Теневая месса (СИ) - Кадышева Дарья. Страница 70

— Чего ты уставился? — с недовольством спросила она.

— Ты знаешь, — в его голос заползла хрипотца, от которой у неё по спине побежали мурашки.

— Хочешь, чтобы я выколола тебе глаза?

Он хохотнул.

— Как насчёт моего предложения, змейка? Я тут подумал, что немного переоценил тебя. Тебе стоит ещё немного поработать.

— Конор, иди уже найди себе бордель, — фыркнула Лета.

Она безошибочно угадала его следующую фразу:

— Не сочти за лесть, но после тебя подобные заведения кажутся немного… унылыми.

— Да? — с притворным любопытством отозвалась девушка. — Что ж, я польщена.

Он окинул её долгим взглядом и выкинул то, чего она уже не сумела предсказать:

— У тебя что-то было с остроухим?

Кровь прилила к её щекам, заводя его.

— Наверное, он был крайне расстроен тем, что подобрал за мной объедки, — дополнил он, ухмыляясь.

Она тряхнула своей гривой в бешенстве. Пару секунд сверлила его глазами, затем подлетела к нему в один прыжок. Конор подумал, что полукровка ударит его. Но она застыла статуей рядом, словно кто-то нацепил на неё ошейник и рванул, сдавив горло. Он видел, как напряглось всё её тело, справляясь с желанием прибить его.

— Какой же ты… — она задохнулась от возмущения, подбирая слова. — Неужели тебе нравится быть козлом?

Контроль.

Гадючка держала себя в руках, выплёскивая столько гнева, сколько ей было нужно. И сколько он заслуживал.

Но ему хотелось больше.

— Оу, — выдал он, ухмыляясь. — Я задел за живое?

— Это просто не твоё дело.

Нет, надо зайти с другой стороны. Вонзиться в её слабость. Он приблизился к ней, почти не оставляя свободного места между их телами. Ей пришлось отступить и невольно вжаться в бревенчатую ограду, к которой минуту назад прислонялся он сам.

Вот так. Избавить её от попытки к бегству.

— А хочешь, я извинюсь? — промурлыкал он. — Как мне это сделать? Языком… или зубами?

Он попал в цель. Она прекрасно помнила, чтоон мог делать зубами, но в то же время не сомневалась, сколько ещё умений он утаил от неё.

Конор всегда выставлял только часть своих навыков на показ, чего бы это не касалось: сражения или… постели.

Полукровкакраснела так быстро, что почти он сам ощущал наплыв жара к её лицу.

Как же она умела заводиться. Пара секунд — и перед ним стоит ведьма со жгучими глазами и огненным румянцем на щеках, с тяжело ходившей грудью, которую она всё же пытается скрыть. Старается держать себя в руках, так сильно старается, но…

Она слишком близко и от неё пахнет злостью — это сводит его с ума.

Волны жажды захлёстывали его, относя в чёрный океан, из которого просто так не выбраться без разрядки.

«Но она ведь и сама этого хочет».

Конор склонил голову набок.

— А он хорош?

Он наглел и не хотел останавливаться.

— Да твою ж… — выдохнула полукровка сквозь зубы. — Прошу тебя, закрой свой поганый рот.

Он подчинился, промолчав, и провёл языком нижней губе. Её взгляд против воли опустился туда.

«Я знаю, о чём ты думаешь, маленькая стерва. Об этом говорят твои голодные глаза».

— Перестань сопротивляться, — низко проговорил Конор, зная, как влиял на гадючку этот особенный хриплый тон.

Она подняла глаза. Её лицо так близко к нему, нужно только наклониться…

— Да ты само очарование, Конор, — внезапно проворковала девчонка. — Вежливо ждёшь, когда я дам своё согласие?

Она потушила гнев. Вот так. В одно мгновение.

«Опять меняешь правила, змейка?»

— Будешь нарываться, сделаю всё против твоей воли, — отозвался Конор, неторопливо оглядывая каждую черту её лица.

— Надеюсь не так быстро, как в первый раз, — пробормотала полукровка и улыбнулась.

Он не сдержал ответной усмешки, больше смахивающей на оскал.

«Сука».

Он бы взбеленился, если бы не эти чёртовы искры в её глазах.

«Она ничего не знает».

Не знает, что он испытывал чувство сродни ликованию, когда заметил, что из её взгляда начала убираться эта глухая, закоснелая боль. Внутри неё вновь пробуждался огонь, целью которого не являлось испепеление окружающего мира. Это пламя просто горело, будучи её опорой, а он плескался в его обжигающих языках.

— К чему все эти разговоры о Лиаме? — продолжила полукровка. — Ты ревнуешь?

— Не нарывайся, — повторил он. Ласково.

— Ты стал на удивление прозрачен, — она улыбнулась так, что ему захотелось одновременно придушить её и поцеловать. — Половина бреда, что от тебя исходит — пустая провокация. Даже как-то скучно, когда знаешь, что у тебя на уме.

Конор наклонился к её уху, и полукровка вздрогнула.

— А об этом ты знаешь? — прошептал он и прислонился к её телу, давая ей ощутить напряжение в своём паху.

Полукровка ойкнула и, кажется, перестала дышать. Конор повернул голову, вдыхая и едва касаясь её шеи губами. Горьковатый жасмин и кровь. Она поранилась на кухне сегодня. Небольшая царапина на пальце — и он чувствует этот запах везде, по всему её телу. Он и подумать не мог, что чья-то кровь будет так влиять на него.

— Ту никт во оахт1, - шепнул Конор.

По ступору, охватившему девчонку, он понял, что она верно перевела его слова. У неё было достаточно времени во время их похода за Драупниром, чтобы немного подучить родной язык Конора.

Он вдавил её в ограду, вслушиваясь в застревающее дыхание. Он был спокоен. Он играл.

А она… она чувствовала своими безупречными бёдрами плотную, мучительную пульсацию внизу его живота.

Теперь не придётся говорить, как сильно он скучал по ней.

— Обдумай моё предложение, — ухмыльнулся Конор и укусил её горячее ухо.

Снова дрожь. Он слышал её сердцебиение. В глотке бушевал пожар, и он сглотнул слюну.

В опущенной руке он держал книгу, но уже представлял, как отшвыривает её в траву и запускает ладонь в чёрные волосы, дёргает, заставляет полукровку запрокинуть голову и видит соблазнительную трепещущую жилку на её шее. Другой рукой, которой он сжимал сейчас деревяшку ограды, он проведёт по спине и возьмёт её за ягодицы. А потом…

Он слышал шаги, конечно. Но предпочёл представить, что ему померещилось.

— Лета, — столько укора, наверное, не отыщешь даже в голосе матери, отчитывающей своего ребёнка за непослушание.

Конор успел скользнуть языком по мочке её уха, прежде чем полукровка отскочила от него. Волколак сложил руки на груди, всей своей позой выражая холодную ярость. Он пока не бросился в драку только потому, что решал, кто из них двоих сейчас взбесил его сильнее.

Змейка поправила волосы, пряча за локонами свои уши — оба были пунцовыми, и то, которое Конор терзал, и то, до которого он не успел добраться.

— Марк… — пробормотала она. — Мы… Мы не заметили тебя.

Конор поднял брови, прикрывшись книгой, хотя в этом не было нужды. Волколак уже успел всё заметить.

— Рихард вернулся, — ледяным тоном оповестил он.

— Когда?

— Его лошадь трудно было не услышать.

Полукровка пристыженно молчала.

— Нужно поговорить.

— Да, хорошо.

— Сейчас.

Никто и никогда не приказывал ей таким тоном. И уж тем более Конор не видел, чтобы она кому-то подчинялась. Но она покорно опустила голову и пошла к волколаку.

«Моя. Она моя».

— Это может подождать, — вырвалось у Конора. — А ты со своими приказами можешь пойти сам знаешь куда.

Полукровка среагировала мгновенно, не дав волколаку ответить.

— Нет, — отчеканила она. — В пекло пойдёшь ты.

— В чём дело, я обидел твоего пёсика? — язвительно пропел Конор.

— Я вижу здесь только одного пса, — ответила она. — И он просто обожает тявкать в спину.

«Ай. Это было больно».

— Хочешь неприятностей, гадючка?

Взгляд её вновь стал жёстким и холодным. Конор пожал плечами, сохраняя на лице ухмылку.

— Бегите к Рихарду, — сказал он. — Продолжайте строить свои великие планы. Я пас.

Стало странно прохладно без её тела рядом. Полукровка фыркнула и направилась с волколаком к дому. Конор опёрся на ограду, вздохнув.