Айдол-ян - 2 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич. Страница 77

«… АГДАН ОБВИНИЛА МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ В НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМЕ!..» — дурным голосом орёт включившийся телевизор реагируя на зажатую кнопку звука.

От неожиданности у бедной старушки из рук вылетают чайные приборы. Сделав пару кульбитов в воздухе чашка и блюдце из тонкого фарфора разбиваются об пол.

— А чтоб тебя! — гневно восклицает МуРан вскочив и тряся в воздухе облитыми горячем чаем руками. — Ни дня покоя нету!

Время действия: 30 июня

Место действия: агентство «FAN Еntertainment»

— Ты в очередной раз нарушила условия договора между тобой и агентством. — констатирует СанХён, смотря на меня и, похоже, не ожидая ответа.

— Меня вынудили к этому обстоятельства, — не став молча печалится в ответ на обвинение, объясняю я причины своей болтовни с журналистами. — Я действовала в состоянии аффекта.

СанХён удивляется. Или, делает вид, что удивляется.

— И что же это были за обстоятельства? — интересуется он.

— В обществе была умышленно организованна травля моей персоны, — говорю я. — Совершенно необоснованная, целью которой являлось попытка смещения фокуса внимания от насущных проблем всего общества на деятельность всего одного его члена. В результате этой противоправной деятельности, под удар попали мои близкие, которые вообще не имели к этому никакого отношения. Мама, из-за переживаний попала в больницу. Поэтому, вполне объяснимо, что, находясь в стрессовой ситуации, я повела себя излишне эмоционально, без оглядки на положения договора.

Президент, ничего не говоря, некоторое время разглядывает меня.

— И кто организовал травлю? — спрашивает он.

— Я не могу вам точно этого сказать, господин президент. — вру я, смотря шефу прямо в глаза. — Возможно, неадекватные личности, возможно, конкуренты. Но тайное всегда становится явным. Я надеюсь на это.

— А причём тут тогда министерство иностранных дел? — спрашивает СанХён.

— На мою сестру и маму было совершено физическое нападение, сабоним. — объясняю я. — Их физическому и моральному здоровью был нанесён ущерб. Кроме этого, так же был нанесён финансовый и материальный ущерб моей семье. Теперь нужно оплатить расходы, связанные с лечением мамы и ремонтом кафе, стены которого расписали вандалы. Кроме этого, нанесён урон моему профессиональному имиджу, что может сказаться в уменьшении моего заработка и появления вероятности ситуации, в которой я не смогу оплатить всё вышеперечисленное…

Сделав паузу смотрю в глаза СанХёну.

— Всё было очень плохо, сабоним, — говорю я, — я подумала, что, если ещё с ЧжуВоном что-то случится, это будет полный алес капут. Я стала думать, что может с ним случиться. Вот, придумала…

— Придумала, значит? — зловещим голосом произносит СанХён. — И тут же поделилась своей фантазией с журналистами?

— Они выскочили так внезапно, сабоним, — стараясь сделать голос жалобным, отвечаю я. — А у меня так мало опыта общения с ними. И я была в состоянии аффекта…

— Аффекта… — повторяет последнее слово сабоним, сверля меня глазами.

— Что значит — «алес капут»? — спрашивает он.

— Э…ээ… Это по-немецки означает — всё очень плохо, хуже некуда, дно. — объясняю я.

— Дно. — опять повторяет моё последнее слово сабоним. — Дно. Да, дно. Ты и твоя группа находится на дне, дальше уже некуда. Ну а теперь честно, кто тебе сказал, что в скандале виновато министерство иностранных дел?

СанХён пробегает взглядом по сидящих рядом со мной моими сонбе по группе. На секунду задумываюсь, смотря как девчонки под этим взглядом втягивают головы. Сказать, что они, или не сказать? Стервы, конечно, в большинстве своём. Но им ещё работать и работать, а тех бонусов, что есть у меня, у них нет. По полной отгребут. Образования толком нет, денег на старость не заработают, утонут. А я, выплыву по любому…

— Где-то прочитала в сети, — отвечаю я. — Кто-то написал в комментариях, что всегда, когда в стране какие-то неурядицы, начинается скандалы с известными людьми, чтобы отвлечь внимание нации от проблем…

Прямо физически ощущаю волну эмоционального облегчения, прикатившуюся от девчонок. Век не рассчитаетесь со мной за мои благодеяния, заразы…

— Значит, решила отомстить… — делает вывод СанХён разглядывая меня.

— Это была не месть. Я подумала, что если промолчать и утереться, то это может создать необоснованную эйфорию с ощущением свой богоизбранности и безнаказанности у тех, кто это организовал. А ведь эти люди при должностях и от принимаемых ими решений зависят судьбы множества других людей. Эйфория до добра не доводит. Я решила привести их в чувство, сабоним. Я действовала в интересах нации. — отвечаю я.

Смотрю на президента, президент смотрит на меня. В комнате стоит испуганная тишина.

— Даже и подумать не мог, что айдол из моего агентства займётся воспитанием целого министерства, — произносит шеф после короткой паузы. — А тебе в голову не приходила мысль, что может быть всё совсем не так, как ты себе придумала? Что скандал с видео имеет ничего не имеет общего с тобой и международной политикой? Что это просто очередной скандал в конкурентной борьбе, которых я уже видел десятки, если не сотни за свою жизнь?

— Прошу прощения, господин президент, — говорю я, — то есть, вы хотите сказать, что ничего не было? Ни выступления нашей делегации на заседании географической сессии ООН, ни решения этой сессии по данному выступлению? Ни требования нашей политической оппозиции к правительству — уйти в отставку? Ничего всего этого не было?

Смотрю на СанХёна. СанХён смотрит на меня.

— Был просто скандал с утечкой видео? — задаю я ещё один вопрос.

— Я тебе не об этом говорю. — недовольно отвечает СанХён. — Не стоит ставить себя в середину мира, не имея на то веских оснований.

В этот момент у кого-то из присутствующих в кабинете начинает было звонить телефон, но его тут же отрубают.

— Простите, сабоним, — возражаю я на обвинение. — Но я не ставлю себя в центр мира. Как любой гражданин Республики Корея я могу высказываться о работе своего правительства. Это право гарантированно мне конституцией, и я им воспользовалась. Я высказалась.

Опять блямкает телефон.

— Высказалась? — зло смотря на меня, с сарказмом спрашивает шеф. — Правом воспользовалась? А в голову тебе не приходило, что может МИД тут совсем не причём?! Может, это было желание госпожи президента?!

— Ну и что? — говорю я, обдумав предложенный шефом вариант развития событий. — От перемены мест слагаемых, сумма не изменяется. Если президент делает такие сумасшедшие ошибки, значит, она тоже некомпетентна и её тоже нужно менять. Ничего страшного в этом не вижу, сабоним. В стране подобное не первый раз происходит. Вечных империй и правителей не бывает. Вечно только постоянное движение, что собственно и есть, жизнь…

Шеф, ошарашенно смотрит на спокойного меня. Присутствующие — выдыхают. Опять у кого-то начинает звонить телефон, но его снова сбрасывают.

— Да что это такое! — взбешённо восклицает СанХён, хлопая ладонью по столу. — У меня совещание! Почему мне мешают?! Почему не отключили телефоны?! Правил не знаете?! Чей телефон?!

СанХён гневно сверкая глазами обегая взглядом присутствующих пытаясь определить нарушителя.

Телефон в этот момент начинает звонить вновь.

— Э..э, просидите господин президент, — извиняющимся голосом блеет КиХо, — это у меня. Я не выключил телефон потому, что ситуация сложная, могут быть срочные сообщения…

Телефон в это время продолжает звонить.

— Ну так ответь! — приказывает ему СанХён. — Раз срочные сообщения!

КиХо достаёт телефон.

— Это из отдела по связям с общественностью, — объясняет он, глянув на экран, — прошу прощения господин президент…

— Да, слушаю, — говорит он в телефон поднеся его к уху.

Секунд пять пялимся на КиХо получающего срочную информацию.

— Я понял. — говорит тот, — Спасибо.

— «KBS» приняли решение об отмене комбэка «Короны», — говорит он, убирая телефон от уха и смотря на президента.