Артемида. Изгнание (СИ) - Хант Диана. Страница 31

– Не нарывайся, Артемис, – процедил этот псих сквозь зубы.

– Не будь козлом, Аполлон, – он что, думал, что только он так цедить умеет? Наивный чукотский юноша.

– И близко не смей приближаться к Свитку, поняла? – Пол ещё раз приложил меня о стенку, а я улучила момент, когда он слегка отодвинулся, а потом провела великолепный по своей красоте запрещённый приём, которым, видимо на генном уровне, владеют все женщины от семи до семидесяти, а именно, со всей дури в пах ему врезала. А что он думал, он тут забесплатно маленькой мной стены шлифует?

Пол сложился пополам и выругался. Грязно и непристойно выругался, причём в мой адрес, в адрес родной сестры-наини, что, согласитесь, чести этому психопату не делает.

Неизвестно, чем закончились бы наши семейные разборки, если бы фиолетовая плотная занавеска не откинулась бы, и не вошли двое милых, улыбчивых девушек в фиолетово-жёлтой форме.

– Что случилось? Вам плохо? – тут же вразнобой залепетали девицы.

Я, делая вид, что помогаю Полу подняться на прощание с упоением и от души пнула братца, и пропела:

– Да, милейшие, видите, мущщине плохо. Перебрал со спиртным, видимо, – я состроила огорчённое выражение лица, как бы приглашая милых сотрудниц авиакомпании присоединиться ко мне в печали по поводу алкоголизма современных наи. – Вы уж будьте так любезны, не оставьте своей заботой болезного.

Подхватила жестяную банку с имбирным элем и удалилась с гордо поднятой головой, оставляя это недоразумение под надёжным присмотром. А что он мне сделает на глазах у всего самолёта? То-то же, ибо нефиг меня злить вообще было. Я страшна в гневе.

Впрочем, я всегда была довольно отходчивой, поэтому подойдя к своему месту уже благополучно несколько раз мысленно отправила поганца Пола в нокаут, и оптимистично смотрела в будущее.

Но к моему вящему недоумению, возмущению и неудовольствию, обнаружила сидящим на моём месте, прямо рядом с Идой, кого бы вы думали? Нет, не угадали, Славика Арсентьева, сиречь Саона.

Он-то что здесь забыл? Кто вообще сразу с похорон родного братца, которого вампиры загрызли, в самолёт сигает?

Сделав вид, что я совершенно не удивлена Арсентьеву, я заняла крайнее место, слева от него.

Ида и Саон повернулись ко мне. Выглядел Арсентьев неважно – о том, что всего четыре дня назад он похоронил брата, говорил его измождённый, осунувшийся вид и глубокие синяки под глазами. Но надо отдать Славику должное – держался он превосходно. Невозмутимо и отстранённо. А может, он просто пьян, – закралась мне в голову мысль.

– Привет, Тёма, я тут как раз говорил Иде о крайней нежелательности вашего с ней присутствия на этом летательном средстве передвижения, – со своей очаровательной улыбкой Саон салютовал мне бокалом. И вряд ли в нём яблочный сок. Только лишь яблочный сок, я имею ввиду. Похоже, не только мы с нимфой боимся летать. Но мы – куда ни шло. Я – наини, у Иды в стакане пепси, а вот сыну нимфы я бы не советовала налегать на алкоголь.

Что я ему и озвучила. В самых ярких и экспрессивных выражениях.

На что Саон только с невозмутимым видом поднял вверх брови, многозначительно обернулся к Иде, потом опять ко мне.

– Давно пьёте, девчата? – задал он совершенно неожиданный вопрос.

Я нахмурилась и решила не отвечать. В конце концов, не его это дело. И Ида промолчала, из солидарности, видимо. А Арсентьев продолжил:

– Вообще-то я наполовину наи, Тёма, и по совместительству твой брат, забыла?

Ох, фавн, точно!

Что-то количество моих дражайших родственников на сией летательной машине начинает превышать пределы разумного, что я могла бы выдержать.

– Что надо, Саон? – дружелюбно поинтересовалась я. В конце концов, я после встречи с предыдущим родственником еще немножко нервничаю, не хватало мне ещё и этого доброжелателя.

– Я же говорю, – Саон обаятельно ухмыльнулся. – Чтобы вы с Ни’идой держались отсюда подальше. От Пола подальше – особенно.

– Предлагаешь нам выйти на следующей станции? – я сделала большой глоток имбирного газированного напитка. Сладкий, чтоб его. Фавн дери этого Пола, я же за минералкой ходила!

– Или не дожидаясь её, аварийным выходом воспользоваться? – прищурилась Ида.

Саон посмотрел ещё раз на нимфу, потом на меня, на Иду, на меня, и наигранно печально вздохнул.

– Допрыгаетесь, девочки.

С этими словами он встал и невозмутимо направился к бизнес-классу.

А вот это обидно!

Что же они, все в бизнес-классе устроились, а мы с Идой одни в эконом?

И что за пустяки лезут в голову!

Вот хамство этого ещё одного родственничка я спускать на тормозах не собираюсь. Тем более, что Пол меня, как следует, разозлил предварительно. Отходчивая я и добрая, да!

Проследив за Саоном взглядом, я, недолго думая, вскочила, и, наказав Иде ждать меня здесь, бросилась вдогонку. Я ему сейчас всё выскажу. А если его дружок к нему присоединиться успел, то тому ещё и добавлю, не жалко.

Однако в следующую минуту о Саоне я благополучно забыла.

Просто совершенно уж неожиданно из кабины пилотов вышла, обаятельно хохоча ещё одна родственница, которую я тоже не слишком рада была видеть. На этот раз Афродита была в узких серых брючках, лёгком фиолетовом пиджаке с коротким рукавом и чёрном топе, густо усеянным чёрными же стразами, и кремового цвета лодочках на шпильке.

– Ну вас! – игриво искривила чётко очерченный красный рот сестрёнка, махнула кому-то там, в кабине пилотов, ручкой с безупречным маникюром, после чего самолёт в очередной раз провалился в воздушную яму, и гордо продефилировала под перекрёстным взглядом на своё место, в окружение тех самых русалок с разноцветными волосами, среди которых была запомнившаяся мне, противная Мальвина-Дельфион.

Я призвала на помощь все хорошие манеры, полученные от Латаны, чтобы не сплюнуть прямо под ноги, передумала скандалить с Саоном, который сидел неподалёку от мерзавца Пола, развернулась и пошла к Иде.

С возмущением сообщила нимфе о тех недоразумениях, с которыми мы имеем честь лететь в одном самолете, и о том, что надеялась отдохнуть от их мерзких рож, которые мне ещё в Минске до оскомины на зубах надоели, в Нью-Йорке, да видно, не судьба. Посокрушалась и попеняла сёстрам-наини Мойрам, хотя понятия не имею, кто это такие вообще, но судя по моим словам, сказанным в состоянии крайнего возмущения и легкого шума в голове, они вообще всякий стыд и совесть потеряли, и во всем, что касается мира Земли, давно оставили всё на самотёк… Набрав побольше воздуха в лёгкие, я приготовилась выдать очередной пассаж, касаемый Олимпийцев всех вместе взятых и мою божественную семейку в частности, и этот пресловутый Свиток Познания, и невесть что ещё, я пока не решила, когда обнаружила, что Ида слушает меня как-то отстранённо, рассеянно, и… И реснички у моей нимфы слипшиеся, мокрые.

Нехорошее предчувствие кольнуло в бок… Странный здесь, кстати, запах, такой горько-табачный и освежающий одновременно – ничего общего с одеколоном Саона не имеет, да и от Пола, если я не ошибаюсь пахло Dior Homme, у Латаны такой же в ванной стоит, наверно, от Тритона остался… А этот… Этот какой-то совсем другой!

– Ида, – стараюсь говорить спокойно, но твёрдо. – Ида, скажи мне, кто здесь был только что?

И что моя верная нимфа? Голубыми глазёнками хлопает, а губы упрямо сжала, и молчит.

Стоп! Если это тот, кто я думаю, у меня к нему парочка вопросов! И мне странно, что именно у меня, а не у того же Арсентьева! Всё-таки брат, как-никак, не однофамилец!

Убедившись, что от Иды никакого толку не добьюсь, я вскочила с места – никакого отдыха в этом самолёте – и принялась методично носиться туда-сюда по салону, вглядываясь в сонные лица пассажиров. Всех посмотрела, и не по одному разу, и даже противных океанид из свиты Афродиты, мало ли, чудеса современного грима… Да что там русалки, Диту тоже – ту с особой долей ледяного презрения и равнодушия, и по парочке Пола с Саоном ещё раз глазами прошлась. А когда у Пола на бледных щеках желваки заиграли, а в глазах нехороший блеск появился, показала ему фак. В конце концов, не до него сейчас. На этом милом занятии меня и обнаружила стюардесса и вежливо, но настойчиво, словом, профессионально, попросила занять своё место. Я даже не обиделась на неё, ведь если бы не её вмешательство, ещё непонятно, чем очередное столкновение с Полом закончилось бы.