Последний артефактор. Академия Заклятий (СИ) - Геярова Ная. Страница 44

— Что происходит? — прошептала я в изумлении.

Ветер пропал. Травы склонились предо мной, так и замерли склоненные.

Я смотрела вокруг и видела то, чего не могла видеть. Тонкие потоки магии, древней и настоящей, плыли по воздуху Горканы. Опутывали травы, свешивались с ветвей исполинских деревьев. Изумрудные и алые, синие, как небо, и серебряные, словно монеты самарийского двора. Белые, как фата невест, и черные, как траурная лента. Истинная магия. Такая, которую можно не просто почувствовать, а увидеть.

«Тана Амиас!»

Я оглянулась. Откуда голос?

— Тана! — У меня все задрожало внутри.

Со стороны деревьев шла женщина, улыбаясь и протягивая мне руки. Такая, какой я ее помнила. Такая, какая приходила ко мне во снах. С русой косой и удивительными синими глазами. С нежной улыбкой на красивом лице.

— Мама!

Слезы потекли по щекам. Я задрожала всем телом.

Так не бывает. Это невозможно… Это…

Высокие травы путали юбку, я бежала, рыдая и понимая, что это наваждение, морок.

«Я не могу ее видеть. Она умерла».

Но…

— Мама!

Остановилась в шаге от нее, не в силах оторвать взгляда от родного лица. Она стояла такая живая и такая настоящая.

— Ты погибла! Тебя не может быть! Я сошла с ума. Это морок.

Она приблизилась ко мне.

Тонкие изящные пальцы коснулась моих волос.

— Нет, милая девочка моя. Это не морок. И я не твоя мама. Я прародительница истинной магии. Древний дух-покровитель Горканы. Можешь называть меня ее именем. И я ждала тебя.

— Но… — Я быстро заморгала, пытаясь сдержать поток слез, катящийся из глаз. — Как?

— Твоя мама погибла с честью, как настоящая ведьма, но оставила после себя часть своей магии. И я, как истинная прародительница, впитала ее. Тебе ведь будет так легче со мной говорить?

Легче? Смотреть в лицо той, кого я продолжала ждать всю жизнь? Видеть глаза, наполненные любовью, глаза моей мамы? Легче? Я не выдержала. Уткнулась в ее волосы. Слезы бежали несдержанные, горькие. Я всхлипывала, прижималась к той, от которой даже пахло так, как я помнила, пахло от мамы.

— Тана, девочка моя милая, — шептала прародительница магии голосом родным и близким. — Ты выросла достойной дочерью. И когда-нибудь твоя тропа привела бы тебя ко мне. Ну-у. — Пальцы гладили мои спутанные волосы. — Отпусти боль. Оглянись, весь этот мир и я, мы ждали тебя.

— Меня? — Я шмыгнула носом.

— Тебя. — Она немного отстранилась и заглянула в мое лицо. — Вытри слезы, девочка моя милая. Ведьмы не плачут.

— А если бы я не дошла? — Я смотрела в ее глаза, мамины глаза. — Ты знаешь, сколько ведьм погибло? Среди них должна была быть и я.

Прародительница коснулась моего лица, вытерла слезы.

— Когда-то твоя мама знала одного темного жреца. Это было давно, во времена мира. Она спасла от магической горячки его мать. У ведьмы не было денег и власти. Но она уже тогда знала, что в будущем у нее будет дочь, и всем сердцем желала, чтобы той не досталось ее участи. Тогда жрец пообещал, что поможет ее дочери в свое время поступить в лучшую академию и сделает все, чтобы она получила достойное образование и смогла быть при дворе. Времени прошло много. Мир изменился. Отношение к ведьмам изменилось. Жрец изменился. Дворы разделились, раскроив кровавыми мечами весь мир Тартарота и ввязав его в многолетнюю войну. Но, как вижу, это не помешало жрецу сдержать свое обещание.

Нужно ли мне было говорить о том, кто был тот жрец?

— Сдержал, — прошептала с горечью. — Во имя долга ли и данного обещания? Лучше бы он не помнил о нем. Теперь я должна стать супругой правителя Шевана. А я… — посмотрела на покровительницу Горканы полным боли взглядом. — Что мне делать, скажи?

Она тяжело вздохнула.

— Когда-то с этим вопросом обращалась ко мне и твоя мама. Она любила… И она сделала выбор. Ни минуту не жалела о нем. Она знала, что ты станешь артефактором, как и твой отец. Знала, что потеряет его навсегда. Не разрешительно это было — ведьма лесная и артефактор самого правительственного двора.

— Мой отец артефактор?

Прародительница с горечью кивнула.

— Он погиб одним из первых.

Я крепко сжала руки, так, что костяшки пальцев побледнели.

— Ненавижу шаваров и драконов!

Лицо той, что предстала в образе мамы, стало серьезным.

— Вот поэтому я и ждала тебя. Ты должна знать, почему погибли артфакторы. Почему ты так важна. Ты должна знать — это не драконы виновны в том, что гибнут люди. Не они виновны в том, что гибнет Горкана.

Взгляд ее поблек. Она взяла меня за руки.

— Оглянись, Тана! Взгляни на мир вокруг. Я — древний дух Горканы. Я — прародительница истинной магии. Услышь мой голос и настоящую историю Тартарота, заточенную темным демоном в подземелья небытия. Услышь, Тана! И посмотри на мир глазами истинной магии. Узри истину!

Нити магии окружили меня. Колыхнулись травы, окрашенные в самые невероятные цвета.

Я оглянулась.

Из леса выходили белые единороги, крылатые грифоны и огромные горконы. Химеры смотрели на меня пронзительно-синими глазами.

— Давным-давно я впускала в свои земли магов и колдунов, ведьм и боевиков. Проводились великие игрища, и сильнейшие получали величайший приз, становились артефакторами. Они приобретали истинную магию, чистую, незамутненную, потому что только с ней можно делать настоящие ценные артефакты. Для того чтобы видеть нити магии, из которых плетутся артефакты, они получали и истинное зрение. Артефакторы видели больше, чем простые маги и колдуны. Они способны были распознать любого из живущих на Тартароте, даже сокрытого самой древней магией. И это привело их к гибели. Один из темных жрецов-правителей возжелал большего — власти и безмерной магии. Он обратился к силам зла, и те дали ему просимое. Но дорого обошлась жрецу его сила. Он вошел в святую обитель Тартарота темным жрецом, а вышел дьяволом в окружении демонов. Он поднял мертвых, и те окружили мои земли, не позволяя никому более проникнуть в них, чтобы навсегда отрезать народ Тартарота от истинной магии. Он закрыл смертью глаза артфекторов, способных видеть истинное зло. Живы остались только те, кто преклонился пред ним и согласился ему служить. Восславил себя жрец и сделал верховным правителем. Пошло его войско по землям, и те застонали. Я плакала, видя участь уникального магического мира, созданного самой вселенной. Тогда я обратилась к ней. И пришли те, кто обладал силой, способной противостоять демонам.

— Ты разбудила первородных — драконов? — Я во все глаза смотрела на прародительницу истинной магии.

Она горько улыбнулась.

— Первородные давно вымерли. Ни я, ни вселенная, ни вся магия миров не способны вернуть к жизни тех, кто давно покинул плоть свою.

— Не понимаю! — выкрикнула я.

— Ты поймешь. Как только посмотришь истинным зрением, все поймешь. У меня слишком мало времени, чтобы объяснять. Растет армия поклоняющихся злу, потому как запорошены глаза их. Не видят, кому поклоняются. И ломается хрупкий мир истинной магии. Не осталось ее почти. Зло знает о тебе и сделает все, чтобы заполучить артефактора, не поклоняющегося злу, либо уничтожить. Торопись, Тана. Ты можешь открыть глаза невидящим, можешь спасти свой мир и оставшуюся в нем истинную магию.

Я стояла, завороженно глядя в лицо собственной мамы и вслушиваясь в ее ставший пронзительным голос. Он был живым, мерцал искрящимся серебром, впитывался в кожу, оставляя на ней следы древних рун. Разноцветные нити магии тянулись ко мне от химер, гарпий и горконов, от единорогов и грифонов, от всех древних мифов, находящихся в Горкане. Я стояла, дрожа от поглощающей меня силы, от пропитывающей меня истинной магии. Голова кружилась. Казалось, мне нечем дышать. И все же выдавила:

— Я не знаю, что мне делать! Как спасать Тартарот и магию.

— Делать? — Взгляд покровительницы Горканы потеплел. — Ты уже все сделала. Ты уже создала сильнейший из артефактов. Дело осталось за малым: наделить его истинной магией и приказать совершить то, для чего он создан.