Слуга трех господ (Воспоминания о войне) - Жукович Василий Николаевич. Страница 37

Не увенчались успехом в этот день 24 июня 1941 года бои и на других участках ЮЗФ, в том числе и на рубеже 6-й армии. Оборона наших войск во многих местах была прорвана, и противник на направлении главного удара продвинулся в глубь нашей территории до ста километров. В связи с этим командование ЮЗФ приняло решение провести 25 июня 1941 года расширенное заседание Военного Совета фронта, на которое, кроме работников штаба фронта, решено было вызвать всех командиров корпусов, командующих армиями и начальников штабов этих соединений.

С первого дня войны по требованию комкора Власова каждый вечер штаб 4-го мк подводил итоги и составлял сводку боевых действий корпуса за истекший день, а также разрабатывал планы боевых операций корпуса на следующий день. Эти документы начальник штаба корпуса генерал-майор Мартьянов, а в его отсутствие его заместитель полковник Деменев, в конце дня представляли комкору. На их основании и с учетом указаний и приказов вышестоящего командования Власов отдавал боевой приказ войскам корпуса на следующий день.

24 июня 1941 года в связи с тем, что у Мартьянова обострилась мочекаменная болезнь и он находился в корпусном медсанбате, боевое донесение и план боевых действий войск 4-го мехкорпуса понес комкору Деменев, который застал Власова сидящим за столом, склонившись над лежащей на столе развернутой оперативной картой ЮЗФ, на которой генерал делал какие-то пометки. Предложив Деменеву сесть, Власов внимательно прочитал принесенные документы, задал Деменеву несколько уточняющих вопросов и, сделав несколько письменных замечаний на этих документах, со словами «готовьте приказ» вернул их Деменеву. Взяв документы, Деменев встал и хотел уйти, но Власов остановил его и, показывая на лежащую на столе карту сказал:

— Вот видите, Герасим Владимирович, куда мы за три дня войны драпанули. А если и дальше будем так воевать, то уже через месяц, а, возможно, и еще раньше, окажемся на Днепре, а то и того дальше. Только эти три дня боевых действий вскрыли массу ошибок, допущенных Генеральным штабом, командованием Красной армии и советским правительством при подготовке к отражению нападения фашистской Германии на Советский Союз.

— И что Вы, Андрей Андреевич, считаете, необходимо сделать, чтобы переломить сложившуюся ситуацию в нашу пользу? — спросил Деменев.

— А вот что, — продолжал Власов. — В первую очередь нужно спасти войска ЮЗФ, для чего необходимо как можно быстрее организованно отвести их на «линию Сталина», на которой сконцентрировать необходимое количество сил и средств, способных отразить натиск немецких войск, а затем перейти в наступление и изгнать гитлеровцев из нашей территории. Поэтому я считаю своим долгом вынести этот вопрос на обсуждение Военного Совета, заседание которого состоится завтра в штабе Юго-Западного фронта. А как вы считаете, Герасим Владимирович? — спросил Власов.

Такие мысли витали и в голове Деменева, но он гнал их, боясь не только с кем-нибудь поделиться ими, но даже самому себе признаться в этом. Поэтому такое предложение Власова оказалось для него неожиданным, и он не смог сразу ответить на вопрос комкора. Увидев замешательство Деменева, Власов сказал:

— Не торопитесь с ответом, Герасим Владимирович. Давайте-ка мы с Вами попьем чайку, а потом продолжим этот разговор.

Но Деменев не стал дожидаться окончания чаепития, а, отпив несколько глотков чая, сказал:

— Я и сам, анализируя сложившуюся на нашем фронте обстановку, неоднократно приходил к такому же выводу, как и Вы, Андрей Андреевич. Поэтому я поддерживаю Ваше предложение и считаю, что в данной ситуации оно актуально и своевременно. Думаю, что многие командиры соединений ЮЗФ такого же мнения. Но высказать свою точку зрения на Военном Совете фронта они вряд ли решатся. Поэтому и Вам озвучивать там свои мысли, считаю, небезопасно. Боюсь, что Вас, Андрей Андреевич, неправильно поймут и могут сделать соответствующие выводы, вплоть до отдачи под суд военного трибунала.

— Ладно, — сказал Власов. — Я учту Ваш совет. Но смогу ли удержаться, чтобы не поднять этот вопрос на Военном Совете фронта, — не знаю. Уж слишком велика его цена, от правильного решения которого зависит жизнь не одной сотни тысяч наших бойцов и командиров.

На этом разговор Власова с Деменевым закончился. Деменев взял папку с документами и хотел уйти. Но Власов снова остановил его и сказал:

— Завтра Вам, Герасим Владимирович, придется вместо больного Мартьянова поехать со мной в город Тернополь на заседание Военного Совета фронта. Но, прежде чем туда ехать, нам нужно как следует подготовиться к этому мероприятию. Мало ли какие вопросы могут появиться к нам. Мы должны быть готовы ответить на любой из них. Поэтому идите и готовьтесь, чтобы завтра не застали нас врасплох. И как только закончите эту работу, один экземпляр документов сразу же принесите мне.

До полуночи все работники штаба корпуса под непосредственным руководством полковника Деменева подводили итоги боевых действий 4-го механизированного корпуса за прошедшие три дня войны. А когда эта работа была закончена и Деменев принес документы Власову, то оказалось, что комкор тоже еще не спал и готовился к предстоящему заседанию Военного Совета фронта. Просмотрев принесенные материалы, Власов остался доволен ими и, поблагодарив в лице Деменева всех работников штаба, сказал:

— А сейчас, Герасим Владимирович, можете немного отдохнуть. Но не забывайте, что на рассвете мы с Вами выезжаем в штаб фронта.

Первым на этом заседании Военного Совета выступил начальник Генерального штаба генерал армии Г.К. Жуков, который довел до сведения присутствующих ноту Министерства иностранных дел Германии советскому правительству от 21 июня 1941 года об объявлении войны Германией Советскому Союзу. В этой ноте, которая была вручена Министру иностранных дел СССР В.М. Молотову послом Германии в Советском Союзе графом Ф. Шуленбургом 22 июня 1941 года спустя два с половиной часа после начала боевых действий войск вермахта против Красной армии, советское правительство обвинялось в подготовке военного нападения на Германию. Германская нота представляла собой внушительный по объему документ и заканчивалась словами: «… Правительство рейха вынуждено заявить: советское правительство вопреки своим обязательствам и в явном противоречии со своими торжественными заявлениями действовало против Германии… Внешняя политика становилась все более враждебной по отношению к Германии. Все вооруженные силы на германской границе были сосредоточены и развернуты в готовности к нападению. Таким образом, советское правительство предало и нарушило договоры и соглашения с Германией. Ненависть большевистской Москвы к национал-социализму оказалась сильнее политического разума. Большевизм — смертельный враг национал-социализма. Большевистская Москва готова нанести удар в спину национал-социалистической Германии, ведущей борьбу за существование.

Правительство Германии не может безучастно относиться к серьезной угрозе на восточной границе. Поэтому фюрер отдал приказ германским вооруженным силам всеми силами и средствами отвести эту угрозу. Немецкий народ осознает, что в предстоящей борьбе он призван не только защитить Родину, но и спасти мировую цивилизацию от смертельной опасности большевизма и расчистить дорогу к подлинному расцвету в Европе…».

После Жукова слово было предоставлено начальнику разведотдела фронта полковнику Г.И. Бондареву, который доложил обстановку, сложившуюся к этому времени на ЮЗФ, и какие силы вермахта задействованы против наших войск. Оказывается, только на южное направление Гитлер направил целую группу армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала фон Рундштедта, артиллерия которого в 3 часа 30 минут 22 июня 1941 года открыла мощный артиллерийско-минометный огонь по нашим пограничным заставам и войскам, расположенным вдоль западной границы СССР, а авиация 4-го воздушного флота Германии нанесла интенсивные бомбовые удары по УРам и воинским частям, военным и гражданским объектам, городам и селам, расположенным на нашей приграничной территории. А затем на это направление Рундштедт бросил в бой против войск КОВО 17-ю полевую армию под командованием генерала Штюльпнагеля, 6-ю полевую армию под командованием генерал-фельдмаршала фон Рейхенау и первую бронетанковую группу под командованием генерал-полковника фон Клейста, которые в 4 часа утра 22 июня 1941 года пересекли государственную границу СССР, перешли в наступление против войск КОВО и за три дня войны продвинулись в глубь нашей территории до ста километров. А ночью с 21 на 22 июня 1941 года, еще до начала боевых действий, на нашу приграничную территорию немцы сбросили на парашютах большое количество диверсантов, которые в течение ночи вывели из строя большинство наших линий и узлов связи, что отрицательно отразилось на управлении боевыми действиями войск ЮЗФ. Кроме того, специальные отряды войск вермахта, одетые в форму советских военнослужащих, той же ночью и тоже до начала боевых действий захватили мосты через приграничные реки и тем самым обеспечили беспрепятственное форсирование водных преград немецкими передовыми частями. Такие же немецкие отряды, проникшие на нашу территорию, всю ночь с 21 на 22 июня 1941 года проводили диверсии на железных и шоссейных дорогах, железнодорожных станциях, в аэропортах, на складах и на других стратегических объектах, расположенных недалеко от границы.