Ангел для кактуса (СИ) - Евсеева Мария. Страница 21

— Ничего страшного. Конечно! Перенесем на послезавтра.

«Конечно, ничего страшного!» — мысленно фыркаю я.

Эй, кто последний в той километровой очереди?

Глава 14. Алексей

Вчера пообещал матери, что примчу к ужину и составлю ей компанию, а то она исстрадалась в одиночестве — отца-то нет, он улетел в Питер на совет директоров. Но на повороте к родительскому дому позвонил Игоречек и сообщил, что Михайлов уже ждет нас в ателье — готов незамедлительно начать работу по перетяжке «шоколадки», иначе возьмет другой автомобиль, и мы окажемся в пролете. А Линнер, между прочим, все еще не определился с расцветкой: ему бы хотелось что-нибудь скомбинировать, как на той картинке, которую он мне скинул на днях, но сам до конца не уверен, что это действительно то, что нужно. Короче мы решили: как только будем у Михайлова, сразу же свяжемся с клиентом по скайпу, покажем оптимальные варианты вживую на примере его кресел, Борис Аркадьевич тут же и выберет.

В общем, дело нарисовалось срочное и не терпело отлагательств. Пришлось лишь буквально на две минуты заскочить к матери, чмокнуть в щеку страдалицу и сразу согласиться с тем, что я плохой сын, а потом миллион и один раз извиниться, утащить огуречный сендвич и всухомятку расправиться с ним по дороге. Хорошо, что хоть с Ларисой заранее обговорили и перенесли нашу встречу на сегодня, иначе бы я чувствовал себя паршивцем вдвойне.

После двух пар в универе забрасываю к Шуше Катю — оказывается, на "Ниссане" временно катается ее сестра, пока свою тачку в сервисе маринует — и еду на Московскую. До цветочного магазинчика еще восемьсот пятнадцать метров по навигатору, а я уже улыбаюсь. Представляю, с каким выражением лица буду встречен, какие новые обвинения посыплются на мою голову, какими словечками они будут приправлены… Представляю и окончательно расслабляюсь, будто все эти дни пахал — пахал даже там, в грузинском ресторане с Шушой, — а сейчас еду на заслуженный отдых.

На площадке у мини-маркета, где в прошлый раз парковался, все места заняты, поэтому я проезжаю дальше и встаю возле «Пицца-рай». Из ее дверей вместе с ароматом свежеиспеченной сдобы выпархивает девчонка лет двенадцати с румяным круассаном в руках, который она, не мешкая, надкусывает на ходу, но, заметив меня, сильно смущается и принимается стряхивать крошки со щек и футболки. Я вспоминаю, что логотип этой пиццерии видел на бумажном стаканчике на столе Ларисы, и решаю, что для начала было бы неплохо заглянуть сюда, раз это заведение пользуется уважением среди местных обывателей. Французские слоеные булочки и любимый кофе, я надеюсь, сумеют поднять кое-кому настроение, прежде чем я ненароком умудрюсь его испортить.

С большим крафт-пакетом с круассанами я приближаюсь к витрине, за которой скрывается зеленый эдем, берусь за ручку двери и стараюсь, чтобы «музыка ветра» зазвучала как можно громче. Не хочу заставать врасплох ни маму, ни дочку и уж тем более не желаю, чтобы мое появление стало для Лины неожиданностью.

— Добрый день! — буквально с порога возвещаю о своем прибытии дополнительно, вижу Ларису за стойкой и иду прямиком к ней. — Мне так неловко, что заставил вас ждать дольше положенного…

— Добрый день, Алексей. Нет, нет, что вы! Все нормально, — она вежливо улыбается. — Все мы люди, у каждого есть свои дела. Вы не обязаны срываться к нам по первому звонку.

Я оглядываюсь по сторонам в поисках Лины, но не вижу ее.

— Я подумал, что могу доставить вам маленькое удовольствие, — протягиваю бумажный сверток и два стаканчика с кофе. — Здесь круассаны с абрикосовым джемом, для вас и для Лины.

— Ненавижу круассаны! — слышу знакомый голос и расплываюсь в улыбке. С маленькой пластиковой лейкой в руках Лина выходит из подсобного помещения.

Смотрю на нее и понимаю, что сегодня Лина выглядит просто потрясающе! Она распустила волосы, и ее мелкие кудри колечками лежат на оголенных плечах, полосатый топ с объемными воланами едва касается линии пояса ее джинсов, а на ногах все те же белые кеды.

— Привет! — не отрываю взгляда я.

— Угу, — отзывается она. И делает вид, что не испытывает никакого интереса по отношению ко мне: демонстративно отворачивается к стеллажам и начинает поливать растение за растением.

Маленькая вруша! Я успел уловить в ее глазах огонечек радости.

— Ну что, можем ехать? — давлю в себе ухмылку и обращаюсь к хозяйке магазина: — База находится в Северном районе?

— Вот точный адрес, — Лариса протягивает мне бумагу, распечатку заказа с подписанным шариковой ручкой адресом и графиком работы в верхнем правом углу. — Вам нужно будет просто забрать заказ.

— И оплатить его, конечно же, — уточняет Лина с сарказмом.

Черт! Как же мне нравятся ее подколки.

Я мотаю головой, не в силах больше сдерживаться, и, смеясь, переглядываюсь с Ларисой.

— Лина! Ты можешь быть хоть чуточку вежливее? — одергивает ее мама.

Лина ставит лейку на подоконник и, не отреагировав на замечание, решительным шагом устремляется к выходу.

Я выскакиваю следом за ней.

— Ты слышала, что сказала твоя мама?

— Намекаешь на то, что я невежа? — в своей коронной манере фыркает она.

— Намекаю на то, что у тебя классная мама.

Лина останавливается:

— Ты снова подлизываешься к моей маме? — складывает руки у груди.

— Так, на минуточку… — я оказываюсь с колючкой лицом к лицу. — Сейчас я даже не вижу твою маму.

Но я вижу серо-голубые глаза этой милой девчонки, которая возомнила себя кактусом. Они выдают хрупкость своей хозяйки, выдают саму хозяйку с потрохами. Лина рада снова оказаться рядом со мной.

— Плевать! Ты постоянно это делаешь, — не сдается она.

— По-твоему, я должен хамить всем напропалую?

— По-моему, лучше выражать свои искренние чувства, чем лицемерить.

Я смеюсь:

— Хочешь сказать, что ты всегда искренна в своем отношении к другим?

— Да! — слишком быстро и слишком резко отвечает она, срывается с места и стрелой мчит к моей машине.

Я прячу лицо в ладони и ухмыляюсь, а потом несколько секунд смотрю Лине вслед. Может, она действительно откровенна? Она совершенно не думает производить на кого бы то ни было впечатление: идет, широко размахивая руками, перепрыгивает через лужу, внезапно подворачивает ногу, ойкает и по-свойски приваливается к капоту Черной Убийцы. Кажется, именно так Лина нарекла мой "Рейндж-Ровер"?

Я подхожу к ней:

— Ладно, не злись. Клеймо эгоцентричного супчика меня вполне устраивает. Ты как? Как твоя нога?

Лина продолжает дергать ею, будто ей не больно, будто она всего лишь желает стряхнуть налипшую грязь, но я замечаю, как ее вздернутый носик тайно морщится.

— Все в порядке, — недовольно отвечает она, но уровень ее взрывоопасности заметно снижается.

Не могу отделаться от улыбки, хотя понимаю, что улыбаться сейчас совершенно ни к месту, как и в прошлый раз, когда я размазал по асфальту растения. Ни одна девушка никогда раньше не вызывала во мне такую реакцию, реакцию беспричинного восхищения. Нет, я мог заглядываться на прелести их фигуры, быть под гипнозом чувственного взгляда, ощущать пробежавшую между нами искру, жадно хотеть их, в конце концов! Но чтобы вот так, впадать в блаженное отупение — никогда.

Запоздало спохватившись, я предлагаю Лине локоть, чтобы она оперлась на него.

Лина смотрит на мой жест с недоверием:

— Я же сказала: все в порядке! — Слегка прихрамывая, она садится на пассажирское сидение впереди, мягко хлопает дверцей и высовывается в окно. — Вот дьявол! Ты всегда такой…

Я уже собираюсь обойти машину и занять свое место, как вдруг останавливаюсь.

— Какой? — перебиваю Лину и с интересом смотрю на нее.

Она забавно ухмыляется, кладет подбородок на сложенные вдоль опущенного стекла руки и прищуривает один глаз:

— Весь такой «ми-ми-ми».

Мне нравятся ее небанальные сравнения, все эти причудливые словечки и обороты. Я смеюсь: