Проданная чудовищу (СИ) - Маршал Ева. Страница 1

Проданная чудовищу — Ева Маршал

Глава 1

Каролина Лойс

— Каро! Каро! Детка! — уже полчаса стонал на мне Стив.

Его поршень ритмично ходил во мне, а рваные, хаотично — поступательные движения будили внутри то самое, из — за чего в моей постели побывало немало таких вот красавчиков. Неважно Стивов ли, Дейвов или Али. Принципиально имели значение лишь ухоженность, темперамент и, пожалуй, размер члена. Да еще неутомимость.

— Не отвлекайся, милый! — простонала, ощущая, как проклятое либидо уже подняло свою уродливую голову и приготовилось перерасти в столь необходимый моему организму фейерверк.

Мужчина старался. Он прилагал столько сил! Его красивое лицо покраснело, а лоб покрылся испариной. Дыхание любовника участилось и сейчас совпадало с бешеным ритмом моего сердца. Светлые, почти золотые волосы, в которые так приятно зарываться пальцами, намокли и потемнели. Видит Бог, он старался изо всех сил и уже не в первый раз за эту ночь. Как до него старались другие… Но. Им всегда было нужно меньше. Да. Намного меньше, чем мне!

Внутри, как снежный ком, росло удовольствие, ширясь, завоевывая все новые и новые клетки моего тела. «Дай же мне это, Стивви! Дай!» — как молитву беззвучно повторяла я, приподнимая ему навстречу бедра, распахиваясь, полностью раскрываясь, утопая в жажде получить.

— Каро! О, Каро! Кончаю! — простонал он, и нечто теплое, чему еще так рано было пролиться, расплескалось во мне, вызвав неудовлетворенный, отчаянный стон. — Детка, ты феерична!

Что? Он кончил? Просто взял и кончил, не взяв меня в тот самый полет? Я замерла, не в силах поверить в очередной облом. Да за что это все мне?! Движения прекратились, а мое разгоряченное тело плакало, оно страдало, неудовлетворение отдавалось болью в мышцах, суставах и, как ни странно, душе.

— Слезь с меня! — закричала я, но, в противовес своему требованию, практически сбросила с себя все еще пыхтящего самца.

Если бы отчаяньем, окутывающим тягучими нитями мои слова, можно было бы замораживать, то Стив превратился в сосульку. Но нет, он всего лишь стал обиженной, напряженно следящей за каждым моим движением статуей.

— Каро… — произнес он, наблюдая, как я поднимаюсь и усаживаюсь на край кровати. — Каро, ты же не…

Я знакомым, фактически давно отрепетированным движением, открыла заветный ящик прикроватной тумбочки. Горько усмехнувшись, взглянула на внушительный арсенал секс — игрушек. Да, черт возьми! Секс — игрушек! Которые я лелеяла и ненавидела с одинаковой степенью отчаянья. Сейчас сгодится любая из них. Любая! Иначе… Иначе меня просто разорвет от злости и неудовлетворенности.

Рука сама нащупала внушительных размеров реалистичный вибратор с отчетливо проступающими латексными венами. Пальцы сомкнулись вокруг головки, когда я потянула игрушку из ящика. Снова откинулась на кровати и шире развела ноги, чтобы принять свое освобождение, которого жаждала и ненавидела.

— Что не, Стивви? — хрипло спросила, вгоняя в себя огромный искусственный член, в сравнении с которым агрегат моего любовника существенно проигрывал. Предательский стон болезненного удовольствия сдержать не смогла и внутренне поморщилась, заметив брезгливое выражение на холеном лице Стива. — Не кончила? — почти задыхаясь, снова спросила я. — Да! Д — а–а-а! — рыдая, кричала, толкая в себя латексного дружка. — Я, демоны тебя задери, не… Не… О — о–о-ох!

Оргазм накрыл быстро, ожидаемо, но, несмотря на это, все же как — то спонтанно, заставив выгнуться и заскулить, конвульсивно содрогаясь от удовольствия, которое хоть и прекратило нестерпимую боль в мышцах, но вновь оставило гадкую, ноющую пустоту в душе.

Вынув из себя вибратор, отбросила его подальше и только после этого посмотрела на Стива. Брезгливость мужчины перерастала в злость, сменялась гневом и яростью, которые неумолимо искали выход и вот — вот готовы были выплеснуться. Нужно только немного помочь, подтолкнуть, направить, и этот неприятный для него и для меня момент закончится. Я сделаю это, как делала много раз до, как сделаю еще не раз после.

Наверное, это мое проклятие.

— Вот теперь я кончила, — тихо произнесла, глядя прямо в чистые голубые, но стремительно темнеющие с каждым моим словом глаза мужчины.

— Ты! — взревел он, подскакивая с кровати. — Ты — сука, Каро! Гребаная нимфоманка!

Как ожидаемо, как знакомо. Огорчает ли меня его поведение? Нет. Привыкла за пару лет моей бурной сексуальной жизни. Невозможно нанести душе раны, находясь от нее на значительном расстоянии. А мужчин я туда не допускала. До тела да. Да! Сколько угодно да! Но душа — это мое персональное табу. Не знаю, почему. Возможно, потому, что я еще не встретила того самого, которому хотелось бы открыться. А, возможно, мне и открывать нечего. Вдруг у меня просто нет души, а на ее месте простая, сосущая, ненасытная черная дыра? Скривилась. Подобные мысли злили и не способствовали настроению, которое и так находилось на уровне «ниже плинтуса» после очередного неудачного соития. Хотя, какое там соитие? Так… Вяленький секс, разовый перепихон со звездой местного разлива, королем студенческих вечеринок.

А ведь когда — то я так мечтала… Но…

— Бездонное влагалище! — выкрикнул Стивви, прыгая вокруг кровати на одной ноге. Вторую он безуспешно пытался всунуть в белые боксеры с фирменным логотипом на резинке.

А вот это уже что — то новенькое. Не трусы, разумеется. И даже не резинка. А вот это его «бездонное влагалище». Удивил. Признаться, удивил! И даже порадовал своей отчаянной изобретательностью, но не задел. Поэтому, смерив его, а, конкретно, его сморщенное теперь достоинство, еще не спрятанное в недра трусов, лениво ответила:

— Да, я понимаю, почему оно тебе таким бездонным показалось! — И состроила сочувствующую мину. Искреннюю, причем.

Прыгать он перестал. Даже протянул ко мне руки со скрюченными напряженными пальцами, словно хотел своими руками удушить, но потом его взгляд упал на все еще болтающееся на поджатой ноге неглиже, и мужчина опомнился. Молча сел на видавший виды стул, молча натянул белые носки, пристегнув их подтяжками. Господи! О чем я только думала, выбирая партнера по траху, пользующегося подобным аксессуаром? Надо было гнать его, как только увидела на красивых загорелых икрах без единого волоска демоновы подтяжки для его стерильных белых носков!

Дура — это диагноз, господа, который не лечится, а проходит лишь с опытом и багажом личных ошибок. Да и то не у всех. Некоторые так и живут с этим недугом до самой смерти.

Стив натянул джинсы, зашнуровал кроссовки на толстой подошве, делавшие его выше и внушительнее, и направился к выходу, на ходу напяливая на себя опять же белую, чисто белую и идеально отглаженную футболку.

Я тайком выдохнула. Неужели, на этот раз обойдется без истерик, заламывания рук и гневных проповедей, обличающих порочную меня? Мужчины так не любят женских истерик, но так часто прибегают к этому сами.

Да, Стив, к его чести, не бил словами, но дверью хлопнул так, что я вздрогнула, а репродукция мною любимой картины Дали «Великий мастурбатор» изрядно накренилась, готовая в любой момент сорваться. Что ж, Каро, ничему тебя жизнь не учит, и ничего в ней с уходом очередного самца не изменилось. Ты по — прежнему одна, ничего не приобрела, но ведь ничего и не потеряла.

Поддавшись какому — то странному порыву, потянулась за халатом и решила хоть взглядом проводить очередной эпизод своей неудачной личной жизни. Все же скандал он мне так и не закатил, хотя был в своем праве, а значит, достоин хотя бы малого — прощального взгляда, полного тоски и разрушенных надежд. Если бы меня спросили, нафига весь этот мазохизм? Вряд ли я бы ответила. Хотя… Есть ответ. Стандартный. Подходящий для всех случаев — потому что!

Я свесилась из своего окна на втором этаже женского студенческого общежития. Весна набирала обороты. Пахло свежестью и чем — то цветущим. Шелестели деревья, а сквозь густую листву пробивались утренние лучи уже давно взошедшего солнца. Пели проснувшиеся птицы, но большинство проживающих здесь учащихся еще мирно спали в своих кроватях.