Последний еврей Багдада (СИ) - Кратер Макс. Страница 88

Из засады выскочили разом. Служители культа даже не пытались оказать сопротивление. В их расширенных зрачках, которые только и видны были в прорезях, читался не столько страх, сколько невероятное удивление. Маги и предположить не могли, что в империи найдется тот, кто посмеет поднять на них руку. За такое полагалась не просто смерть в муках, за это истребляли всех родственников безумца, включая дальних.

Скрутили неприкосновенных попарно — спина к спине, оставив свободными ноги. На этом настоял Кайс, заявив, что в противном случае священников могут покусать лисы, которые по ночам шастают и возле городских стен.

Быстро переоделись. Фаон притащил углей. Внушительных размеров курительницу пришлось нести Кайсу: он единственный имел представление о сценарии того спектакля, который им предстояло разыграть. Обнадеживало то, всю необходимую утварь жрецы захватили с собой. Ошибиться было трудно. В специальное отделение бронзового сосуда бросили несколько кусочков ладана. Дым тут же начал сильно щекотать нос. Юноша с трудом сдерживал себя от того, чтобы не расчихаться.

Едва двинулись обратно к городу, как Элай схватил Леона за локоть и указал на рыжие волосы, растущие у того на руках.

— Глупо погореть на одном и том же во второй раз, — сказал командир эллинов и шепнул что-то на ухо своему подчиненному.

Рыжий Грек бросился обратно к горящему дереву, а когда вернулся показал руки. Волосы он спалил начисто.

В город входили, величественно шагая. Стража, состоящая из вавилонян, проводила процессию безразличными взглядами. На дворцовой площади никому и в голову не пришло их обыскивать. Длинные белые одежды позволяли спрятать оружие. Те мечи и кинжалы, что маги принесли с собой, действительно оказались совершенно не приспособлены к использованию. Они даже не были заточены.

Роскошь внутреннего убранства дворца поражала. Центральные ворота, а именно через них полагалось проходить лже-жрецам, украшали скульптуры крылатых львов с человеческими головами. Широкая мраморная лестница вела наверх. Весь комплекс имел форму огромной усеченной пирамиды, на уступах которой раскинулись сады. В ветвях экзотических деревьев сновали пестрые птицы. По специально проложенным руслам текли ручьи. Они то соединялись вместе, то вновь разбегались в стороны. На переходе с одного уровня к другому водяные потоки образовывали причудливые каскады водопадов. В прудах среди лилий и кувшинок плескались грациозные рыбы. Вольеры кишели львами и леопардами.

Атрею даже пришлось втихаря пнуть Фаона, который вместо того, чтобы смиренно смотреть под ноги, то и дело таращился на местные красоты. Кайс и сам с удивлением взирал на все это великолепие. Раньше выше первого этажа, где отвели помещения под казармы бессмертных, он не поднимался.

Когда они взошли на четвертый уровень, откуда-то изнутри послышалось шипение, переходящее в рык. Все на секунду замерли, затем опомнились и двинулись дальше. Хорошо, что поблизости никого не было, иначе они бы непременно выдали себя. Жрецам ведь не полагалось демонстрировать страх.

— Что это? — шепотом спросил Фаон.

— Местные говорят, что такие звуки может издавать вода, проходящая сверху вниз по трубам и поливным системам, — пояснил Кайс, — а рокот — шум вращающихся механизмов, которые эту воду поднимают наверх.

— Какой же мерзкий звук, — пробурчал Леон, — от него прям мурашки по коже.

— Есть и те, кто утверждает, что так кричат мушрушу, когда их долго кормят. В подвале есть закрытая зона, куда запрещен вход всем, кроме лишь нескольких самых проверенных слуг. Все они немы и никогда не общаются с другими обитателями дворца.

— Вы слышали, — ухмыльнулся Рыжий Грек, — наш юнец верит в эти сказки про диких и кровожадных полу-змей-полу-львов-полу-птиц.

— И не он один, — отозвался Элай, — а на твоем месте я бы помолчал, учитывая то, насколько легкую систему паролей ты выбрал для прохода в свою крепость.

Всего дворец, если не считать больше похожие на лабиринт подвальные помещения, состоял из семи уровней. Построенный когда-то в незапамятные времена по приказу могучего царя Навуходоносора II он неоднократно перестраивался. По красоте с нынешней резиденцией сатрапа Вавилонии мог сравниться разве что дворец Дария в Персеполе.

Глава провинции занимал весь пятый и шестой этажи. Когда приехал Ферзан, ему пришлось потесниться. Лучшие помещения занял царский посланник. На седьмом уровне пирамиды жить не дозволялось никому. Там помещалось святилище вавилонского бога Мардука. Это ни в коем случае не значило, что персидская власть признавала его первенство перед собственным божеством. В большинстве завоеванных земель мудрые предки Дария старались не вмешиваться в дела религии. Если жреческая элита принимала навязанные ей правила игры и не пыталась вносить смуту в ряды прихожан, то ей и опасаться было нечего. Вавилон до недавнего времени оставался именно таким местом.

Личное святилище царского посланника располагалось в его покоях на специальной площадке квадратной формы. По бокам от чащи, в которой всегда поддерживался огонь, стояли статуи — два ястреба, душащие когтями змей — символы власти и доблести, дарованные Ферзану самим Дарием. Квадратные в поперечнике колонны поддерживали над площадкой перекрытия из выкрашенного в красный цвет ливанского кедра. Внешняя сторона святилища были огорожена лишь невысоким барьером. Это позволяло любоваться не только величественным видом, открывавшимся на город и реку, но и в деталях видеть то, что происходит на нижних уровнях дворца.

Ферзан стоял спиной ко входу и смотрел на спящий город. В предрассветной темноте белым пятном сиял храм Иштар. Вавилоняне жгли рядом с ним костры. Взбудораженные бесцеремонным вторжением персидских солдат, они все еще отказывались верить, что это была досадная случайность, и установили вокруг своей святыни круглосуточное дежурство.

Царский посланник, казалось, непременно должен был беспокоиться об этом. Но Ферзан не проявляли никаких признаков волнения. Более того, агенты сообщали, что на рассвете могут начаться массовые волнения. Но теперь он даже желал их.

Шесть жрецов вышли на площадку. Скрываться дальше им не было смысла. Греки вынули мечи.

— Вот это комедия, — произнес Ферзан и повернулся, — вот это искусство!

Из-за колон высыпали бессмертные. Десятки копий, дротиков, стрел были направлены в сторону заговорщиков.

— Бросайте оружие, — оскалился царский посланник, — умереть вы еще успеете.

Любая попытка сопротивления была обречена на провал. Первым швырнул меч на пол Элай. Остальные поступили также.

— Отличная операция, Кайс. Ты можешь идти. Тебя наградят.

— Я вырву твой кадык зубами, — прорычал Леон, обращаясь к юноше.

Греков связали. Командовал бессмертными Макута. Пока эллины торжественно вышагивали по ночным улицам Вавилона, он успел примчаться во дворец и все тут организовать.

— Жаль только, что ты не уследил за этими дикарями, — обратился Ферзан к слуге, — мне только что доложили, что они зарезали жрецов.

Кайс, который и не думал уходить, сжал кулаки и с ненавистью посмотрел на Леона. Греков поставили на колени. Царский посланник прошел вдоль каждого из них, тщательно вглядываясь в лица. Остановился перед Элаем.

— Ты проиграл, аптекарь, — произнес Ферзан.

Он сделал шаг назад и внезапно расхохотался. Это был смех, больше похожий на истерику. Бессмертные с изумлением смотрели на командира.

— Мне нужна Агния, — твердо произнес Кайс, когда его начальник немного успокоился.

— Ты еще здесь, — отозвался тот, — а вот ее здесь больше нет. Сбежала.

— Как!? — воскликнул юный перс.

— В это трудно поверить, но ей помогли.

— Что за бред!? Кто!? Все ее помощники здесь — перед тобой!

— Возможно, мы недооценили этих эллинов. Возможно, в Вавилон было заслано несколько групп, а не одна. Но эта, безусловно, была самой опасной. Ты справился. А я, признаться, не верил. Твою девчонку утащили через подземный ход, который прорыли во дворец снаружи.