Ф. М. Том 1 - Акунин Борис. Страница 23

— Нет, — честно признался Ника и поглядел на Валю.

Та пожала плечами. Саша, тяжко вздыхая, смотрела в пол.

— Да, это надо видеть собственными глазами, — снисходительно обронил Марк Донатович. — Идёмте, что вы всё останавливаетесь? Время, время!

До стационара было уже рукой подать. Глядя на тропические деревца в кадках, на плазменный телевизор в холле, Фандорин спросил:

— Скажите, а на какие средства содержится эта прекрасная клиника?

— Не клиника. Научно-исследовательский центр, — поправил его Зиц. — Первоначально мы существовали исключительно на частные пожертвования. У нас есть главный спонсор. Он и сам давал деньги, и, главное, помогал привлечь средства других состоятельных людей. Но теперь мы достигли европейской известности и вышли на самоокупаемость. Собственно, уже и прибыль даём. За счёт выполнения различных заказных исследований и программ… Ну вот мы и пришли.

Он остановился перед стеклянной матовой дверью, однако вошёл не сразу. Потёр пальцами виски, будто хотел сосредоточиться или сконцентрировать волю. Потом обнял Сашу за плечо:

— Мужайся, деточка. Как говорят французы: «Кураж!»

А Нике и Вале сказал:

— Опасаться нечего. Палата специально оборудована.

На душе у Николаса, и так одолеваемого нехорошим предчувствием, стало совсем тревожно.

— Погодите, — начал он. — Что значит «специально оборудована»? И почему мы должны чего-то опаса…

— А-а! — воскликнул доктор, глядя мимо него. — Аркадий Сергеевич! Уже приехали? Это и есть наш спонсор, о котором я вам говорил, — вполголоса объяснил он Вале и поспешил навстречу троице, появившейся из-за угла: двое мужчин и подросток.

— Вот, Николай Александрович, становитесь спонсором, и к вам тоже люди потянутся, — прокомментировала бегство главврача Валя. — А так ваш номер шестнадцать, стойте и ждите.

Спонсор Аркадий Сергеевич не сделал ни одного движения навстречу доктору. Этот человек явно привык, чтобы к нему кидались, причём со всех ног. Даже вальяжный Зиц-Коровин поневоле перешёл на полурысцу. Правда, этот несолидный аллюр получился у Марка Донатовича не подобострастным, а этаким порывисто-энтузиастическим.

— Приветствую светило отечественной и мировой медицины, — с улыбкой протянул руку Большой Человек.

Собственно, это был не просто Большой Человек, но ещё и государственный муж — Николас разглядел на пиджаке трехцветный депутатский значок, официальность которого несколько смягчалась курительной трубкой, торчавшей из нагрудного кармана.

Рост, стать, спокойный взгляд, модуляции голоса — всё свидетельствовало о крупнокалиберности Аркадия Сергеевича. Такой, наверное, и в детском саду выглядел маленьким начальником.

Сопровождали спонсора двое: паренёк в бейсбольной кепке задом наперёд и невысокий крепыш в чёрном костюме. Профессию крепыша выдал цепкий, обшаривающий взгляд, которым тот окинул Фандорина и его спутниц. Понятно — телохранитель. Нарочно, что ли, депутат такого коротышку подобрал — дабы смотреться ещё величественней?

Но если это охранник, почему он стоит за спиной у мальчика? Странно.

И мальчик тоже какой-то странноватый, на головастика похож. Да нет, присмотрелся Николас — просто у него волосы убраны под шапку, оттого голова и кажется несоразмерно большой.

Марк Донатович почтительно поздоровался с депутатом, на охранника не взглянул, а подростка просто похлопал по груди — на ней красовался логотип футбольного клуба ЦСКА. Ника заметил, как по нервному лицу мальчика пробежала брезгливая гримаска.

О чем они между собой разговаривали, Фандорин старался не слушать — неудобно. Но кое-какие обрывки всё же долетали.

— …И головные боли как рукой снимет, — говорил Зиц, продолжая поглаживать паренька.

Тот сделал полшажка в сторону — отодвинулся.

— На ангела похож, — тихонько прошептала Николасу на ухо Саша.

— Разве ангелы болеют за ЦСКА? — пошутил Фандорин, уже знакомый с этим выражением её лица. Когда она говорила о Господе или ангелах, брови у неё приподнимались, а в глазах появлялся мечтательный блеск.

Держался паренёк совсем не по-ангельски. Доктор его о чем-то спрашивал, а он глядел в сторону, шмыгал носом, отвечал что-то сквозь зубы, нехотя.

Тем временем Аркадий Сергеевич перевёл свой царственный взор на Николаса и его спутниц — удостоил заметить, по-другому этот неспешный поворот головы не назовёшь.

— А, Саша, ну как дела у папы? — сказал он и — о чудо — сам двинулся в эту сторону.

— Здравствуйте, Аркадий Сергеевич. Неважно, — печально ответила девочка.

Выходит, они знакомы?

Охранник за депутатом не пошёл, лишь посмотрел на Николаса ещё раз — очень внимательно. Прищуренные глаза светились неистовым огнём, от которого Фандорин поёжился. Такой взгляд бывает у сторожевого пса, который никогда не лает, но от которого лучше держаться подальше — накинется без предупреждения и вцепится намертво.

— Ничего, всё образуется. Главное, папа жив. А Марк Донатович его вылечит, он ведь у нас волшебник.

Обращался спонсор к девушке, но смотрел при этом на Николаса, как бы спрашивая: а ты что за фрукт, почему здесь?

Ника представился, отрекомендовался «Сашиным знакомым» — и сам на себя разозлился, что поддался властной ауре Большого Человека.

Хорошо, Валя поддержала реноме — талантливо сыграла человека свиты. Подняла руку — мол, не такая я персона, чтобы называть своё имя — и, изобразив почтительный полупоклон в сторону шефа, сказала:

— Я референт Николая Александровича. Спонсор кивнул. Очевидно, в его кругу всякого мало-мальски приличного человека обязательно кто-нибудь сопровождал — не телохранитель, так референт или ассистент.

— Аркадий Сергеевич Сивуха, — пожал он руку Николасу. — Фамилия такая.

Донёсся резкий мальчишеский голос:

— Послушайте, не трогайте меня, а?

Это мальчик в очередной раз увернулся от покровительственной длани главврача — теперь уже с нескрываемым раздражением.

— Это не то, что вы подумали, — сказал Сивуха, заметив взгляд Николаса. — Да, Олег проходит здесь курс лечения, но с психикой у него всё в порядке. Мой сын не шизофреник и не умственно отсталый. У него проблема противоположного свойства. Мальчик — гений, а это очень тяжёлая нагрузка для личности.

— А-а, ваш сын — пациент доктора Зица? — протянул Фандорин. — Так вот почему вы спонсируете эту клинику.

Получилось не очень вежливо, Николас даже смутился. Но Сивуха, кажется, не обиделся.

— Да, в своё время я создал этот медицинский центр ради сына. В основе благотворительности всегда лежит личная мотивация, без этого не бывает. Вот и мне, как говорится, nihil humanum [4].

Судя по этим словам, человек он был неглупый и, похоже, с образованием — для депутата редкость.

— Папа, я устал! Можно я пойду к себе?

Оставив доктора, к ним приближался «мальчик-гений». На вид ему было лет пятнадцать, тонкий голос ещё не начал ломаться.

Охранник двигался, отстав на два шага, из чего следовало, что приставлен он не к депутату, а к отпрыску.

— Вы кто? — с подростковой непосредственностью спросил отпрыск, рассматривая Николаса.

— Меня зовут Николай Александрович. А вас?

Фандорин нарочно обратился на «вы» — в переходном возрасте мальчикам очень хочется, чтобы их воспринимали как взрослых.

— Олег. Сколько вам лет?

Все-таки он совсем ещё ребёнок, подумал Николас и, чуть улыбнувшись, ответил.

Олег смотрел на него и молчал, в холодных голубых глазах не было ничего детского. Улыбка сама собой сползла с Никиного лица.

— Вы ошибаетесь, — задумчиво проговорил Олег. — Вам никак не больше тринадцати. Я бы дал одиннадцать-двенадцать. В общем, поздний предпубертат.

Фандорин удивился — не столько странному заявлению, сколько тому, что мальчик знает такое мудрёное слово.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил подошедший доктор Зиц.

вернуться

4

Ничто человеческое [не чуждо] (лат.).