Артемида. Изгнание (СИ) - Хант Диана. Страница 40

Ида сбивалась, захлёбываясь в беззвучных рыданиях, но говорила всё быстрее и быстрее.

– Если бы не Саон, бы себя не простила никогда. Артемис. У вампиров Зов есть. У них нет Силы, как у богов, нет волшебства, как у эльфов, зато есть Зов. Он если позовёт меня, и я не послушаюсь, я умру. Я точно знаю. Артемис, он для меня – всё.

Я вздохнула. Что тут скажешь? Но что-то говорить от меня, к счастью, и не требовалось. Ида отлично справлялась сама, без моего участия.

– Он сказал, что старался уберечь Игоря, защитить. И не смог. Из-за меня не смог, понимаешь? Он тоже голову потерял. Теперь беда. Его ищут. Найдут – лицензии нет. Истрачена. Его лицензия на охоту, понимаешь? Он сказал, что никогда бы ей не воспользовался. И он не воспользовался. Я ему верю. Он защищал то, что ему дорого. За убийство, тем более, за охоту без лицензии с вампиром знаешь, что будет?

Я покачала головой. Я не знала.

– Приговор к вечности. Страшный, страшный приговор! Никто не может быть так виноват, чтобы его приговорили к вечности. Он говорит, что должен был помочь.

– Ида, это ведь только сон.

Даже в темноте я почувствовала, как Ида помотала головой.

– Не просто сон.

Я молчала. Я чувствовала, нимфа чего-то не договаривает. Не доверяет? Её право. Она знает мою тягу к справедливости. И знает, с каким подозрением я отношусь к Андрею.

Всё-таки оказалось, что доверяет.

И меня порадовала то, что её вера в меня пересилила.

Потому что нимфа продолжила.

– Это не обморок был. Я сначала подумала, что это Сила Афродиты, или другого наи, или поле Свитка такое мощное. Но нет. Это был Андрей. Мы общались посредством Зова.

– Ты же говоришь, что видела его эльфом.

– Зов на расстоянии такое позволяет. Он пришёл ко мне в виде существа, которое не вызвало бы страха. Эльфом.

– Погоди. Они же Зов и в охоте используют.

После небольшой паузы нимфа кивнула.

– Ладно. Это сейчас к делу не относится.

– Ты меня осуждаешь?

А как мне её осуждать? Сама сегодня вспомнила такое… Пока в обмороке валялась. Очнувшись, отношение к Полу, к Павлу то есть, а не к Аполлону, вернулось, как было. Отвратительное довольно-таки отношение. Но и забыть того, что вспомнила, не могла.

Осуждать нимфу за дрожь в коленях? Или за это ощущение «своего существа», своей половинки? После того, как я узнала, что с единоутробным близнецом мы вообще живём одну жизнь на двоих?! Это было бы, как минимум, странно.

Но судя по тому, что я слышала от Аполлона (буду всё-таки в воспоминаниях называть его так, во избежание неразберихи), Саон его нашёл. И напомнил, кто он. Выполнил то, что обещал. Но почему он меня ненавидит?! Почему Саон не сказал ему, что он… любит меня больше всего на свете?

Или в воплощениях это не важно? Я не очень-то разбираюсь в этих тонкостях.

Значит, боги могут быть очень близки, могут даже сильно любить друг друга…

Ведь там, в воспоминаниях, всё было по-настоящему.

Да что говорить. Только там и было всё по-настоящему. То есть, тогда мне так казалось. Жаль, что так мало удалось вспомнить. Слишком мало.

– Ида, – позвала я теперь задремавшую нимфу. – А может такое быть, чтобы боги… Ну, любили друг друга, – сказала я глухим голосом. – Очень любили. А потом, в других воплощениях, этого не помнили. Или даже наоборот, ненавидели друг друга, враждовали.

– Я думала над этим, – невесело вздохнула Ида. – Думала, что с Аполлоном. Он раньше никогда не отдал бы меня… А ты… Во всех Олимпийских мирах, Артемис, не было бога, эльфа, фавна или смертного, кто ни завидовал бы вашей с братом любви.

Вот как.

Значит, выходит, все нам завидовали. Без исключения.

Получается, то, что происходит сейчас между нами – я себя и Пола имею ввиду, это подстава?

Ида молчала.

– Заговор? Интриги?

– Очень похоже на то.

Я вспомнила о голосах, которые слышала, прежде чем просочиться в чёрную воронку и окончательно утратить память.

Они говорили что-то то ли о заговоре, то ли о восстании.

– А ложные воспоминания? – мне пришла в голову очередная догадка. – Это возможно?

– Возможно, но вряд ли, – сходу отмела это предположение Ида. – Аполлон – слишком сильный бог. Его разум не поддался бы. Он бы отличил фальшивые воспоминания от настоящих.

– А если человек, или полубог – полуэльф, – сказала я, откровенно намекая на Саона, хоть это было и без надобности, нимфа прекрасно меня понимала. – Короче, неважно, кто. Факт – тот, кому Пол доверяет, как себе, кто приоткрыл для него завесу в утраченную память, так вот, если этот кто-то очернил меня? Или сказал, что мы враждовали? Ну, или ещё что-нибудь.

Нимфа молчала.

– Не знаю, – наконец сказала она.

– Но зачем это Саону?

– Здесь каждый играет в свою игру, – сказала нимфа.

– Да, я помню. В погоне за Свитком у меня нет ни друзей, ни родственников. Кроме тебя, Ида.

Нимфа прижалась ко мне тёплым боком ещё теснее.

– Я люблю тебя, Артемис, – тихо-тихо сказала она, засыпая.

– И я люблю тебя, Ни’ида, – прошептала я в ответ, прижимаясь к нимфе.

Так мы и уснули, обнявшись, на моей кровати.

И, хвала небу и звёздам Астрелии, на этот раз без каких-либо сновидений, Зова, воспоминаний и всего подобного.

Глава 17

Хоть что-то приятное

Каким же сладким было пробуждение!

Визг Афродиты, на ультразвуке, скатываемый в истерику, вместе с визгом вторивших ей океанид, звучал слаще эльфийской музыки.

Интересно, Томас вызовет ей психиатрическую бригаду? – сонно подумалось мне.

Наверно, подумалось вслух, потому что Ида пробурчала откуда-то из-под бока:

– А хорошо бы… Только вряд ли. Этот совестливый портье итак будет чувствовать себя виноватым за то, что дал нам их ключ.

– Что я могу ему сказать? – я сладко потянулась, прислушиваясь к непрекращающимся воплям Диты. – Жизнь полна несправедливости.

В дверь постучали.

– Я не хочу открывать, – заявила я, накрываясь простыней с головой. – Наверняка нам нотации пришли читать.

– Мы спим ещё, ага, – согласилась нимфа. – Или вообще гулять ушли.

– Эй, леди. Приказано передать лично в руки. От мистера Андриса Таубе.

Я ураганом взвилась над кроватью и через секунду была у двери. Общение с нимфой влияет на мою способность перемещения в пространстве, я давно заметила.

Стараясь не обращать внимание на откровенный взгляд Томаса, уставившегося на мою скромную пижаму – скромную я имею ввиду, по размерам, то бишь по незначительному количеству зеленого шёлка, на эту самую пижаму потраченного, я выхватила у него из рук белый неподписанный конверт.

Вовремя, кстати, выхватила. Потому что с другой стороны к Томасу, имевшему неосторожность на весь коридор кричать имя мистера Таубе чуть ли не перекрикивая вопли Диты, уже приближался ушлый Пол, и если бы не быстрота моей реакции, именно он завладел бы конвертом.

Ухмыльнувшись и показав наглому братцу язык, я захлопнула дверь прямо перед его носом, и с довольной улыбкой вернулась к Иде.

– Быстро я? – не смогла удержаться, чтобы не похвастаться.

– Я горжусь тобой, – пропела Ида, сладко потягиваясь.

Дрожащими руками я вскрыла конверт.

«Дорогая сестрёнка, буду рад видеть тебя в добром здравии у себя дома, в 12 эй эм. Нам многое нужно обсудить. Ἑρμῆς» 

Прочитала я вслух.

– А что это за закорючки? – спросила Иду.

– Гермес, – пояснила Ида.

А сейчас сколько времени?

Одиннадцать!

Однако нам стоит поспешить!

Ровно в пять минут первого мы с нимфой стучали старинным дверным молотком в резную высокую дверь невысокого серого дома, расположенного в самом конце сорок второй улицы центрального Манхэттена.

Дверь нам открыла высокая, выше меня, пепельная блондинка с высокими скулами и узкими бледными губами. Впрочем, блондинка была настолько хороша, что этот небольшой дефект её ничуть не портил, а наоборот, придавал очарования, делая непохожей на словно нарисованных под одну копирку, современных барышень.