговор. Уж лучше молчать и ничего не говорить, чем давать повод к новым сомнениям, а значит, и к очередным вопросам.

— Мне хотелось бы услышать от тебя признания в разговоре, а не подвергать допросу, но ты мне не оставляешь выбора, — со вздохом сказал кирс и нажал кнопку вызова. — Лантар, доставить пилотов «Тигров» на допрос.

Горло перехватил спазм. Если до этого я боялась только за свою жизнь, то сейчас ди Грамс поставил жизнь и здоровье других серианцев в зависимость от моего признания. Генерал в это время внимательно смотрел за моими метаниями, которые явно читались на моем лице.

— Они ничего не знают обо мне, — выдавила я через силу.

— Так не их допрашивать будут, а тебя, — хищно улыбнулся кирс.

— Вы будете пытать ни в чем не повинных пилотов только для того, чтобы что-то узнать обо мне? — эти слова я практически выкрикнула.

— Ты все правильно поняла, Ирма, — мое «имя» он подчеркнул особо.

— Генерал ди Грамс, прикажите не трогать пилотов, а оказать им врачебную помощь, — медленно, делая паузу после каждого слова, сказала я.

Передо мной сейчас стоял выбор — жизни пленных серианцев или жизнь отца. Кто более важен и ценен? Как я могу выбирать между ними и решать, кому из них остаться в живых? Смогу ли вынести всю тяжесть сделанного выбора?

На мои слова генерал лишь приподнял брови, как бы показывая, что ожидает от меня дальнейших слов. И в этот момент включилась связь.

— Ваше приказание исполнено, мой генерал, пилоты доставлены для допроса, — доложил адъютант.

Ди Грамс молча смотрел на меня, ожидая ответа. Я же не могла вынести приговор ни Карту с Джири, ни своему отцу. Как вообще можно решить, кто из них важнее, и выбрать, кому жить, а кого подставить под допрос?

— Введите! — коротко бросил кирс, не дождавшись от меня ответа.

Я обернулась на открывшуюся дверь, а в это время конвоиры буквально втолкнули Карта и Джири внутрь. Они быстро осмотрелись по сторонам, заметили меня в форме армии кирсов и практически одновременно поджали презрительно губы. Переводила взгляд с одного на другого, горло перехватило от волнения — даже не представляла, что сказать в свое оправдание.

— Ирма? — окликнул меня генерал ди Грамс.

Я резко повернулась к нему, разрывая зрительный контакт с Картом, настолько мучительным для меня, что не было сил вымолвить хотя бы слово. Что я могу сказать Карту в свое оправдание? Как объясню, почему на мне форма кирсов?

— Лантар, приступайте! — не дождавшись от меня объяснений, распорядился генерал.

Я вновь быстро обернулась и увидела адъютанта, уступающего место кирсу, одетому в форму тюремщика. В его руках находился небольшой аппарат. Он привычным жестом раскрыл его и начал доставать прозрачные провода. Карт и Джири внимательно наблюдали за приготовлениями, не удостаивая меня взглядом. Тюремщик ловко управлялся со своим аппаратом, отточенными движениями прикреплял к коже Карта провода, которые впивались в нее и начинали вытягивать кровь. Красная жидкость побежала по проводам, окрашивая их. Пилот мужественно переносил эту процедуру, сохраняя спокойствие на лице.

— Готово, мой генерал, — доложился тюремщик, — можно начинать.

— Прекрасно, — похвалил его командир, — теперь мы наконец-то узнаем о тебе все, Ирма.

Небольшой аппарат замигал разноцветными огоньками, подавая какие-то сигналы внимательно наблюдавшему за всем происходящим кирсу. Затем тюремщик задал какую-то команду, и Карт рухнул на колени, как подкошенный. Я вскочила на ноги от неожиданности и прижала руки к груди.

— Анализатор, Ирма. Он считал биохимический состав организма серианца и теперь воздействует на нейтроны головного мозга, передавая импульсы боли и страха непосредственно в их центры, — прокомментировал довольным тоном генерал. — Нам продолжать, Ирма, или ты все же будешь говорить?

— Вы, как всегда, правы, мой генерал, — тут же подхватил увлеченный кирс, — сейчас меняется гормональный фон, идет воздействие на соединительную ткань между спинным мозгом и головным, на самую древнюю часть нервной системы. Именно поэтому настолько эффективно воздействие.