Муллимбимби (СИ) - Ши Марэл. Страница 4

— Вызывали? А у вас это нормально — расстреливать толковых воинов? Я слышала, что адекватных бойцов-незомбаков всего-то пару сотен. Мы неизвестно с чем и кем имеем дело. А вы, будто НКВД, расстреливаете неугодных. Можете и меня тогда расстрелять. — Улыбка. Расстреляют? Да и пускай. Родителей, правда, было жалко, такое их не обрадует явно.

— Почему вы так его защищаете? — Спокойные равнодушные лица. — Он воевать и сотрудничать отказался, а значит, он не боец.

— Рем им вдруг выдал, что он за мир и пацифист, чёрт знает что! — Вновь мысленно сказал Игорь.

— Вокруг такое творится! Вам легко и просто это принять? Мир гибнет. Вам самим-то, всем до единого тут сидящим, нравится это всё? Разве это разумно — убивать взрослого и молодого мужика? Вот уж не думаю, что он побежит сдаваться птичкам и меня же он спас. Есть ещё одно — не замечали ли вы, что стали раздражительнее после употребления орешков-яиц?

— Мы как-то, напротив, почти утратили эмоциональность. Рациональность и способность мыслить не пострадали, к счастью. А побежит он сдаваться или нет — это не важно, ведь они таких просто убивают, самим не расстреливать хоть, патроны не тратить! — И спокойная такая улыбка. — Просто, нам ни к чему его кормить, если пользы от него нет, а парень хороший воин, отлично укрощает птиц, а больше не способен ни на что, совсем, мы каждого видим, в тебе вот потенциала много, к тому же, ты куда как мудрее Романа. Если даёшь гарантии, что через две недели он вернётся в строй, что сделаешь из него бойца — так и быть, пускай живёт. С него все заслуги снимаются, ты будешь его командиром, тебя же в курс дела введёт Игорь, ты в его отряде. Берёшься? Под твою личную ответственность, спрашивать будем с тебя.

— Я ему жизнью обязана, потому, берусь. Только должна хорошенько со всем ознакомиться.

— Игорь Владленович вам всё объяснит, вы приняты в ряды наших войск, и удачи на нелёгком пути бойца! Можете быть свободны, Романа тоже освободите, введите его в курс дела, и постарайтесь усмирить его нрав, мы на вас рассчитываем, две недели у вас!

— Благодарю вас. — Девушка даже вытянулась в стойку смирно. В детстве она даже хотела быть в армию пойти, поступить на военную кафедру, но потом журналистика её заинтересовала больше. — Постараюсь сделать всё от меня зависящее.

Узнав, где штрафные камеры, девушка в сопровождении охраны — бывших «зомби», отправилась выпускать своего спасителя.

— Подожди минуту. — Игорь нагнал Ингу. — Разговор есть, о Реме. Тебе работать с ним, так что. Не завидую, конечно, он самый трудный из моих, а сейчас ещё хуже станет…

Инга обернулась. Всё же, Игорь был привлекательным мужчиной, но холодным совсем, бесчувственным. В Реме же чувствовалось больше эмоций и жизни.

— Что-то случилось? Получается, вы у нас командир? — Девушка улыбнулась, и кокетливо убрала зелёную прядку за ухо.

— Вроде того, обращаются тут все друг к другу по именам, а то, в бою пока моё отчество вышепчешь — тебя уже трижды убьют. И да, случилось, родные Рема найдены, он психованный в последние дни, будто чувствует. В общем, умерли они вчера, а брат его и был мёртв, когда их нашли. Рем не знает, не говорил я ему, взбесится же, его потом усмири попробуй! Так в общем, но сообщить придётся. Могу сказать ему сам.

— Разберусь, я этому мудаку жизнью обязана! А зовут меня Инга. Вас, так понимаю, Игорь. — Девушка протянула руку.

— Игорь, да, рад знакомству, завтра утром в восемь жду на тренировку, вот ключ от твоей комнаты, комната рядом с комнатой Рема.

— Мужчина пожал маленькую тонкую ладонь.

— Я тоже рада знакомству. Буду точно вовремя! — Она забрала ключик и убрала в карман джинсов.

Что ж, теперь у неё есть возможность докопаться до истины самой. Главное, придумать план!

…

Рем сидел и рассматривал стену карцера. Стена была серой, скучной. И это последний день его жизни!.. Хоть бы маму увидеть, что ли, с братом на скейте погонять… К чёрту. Хотел же, чтоб расстреляли, а теперь чего?! Но как же скучно…

Дверь открылась, Инга увидела замершего Рема. Её сердце сжалось — парень остался один, и как такое сказать…

— Ну и на хрена выёбывался перед комиссией? — Девушка привалилась к косяку двери. — Давай на выход. Расстрел отменяется!

— Отменяется? Почему? — Рем удивлённо моргнул. — И что теперь, какие указания были?

— Ты спас мою шкуру, я твою, мы квиты. Я твой начальник теперь, ты во всём меня слушаешь, и помогаешь в чём можешь. Я за тебя поручилась. Так что… И ещё твоя семья погибла, крепись, парень. — Быстро, на одном дыхании, стараясь, чтобы голос слишком не дрожал.

Рем встал было, но тут же сел обратно, было чувство, будто его пласт воздуха крепко ударил по голове.

— Все?.. Погибли все? Я же обещал Димке, что на каникулах в скейтпарк свожу… — Мысли будто вата, их много, но мутные такие, рыхлые.

— Все… А брат твой погиб первым, когда пришёл отряд, он уже был мёртв. Родители погибли вчера. — Девушка подошла, села рядом и сжала ладонь Рема.

Лицо парня стало бледным. Она так сочувствовала ему, но чем помочь не знала. Всё же он был достаточно привлекателен, он был искренним, ярким.

Рем кусал губы. Дурацко как, он же мог их увидеть, мог, боялся, что будет так, и вот…

— И Зачем… — Глухой какой-то голос. — Зачем мне такая жизнь?! Подожди, стоп. Что ты там говорила про командование?!

— Я твой начальник, ты слушаешь меня, а обучает меня Игорь. Так что, идём в комнату. Приходи в себя. — Инга обняла Рема за плечи. — Я рядом. И мы просто обязаны отомстить этим мудакам за то, что они отняли нашу жизнь.

— Значит, сняли все привилегии. Ок, супер. Ты зря меня в ученики взяла, слушаться я тебя не намерен, а за жизнь — спасибо. Да, спасибо, глупо, пожалуй, самому на пулю напрашиваться. И мы же не вместе живём, надеюсь?! Я не буду спать на полу!

— Моя комната по соседству. А слушаться придётся, я не Игорь. Завтра в восемь будет тренировка, пойдёшь со мной.

— Я буду завтра в восемь спать! — Рем усмехнулся, захлопнул дверь комнаты, закрыл на ключ и беззвучно разрыдался, съехав по стене. Один. Совсем один. Димка, как же так…

Спал Рем плохо, беспокойно, ему снилась всякая ерунда, то птицы, разрывающие в клочья людей, то пожары, а под конец Димка, маленький совсем, он плакал и просил забрать его из садика. Проснулся Рем от стука в дверь. Щека болела, в горле пересохло, и чувствовал парень себя ужасно. В одних трусах он подошёл к двери, и распахнул её.

— Что надо?! — Голос вышел злым и хриплым.

Взъерошенный такой, заспанный. Инге даже понравилось подтянутое тело парня. Упс, кажись долгое отсутствие отношений на ней сказывалось. Однако злой и грубый тон весь налет романтики и симпатии сбивал начисто. Она строго взглянула на парня.

— Ну, для начала, доброе утро. На сборы у тебя пять минут, и мы вместе идём на тренировку.

Сама она была уже готова. Одежду на девушку, правда, было трудно найти, а ушитая мужская одежда смотрелась на ней забавно, волосы были собраны в косу, и линзы теперь отсутствовали. Глаза Инги были серо-зелёного оттенка, неоднозначный такой цвет.

— Я заболел мож! — Рем зевнул. Теперь он говорил так же, как Димка, когда не хотел в детский сад, тот же капризный тон и фразы те же. — Я хочу спать! Я устал!.. — Рем коснулся раненной щеки, поморщился, посмотрел Инге в глаза, и уже как-то мягко, словно сам себе, добавил. — У тебя сегодня глаза красивые, вчера чёт стрёмные были, как гирлянда, а теперь красивые.

— Ничего ты и не заболел, иди одевайся, я жду. Я опаздывать не привыкла, тебе тоже не советую. Мы все устали, дорогой, так что, завязывай дурака валять и вести себя как баба в критические дни. А глаза — жуть просто. Уныние. Но в таких условиях содержать линзы нет возможности, скоро и волосы ещё отрастут, буду вообще уродом с этим ужасным серым цветом. — Инга стояла, прислонившись спиной к косяку. — У тебя пять минут, и время пошло. Раз уж мы выжили и бойцы, должны узнать правду!