Слуга трех господ (Воспоминания о войне) - Жукович Василий Николаевич. Страница 33

Строительство УРов на новой западной границе предполагалось завершить за два года. Но когда в 1941 году угроза нападения Германии на Советский Союз стала очевидной, строительство УРов на новой границе СССР резко возросло. Сюда было привлечено большое количество инженерных войск, рабочих и техники. Но, несмотря на эти усилия, темпы работ отставали от намеченных планов, и стало ясно, что завершить строительство до начала боевых действий не удастся. Поэтому с разрешения Генерального штаба все, что можно было снять с УРов на старой границе, сняли и перебросили на УРы, строящиеся на новой границе.

В боевой состав КОВО на новой западной границе входило 15 УРов, два из которых — Срумиловский и Рава-Русский — предназначались для занятия их полевыми войсками 5-й и 6-й армий КОВО. Находились УРы в различной стадии строительства и боевой готовности и представляли собой бетонные коробки без электричества, воды, связи и подземных переходов между ними. Из всех 15 УРов в наибольшей степени боевой готовности находился только Рава-Русский УР, прикрывавший город Рава-Русский и шоссе, идущее к нему. В этом УРе было построено 15 опорных пунктов и около ста долговременных огневых точек-дотов, в которых на вооружении были орудия различного калибра, станковые и ручные пулеметы. Но и этот УР до начала войны не был полностью построен и не укомплектован всем необходимым. В УРах на новой границе в отличие от УРов, расположенных на «линии Сталина», полностью отсутствовали естественные препятствия, а искусственные преграды еще не были построены. Полностью отсутствовала и маскировка УРов, в результате чего все построенные и еще строящиеся сооружения были хорошо видны не только с воздуха, но и с противоположной стороны границы. Пограничники неоднократно видели, как немецкие офицеры, находясь в непосредственной близости от границы, в бинокли наблюдали за нашими приграничными военными объектами. Много было и других недостатков в оборонительных сооружениях на новой западной границе СССР. Одним из них было то, что категорически запрещалось устанавливать минно-фугасные противотанковые и противопехотные заграждения. Существенным недостатком было и то, что между инженерными сооружениями УРов были очень большие разрывы, достигающие 25 километров, что не давало возможности обеспечивать перекрестный огонь по противнику. Но самым существенным недостатком было то, что УРы на новой западной границе так же, как и на старой, строились вопреки мнению многих видных военных специалистов Красной армии, в непосредственной близости от границы, без учета рельефа местности. Главная полоса обороны новых УРов проходила на удалении всего от одного до четырех километров от границы, а на отдельных ее участках даже примыкала к ней. Предполагалось, что в угрожающий период по линии УРов будут развернуты полевые части, которые вместе с гарнизонами УРов образуют первый оборонительный эшелон наших войск, способных прикрыть границу и задержать врага до отмобилизования и развертывания основных сил округа. Но из виду упускалось то, что полевые части располагались на расстоянии от 50 до 400 километров от УРов, и для занятия оборонительных укреплений только ближайшими соединениями требовалось от 8 до 10 часов, а на приведение и развертывание всех сил армий прикрытия границы предусматривалось двое суток. Таким образом, даже запланированная боевая готовность передовых частей армий прикрытия границы требовала значительного времени, которого при внезапном нападении противника не было.

Видя такую удручающую картину с УРами на новой границе, Власов в откровенных беседах с Деменевым, которые, несмотря на большую занятость служебными делами, нередко проходили между ними в ночные часы, не скрывал своего раздражения. Он и теперь так же, как и в 1935 году, будучи слушателем академии Генерального штаба, при защите своего реферата на тему «Строительство оборонительных укреплений в приграничной полосе», рьяно отстаивал свою точку зрения. Еще тогда Власов, вопреки существующей в академии теории строить оборонительные укрепления в непосредственной близости от границ, доказывал, что делать этого нельзя. По его мнению, строить УРы нужно было на расстоянии нескольких десятков километров от границы, а полевые войска и техника должны располагаться от них на незначительном расстоянии. Свою теорию Власов обосновывал тем, что в случае внезапного нападения противника, пока он сломит сопротивление пограничников и дойдет до УРов, наши полевые войска за это время успеют занять оборонительные укрепления, создать там устойчивую оборону и смогут остановить агрессора. А затем — интенсивным артиллерийско-минометным огнем и бомбовыми ударами авиации рассеять его, перейти в атаку и отбросить незваных «гостей» за границу. Неизвестно, то ли Власов тогда первый озвучил такую теорию строительства УРов, или эта идея и до него уже витала в головах некоторых военных специалистов, но в академии к идее Власова отнеслись с пониманием, и многие преподаватели поддержали его точку зрения по этому вопросу. В результате мнение преподавательского состава академии разделилось пополам. Одни поддерживали существующую в стране теорию строительства УРов непосредственно на границе и отстаивали ее, а другие поддерживали идею Власова. Неизвестно, чем бы такое разногласие среди преподавательского состава академии закончилось, если бы этот вопрос тогда не дошел до Генерального штаба, Наркомата обороны и, наверно, до руководства страны. Через некоторое время в академию пришла директива Генерального штаба, которая категорически отвергала идею Власова и предписывала руководству академии продолжать преподавать слушателям существующую методику строительства УРов. Но идея Власова не канула в лета. Спустя некоторое время подобная теория строительства УРов стала витать в головах и некоторых видных военных специалистов, таких как Б.М. Карбышев, А.Ф. Хренов и других. Но ни Генеральный штаб, ни руководство страны к их мнению тоже не прислушались, и строительство УРов по-прежнему продолжалось в непосредственной близости от границ, а полевые войска дислоцировались за несколько десятков и даже сотен километров от них. И тогда в академии, и сейчас в штабе 4-го мк Деменев разделял точку зрения Власова по этому вопросу. И Власов знал об этом. Поэтому он ни с кем, кроме Деменева, в корпусе эту тему не обсуждал.

Волновал Власова и другой вопрос. Когда с УРов на старой западной границе стали снимать оборудование и перевозить его на УРы, расположенные на новой границе, то наряду с инженерными войсками для этой работы стали привлекать личный состав и технику полевых частей КОВО, в том числе и 4-го мк. И однажды с очередной колонной поехали туда Власов и Деменев, чтобы проверить, как там работают их люди. Прибыв на место и убедившись, что работа идет споро и личный состав корпуса работает с огоньком, Власов предложил Деменеву немного пройтись по сооружениям старых УРов. Но чем дольше они ходили по бывшим грозным укреплениям, тем сильнее мрачнело лицо комкора. Власов долго молчал, а затем остановился и сказал:

— Хватит, пойдем обратно. Я больше не могу смотреть на это безобразие.

И, резко повернувшись, молча ушел к своей машине. Молчал он и всю дорогу, пока они ехали обратно в корпус. А, приехав в штаб корпуса, Власов попросил Деменева зайти к нему в кабинет, поставил на стол бутылку коньяка, положил две банки тушенки и сказал:

— Садитесь, Герасим Владимирович, открывайте тушенку, ужинать будем.

Деменев открыл консервы, а Власов открыл бутылку, налил по пол стакана коньяка и сказал:

— Давайте, Герасим Владимирович, выпьем за то безобразие, которое творится в нашей стране.

Деменев не понял, что комкор имел в виду, но переспрашивать не стал. А Власов продолжал:

— Вы, Герасим Владимирович, видели, что сделали с самой лучшей в стране линией обороны на старой границе? Да что там в стране, возможно даже, во всем мире, кроме финской линии Маннергейма, не было, нет и не будет такой мощной линии обороны, какая была на «линии Сталина». А теперь от нее остались, как от сказочного козлика, рожки да ножки. Такие мощные фортификационные укрепления превратили в бесхозные, заросшие бурьяном и кустарником полуразвалины, непригодные даже под овощехранилища. В них теперь могут обитать только крысы, волки и другие дикие животные.