Ректор по семейным обстоятельствам - Никитина Анастасия. Страница 35

— Уймись, брат, — попытался успокоить разошедшегося гнома чернак, но сделал только хуже.

— Какой я тебе брат, змей заморский?! — взвился Крупп. — Невесту у меня отбивать вздумал?!

— Крупп! Ты охренел! — рявкнуло мое обозлившееся высочество.

Мало мне было матримониальных планов полугнома, так теперь о них узнала вся таверна, через месяц будет знать весь тракт. О том, что боевая магичка Рагетта не интересуется мужиками, знали все, и все давно к этому привыкли. Я даже коллекционировала слухи, почему это так. Кто-то считал, что в одной из драк мне каким-то заклинанием отшибло женское естество. Кто-то с пеной у рта доказывал, что я давно замужем, но своего избранника тщательно скрываю. Некоторые, в том числе и Крупп, похохатывали, что Рагетта немного не в себе и ждет «великую любовь». Находились даже уникумы, шепотом намекавшие на мою нетрадиционную ориентацию. Но сия тема народу надоела еще лет пятнадцать назад. И вот, благодаря одному крикливому коротышке, она снова всплыла на поверхность.

В сердцах отвесив полугному увесистый подзатыльник, в результате чего он расколол лбом очередную кружку, я поднялась.

— Адам! Сколько с меня?

— Три сребряка, — моментально нарисовался рядом трактирщик. — А ты что, правда…

— Заткнись! — рявкнуло мое вконец взбесившееся высочество.

— Понял, не дурак, — ухмыльнулся хозяин, принимая мелочь.

— Что ты понял?! — возмутилась я, но, сообразив, что криком привлекаю к идиотской ситуации еще больше внимания, заговорила тише: — Я не выхожу замуж за этого придурка!

— Поругались? — сочувственно поинтересовался Адам.

— Что?! Нет!

— Не нервничай, — попятился он. — Милые бранятся — только тешатся. Помиритесь!

— У тебя медовые булки есть? — сквозь зубы спросила я.

— Булки? Нет. А что? — опешил трактирщик.

— А где купить?!

— Н-не знаю.

Не ответив, мое взбешенное высочество, чеканя шаг, вышло на улицу. Только тут я позволила себе глухо выругаться: это ж надо было так глупо сесть в канаву!

— Не парься! — раздался за спиной хрипловатый голос с чернакским акцентом.

— Если и ты начнешь мне рассказывать про несерьезность ссор между влюбленными… — с угрозой прошипела я.

— Вообще-то, я хотел сказать, что глупость, ляпнутую по пьяни, никто на трезвую голову всерьез не воспримет. Народ забудет о вашей мнимой помолвке уже к утру.

— Забудут они, как же, — проворчала я, понемногу успокаиваясь.

— Забудут, — уверено повторил он. — А ты медовые булки любишь?

Волей-неволей пришлось кивнуть.

— Тогда пошли, покажу тебе, где пекут лучшие медовые булки в храмовом городе.

— Все лавки на площади уже закрыты.

— Во-первых, — усмехнулся Никс, — на площадь мы и не пойдем. А во-вторых, мне — откроют.

Я на мгновенье замешкалась. Пойти с ним? А если он все-таки знает, кого случайно спас вчера, и сейчас приведет меня прямо в ловушку? Хотя не мне ли хотелось выяснить правду? Более подходящий случай вряд ли представится. А если таки крысоловка… ну что ж, тогда я в нее попадусь. Посмотрим, справится ли кот с такой добычей. Тем более что теперь-то я не позволю застать себя врасплох, а порт-ключ из любой точки доставит меня в академию, и антимагические сети ему не помешают.

— А пошли, — решилась я. — Никогда не пробовала медовые булки храмового города.

Откровенно говоря, мое высокородное высочество вообще никакие медовые булки не пробовало и только сегодня о них услышало, но об этом спокойно улыбающемуся чернаку знать было совсем не обязательно.

— Спорим, лучше тебе не попадались, — снова улыбнулся Никс, приглашающе взмахнув рукой в сторону узкой темной улочки, уводящей в противоположном от Главной площади направлении.

— Посмотрим, — вернула улыбку я, сжимая в кулаке порт-ключ. Рисковать, что из-за моей глупой храбрости пострадает Оли, мое слегка подрастерявшее излишнюю самоуверенность высочество не хотело, а потому собиралось сделать все возможное, чтобы моя и, соответственно, ее шкурки остались в целости.

Чернак вел меня какими-то темными подворотнями и переулками, о существовании которых я даже не подозревала. Пару раз мое несдержанное высочество даже сплетало огненный шар, считая, что вот этот-то темный проулок точно станет упомянутой крысоловкой. Но очередное идеальное место для нападения мы проходили спокойно, только Никс удивленно косился на боевые плетения в моих ладонях. Приходилось с извиняющейся улыбкой блеять что-то невразумительное про дурные привычки.

— Родню мне только не пугай своими привычками, — усмехнулся он, когда я сконфуженно потушила третий огненный шар.

Причина была вполне адекватной: чернак отодвинул доску в заборе и галантно предложил мне пойти вперед. В дыру просматривалась исключительно тьма, без каких-либо вкраплений света. Даже ночное светило, как по заказу, скрылось за какой-то тучей. Кто же мог предположить, что за забором обнаружится не банда головорезов, а чистенький ухоженный дворик размером с носовой платок?

— Калитка с другой стороны, обходить — долго, — пояснил переселенец, постучав в дверь дома.

Несмотря на поздний час, открыли нам почти сразу. Скрипнуло где-то в стороне смотровое окошко, но едва гостя опознали, дверь распахнулась, и на пороге показалась молодая женщина. К моему удивлению, она не оказалась ни заспанной, ни полуодетой, как положено порядочным людям в половине четвертого утра, будь они хоть трижды переселенцы.

— Никс! — воскликнула она, обнимая чернака. — О, а кто это с тобой?

— Рагетта, — ухмыльнулся тот и, повернувшись ко мне, добавил: — А эта невоспитанная особа, забывшая представиться, — моя сестра Ниса.

— Очень приятно, — отозвалась я, все меньше понимая, что вообще вокруг меня происходит.

— Она из благородных, что ли? — тихо, с едва заметной опаской уточнила хозяйка, пропуская нас в просторную прихожую, служившую одновременно гостиной.

— Да что ты, — рассмеялся Никс. — Такая же, как мы: из простых.

Я вскинулась было как это, меня приравняли к чернакам, но вовремя успела прикусить язык.

— Мы с Рагеттой поспорили. Я пытаюсь убедить ее, что у тебя лучшие медовые булки в храмовом городе.

— Ну раз медовые булки любит, значит, из нормальных, — успокоилась Ниса и на меня посмотрела уже куда дружелюбнее. Правда, и совершенно непонятной заинтересованности в ее взгляде прибавилось. — Благородные, они плебейские радости не жалуют, тем более когда эти радости с нашей родины…

Тут уж меня перекосило окончательно. Пришлось отвернуться и с преувеличенным вниманием уставиться в стену. Благо там висели какие-то детские каракули в рамочках, иначе мой внезапный интерес к обоям вызвал бы закономерные подозрения даже у последнего идиота.

— Нравится? — хозяйка встала рядом, с гордостью любуясь примитивными картинками. — Это наша старшая рисует. Никакой магичести у нее, слава Создателям, нет, а вот рисовать — любит.

— Красиво, — вынуждена была ответить я.

— Вот и я говорю, — подхватила женщина. — Глядишь, на будущий год в общину…

— Ниса! — поспешно перебил Никс. — Мы только за булками зашли. А так — поздно уже. Мне бежать пора.

— Ах, ну да. Я-то, как мы пекарню открыли, по другим часам живу. Посиди тут немного, сейчас принесу. Муж должен был уже печь освободить. На твою долю собрать?

— А как же, — чернак снова улыбнулся.

Я только кивнула, зацепившись за странную оговорку хозяйки. Насколько мне было известно, никаких общин у чернаков на Белом континенте не существовало. Так куда же собрались отправлять через год неизвестную девчонку? И совершенно недоступная моему пониманию радость по поводу отсутствия у ребенка магических способностей тоже не лезла ни в какие ворота. Не на Черный же континент ее отвезут…

— Рагетта? — прервал мои размышления Никс, как только мы остались вдвоем. — Ты не обиделась?

— С чего бы? — с деланым равнодушием пожало плечами мое окончательно запутавшееся высочество.