Испытатели: Странное путешествие. Том 1 (СИ) - Горностаев В.. Страница 6

От старика волнами исходила сила. Сощурившись, Гриша заметил тонкие нематериальные волокна, опутавшие юрту. Из старых книг, которые приютивший Гришу человек любил до остервенения, он когда-то узнал об истоках шаманизма и его практическом применении.

Природа всегда была щедра к тем, кто уважительно относился к окружающему миру и населяющим его духам. Некоторые шаманы были сильны еще до того, как мир с песнями и плясками скатился в ту бездну, в которой прибывает по сей день. Теперь же, когда магия не просто витала в воздухе, а едва ли не сочилась из каждой дырки, такие как этот с виду приличный низенький старичок в толстенной шубе могли творить все, что вздумается.

Гриша пожал плечами. — Здесь... где мы вообще?

— А ты не знаешь? — усмехнулся старик. — Неужто заблудился?

— Можно и так сказать. Последнее, что помню, это как упал в воду. Очнулся уже на берегу. — стоило отметить, красная точка, к которой он все это время направлялся была совсем рядом.

— Эта земля когда-то звалась Медвежьими островами. Давно, еще до конца времен. — он выпустил изо рта кольца дыма. Хоть и не курил. — А до этого, ее скрывали вечные льды. Вечные, в образном понимании. Так уж вышло, парень, что я знаю, куда ты направляешься. И очень советую повернуть назад.

Назад? После всего случившегося? Гриша подумал, что старик окончательно поехал, годами мешая олений помет с местными мухоморами.

— Я не могу, — спокойно ответил он. — Выбора у меня нет. Слишком много сил и средств затрачено. И раз уж знаете, пожалуйста, расскажите, что там. А то, чего просто так сидеть…?

Шаман рассмеялся.

— Выбор есть всегда, — сказал он, потирая руки, и подмигнул. — Вот хочешь, оставайся, Мне помощники нужны.

В голове Гриши промелькнула мысль о том, что вот именно сейчас старик превратит его в оленя. Словно услышав его тревоги, черепа весело затрещали.

— Да ты не волнуйся, оленем не сделаю, — улыбался шаман. — Самый плохой олень лучше даже самого прекрасного человека в оленьей шкуре. Зачем же мне плохой олень? — многозначительно спросил он.

Затем, лицо старика стало серьезным. — Ты носишь на себе метку того проклятого места. Чую в тебе его дыхание. Словно блудный сын, что отчаянно желает вернуться к матери, отвергнувшей его. А ты, парень, везешь его на своей спине.

— Я просто хочу найти ответы.

Те немногие, с кем он поддерживал дружеские отношения, отговаривали его. Им почти удалось переубедить молодого человека от этой рискованной затеи. Сначала, Гриша хотел пойти на запад, но там происходили всякие странные вещи. Слишком странные, даже для привыкших ко всякому паранормальному дерьму местных. Потом, он собирался поехать на юг, бороться с демонами в лесах. Но воин из него так себе, и пришлось передумать. Оставалось только осесть в каком-нибудь поселке. Стать пастухом носорогов, или что-то в этом роде. Но это бы не помогло. Магатама слышала зов Обители, и никакие расстояния не могли заглушить и ослабить его. Если работа хоть как-то могла сделать его более или менее терпимым, в минуты покоя зов наваливался на Гришу с новой силой.

Старик долго молчал, будто бы раздумывал, будет ли для него все-таки лишним плохонький олень. Затем хлопнул в ладоши и крикнул.

— Сайнара!

В юрту вошла девушка, одетая в густые меха. Огонь свечей окрасил ее гладкую кожу в цвета пылающей осени, и как звезды блестел на длинных волосах и в темных глазах. Весьма симпатичная. Очень даже... Гриша подавил возникшие в голове идеи, вспомнив, что старику известны все его мысли.

— Принеси нашему гостю похлебки. Он очень устал с дороги.

Девушка кивнула, и скрылась за занавеской из мамонтовой шкуры.

— Моя правнучка, — произнес шаман.

— Красавица. — протянул Гриша, видимо, решив вырыть себе могилу своими будущими копытами.

Но шаман лишь усмехнулся, а затем продолжил.

— Я вижу страх внутри тебя. С ним живет каждый человек на белом свете, начиная от первых, заканчивая нами, пережившими конец времен. Но ты позволил ему сжать свое сердце когтями. Дал мрачной тени погасить надежду.

Словно по команде, в памяти всплыли жуткие картины. Холодные, синеющие ноги в приютском морге, истерзанные духами белые столбики на кладбище. Накрытые белыми покрывалами жертвы чумы поразившей Цан-Чан несколько лет назад. Длинные змееподобные твари, пожирающие без того угасавшие человеческие образы.

Кричащие лица в банках, что наставник хранил в подвале. Его собственное лицо, когда…

— Почему ты настолько сильно жаждешь вечной жизни, парень?

5 - Путешествие к Обители Бессмертных 5

«Бессмертие — это грех», — говорят ообыватели, что еще помнят о прошедшей войне, — «Не уподобимся же врагу».

Но Гришу такие суеверия не особо волнуют. Не любить фей — одно дело. Их никто не любит, даже другие феи. А вот не хотеть склеить ласты в сорок лет от пыли и грибка в легких, мерзкой экологии, чудищ или пули во лбу – совсем другая песня.

Старик вздохнул. — Смертность отличает человека от тех, других. Как и право чувствовать боль. Если бы у них все это было, начали бы они эту войну? Как думаешь?

Вот кто бы мычал, а? Старик небось сам войну застал. И еще неизвестно сколько коптил небо до нее.

— Не знаю. Могу только за себя говорить. А я устал бояться.

— Давным-давно, — сказал он. — С неба пришли высокие, страшные люди. Будто и не люди вовсе. Они построили странные пыльные башни, и ворота, чтобы приходить и уходить, когда им вздумается.

Когда он это произнес, в душе у Гриши что-то шевельнулось. Будто, спустя долгое время, он наконец вернулся домой. Хоть и не был здесь никогда. — Ворота?

— Два обелиска с молитвенными барабанами. — пояснил старик. — В годы войны, воины Цан-Чан надеялись запустить их, надеясь, что чужаки помогут им.

— И помогли?

— Этого я не знаю. Но знаю, что было, когда они явились вновь. Пришли словно боги, спустившиеся на бренную землю. Могущественные, но ужасные на вид. Пришли с обещаниями богатств, любви и вечности. Не так уж они и отличались от других. — шаман грустно улыбнулся. — К несчастью, конец времен нас ничему не научил.

Старик кивнул в сторону занавески, за которой хлопотала Сайнара.

— Ее отец, Эрхан, так же, как и ты поддался на их уговоры. Собрал единомышленников и ушел. Больше мы их не видели. Пока один не вернулся. Сейчас, он прикован копьями к скале, чтобы не буянил.

— Сурово тут у вас.

— Нуолан вернулся другим. Его сердце было поражено тьмой. Три дня он сидел в юрте и молчал, после чего зарезал своего брата и съел его язык.

Гриша вспомнил, что нечто похожее произошло с одним деревенским мужиком. Тот женился на девчонке с соседнего села, а она оказалась плотоядной тыквой. — Он как-то объяснил свое хамское поведение?

— Безумная жажда охватила моего внука. Подобная той, что испытывают мертвые, обиженные на живых. Мы хотели принести ему покой, но не смогли. Ветер сорвал с него кожу, но не убил. Камни сломали его кости, но не убили. Вода разъела его глаза, но не убила. Он прошел сквозь огонь, и огонь побрезговал прикасаться к нему. Все это время, Нуолан кричал о многорукой ведьме, сделавшей это с ним.

Это звучало... неприятно. Как бы там ни было, Гриша не собирался никому ничего откусывать.

— Даже Вы не знаете, что стало с остальными? — удивленно спросил он. — И что там, про ведьму?

Шаман рассмеялся. — Ты меня переоцениваешь.

Что вполне естественно. Наоборот, недооценивать его было бы глупо. Глупые поступки в жизни, Гриша считал своим коньком, но где-то же должна быть проведена черта. Только дурак не станет испытывать страха перед магией после того, что она сотворила с миром. А уж те люди, что ей владеют...

Его не трясло от ужаса, но он не мог ничего поделать, и улавливал малейшие изменения в интонациях речи старика.

— Есть и другие шаманы, гораздо сильнее меня. И даже они не знают, что творится в тех местах. Они видят лишь пустоту.