Чернокнижник (СИ) - Коновалов Виктор. Страница 17

Воодушевлённый удачным началом боя, я тоже присоединился к атакующим, но тут же был укушен гусеносцем десятого уровня и с половиной хп поспешил присоединиться к союзникам, добивающим более слабого НПС, оставляя здоровяка на Ивана с Амёбой.

Вскоре с гусеносцами было покончено, остальные НПС поспешили отплыть, признавая за нами право сильного на добычу.

Разведчики постоянно следили за обстановкой, отгоняя самых наглых микроорганизмов, основная же группа подплыла поближе к телу мухи, на животе которой зияла огромная рана. Из раны в воду текла склизкая оранжевая жидкость.

— Это типа её кровь? — брезгливо проговорила Амазонка.

— Похоже на то… Идём внутрь? — сказал Амёба.

— Что?! — из-за спины донёсся испуганный голос Ивана. — Погодите. Вы… вы серьёзно? Внутрь этой дряни?!

— Именно. Мой друг, известно ли тебе, что внутри «этой дряни» могут содержаться довольно интересные микроорганизмы, очень уязвимые в условиях всеобщего затопления и смерти носителя? — увлечённо ответил Амёба. — Я даже молчу о редких модификациях…

— Кислый, что ты думаешь? — спросил я.

— Думаю, глупо терять столь прекрасную возможность для фарма. Да ведь и интересно: существо не из Первичного бульона, можно, сказать, совсем из другого мира… Иван, ты с нами?

Танк, немного подумав, ответил:

— Я, конечно, ненавижу всяких там мерзких существ, но оставаться здесь в одиночку… Да и в самом деле, куда вы без меня?

Осмотревшись, мы удостоверились, что основная масса НПС выжидающе держится на приличном от нас расстоянии, жадно глядя на мёртвую муху, или, движимая голодом, уже вовсю дерётся друг с другом. По команде Кислого мы поплыли к распоротому животу насекомого.

Мои товарищи с интересом и брезгливостью рассматривали непривычно гигантскую муху вблизи, а я всё думал о произошедшем видении, зове «Скрылнт биолн!» и неизвестном существе, установившем в мой организм странную модификацию, информация о которой в Системе отсутствовала.

Глава 6. Внутренний мир мухи

Кровь, бьющая из вспоротого пуза, текла всё медленнее, и наконец стихнувшее оранжевое течение позволило нам проникнуть внутрь. Мы осторожно вплыли в, как сказал Амёба, артерию насекомого. Кровь твари смешивалась с поступающей в организм водой, тем не менее её довольно высокая концентрация осложняла обзор.

— Амёба, куда дальше? — спросил Кислый, с интересом осматривая раздваивающийся тоннель, чьи ответвления уходили в противоположные стороны.

— Это зависит от того, что конкретно нам нужно… — неуверенно ответил биолог, внимательно вглядываясь в структуру стенки артерии, опутанную редкой чёрной паутинкой. Я тоже обратил внимание на эти странные образования, еле заметно утолщающиеся по мере продвижения внутрь организма.

— Нужен опыт, а значит, враги, — коротко сказал Кислый, прерывая мои размышления: диверсанту уже не терпелось отправиться вперёд. Оно и понятно, как только мы вплыли в пузо насекомого, НПС, отогнанные нами, тут же набросились на добычу.

— Обычно различные паразиты концентрируются рядом с важнейшими органами тела, однако не могу утверждать, что мы сможем их обнаружить… — продолжил размышления Амёба.

— Думаю, стоит разделиться, — сказал я. — В таком случае мы сможем проверить большее количество частей тела носителя.

— В этом есть смысл, — ответил Кислый после секундного раздумья.

— Тогда твоя группа отправится исследовать брюхо и внутренние органы, моя — постарается пройти к мозгу существа. Там ведь тоже могут оказаться паразиты?

— Конечно, — заверил меня Амёба.

Распределив участки, мы проплыли вместе ещё с минуту и разделились у очередной развилки. Выпускаемые мною электрические заряды освещали кривые, с бороздками, стенки артерии, будто сооружённые пьяными строителями за весьма условную плату, моих товарищей, чьи фасеточные глаза бегали из стороны в сторону, чтобы вовремя среагировать на опасность, и проплывающие мимо куски плоти, вырванные из тела мухи то ли страшным ударом о водную поверхность, то ли из-за каких-то иных повреждений. Изредка мы отрывали от этих кусков небольшие частички и восполняли недостаток пищи в организмах, переваривая мясо в вакуолях. Только Иван не смог себя пересилить и даже отворачивался от нас во время трапезы.

— Зря ты, Иван, брезгуешь, — заметил Амёба. — Лучше поесть сейчас, потом времени может не остаться.

— И что ты мне предлагаешь? Муху жрать? — недовольно спросил Иван.

— Да ты уже её ешь! — засмеялся Паук. — Мы плывём по артерии, в воде содержится кровь этого прекрасного существа… Ты ведь пил воду?

Если бы у одноклеточных был рвотный рефлекс, Ивана бы непременно вырвало. Но так как рвотного рефлекса у Ивана не имелось, нам представилась возможность наблюдать за довольно странной картиной: здоровая, закованная в хитиновый панцирь клетка безуспешно пыталась выплюнуть наружу содержание пищеварительных вакуолей, чуть ли не раздирая себя на части.

— Хахах, Иван, перестань, это бессмысленно! — наконец прокричал Амёба, дёргаясь в беззвучном смехе и опираясь на стенку тоннеля. Гогот поддержали разведчики, тоже услышав разговор по каналу связи.

И тут произошло нечто странное: чёрная ниточка «паутинки» шевельнулась, еле заметно перемещаясь ближе к биологу…

— Эм… — начал я, медленно отплывая назад.

— Что такое? — спросила Амазонка.

Видимо, это движение заметил только я. Ну что ж, пугать и так напряжённых союзников не хотелось, будем надеяться, что мне просто показалось.

— Нет, ничего. Надо плыть дальше.

***

Артерии едва заметно начинали сужаться, а концентрация крови только увеличивалась, что начинало мешать обзору. Мало того, выбрать, какое именно из многочисленных ответвлений артерии нам нужно, представлялось крайне сложной задачей. К счастью, с нами плыл биолог, который по одному только ему известным признакам угадывал примерное направление движения. Паутинка, облепливающая стенки артерии, всё больше расширялась и утолщалась, но больше не двигалась.

Весёлые разговоры прекратили, все плыли тихо, внимательно глядя по сторонам. Я изредка отправлял своего пета на разведку, но ничего опасного или необычного ему обнаружить не удавалось, или же просто муравей этого не видел. В общем, напряжение с каждой минутой только нарастало.

Если судить по еле слышавшимся голосам отделения Кислого, им приходилось ещё тяжелее.

— Амё… опять раздел…оннеля! Куда теперь?

— Какое из ответвлений толще? — как можно чётче проговорил биолог.

— …авое!

— Вам туда!

Неожиданно в канале связи раздались матюги.

— Что у вас?! — крикнул я.

— Отступ…стрее!

— Чёрт! Твою ж…

Мои союзники всполошились. Амазонка тут же устремилась назад, но её остановил Паук:

— Куда ты? Мы от них на большом расстоянии, вряд ли уже успеем, если даже если что-то серьёзное.

— Ну как же так?.. — неуверенно произнесла Амазонка. — Убьют ведь!

Больше слов союзников мы не слышали. Я, пытаясь придать голосу уверенности, заключил:

— Видимо, не достаю до них Ментальной передачей.

Мы поплыли дальше, каждое мгновение ожидая пугающего сообщения Системы о смерти наших товарищей. Но таких сообщения пока что не было… Все заметно нервничали.

— И всё-таки нужно плыть назад! — решительно прервала молчание Амазонка.

— Смысла нет, — сказал хирург. — Сейчас они могут оказаться в любой части организма мухи. Мы знаем только, что их примерное местоположение — брюхо.

— Да, я их вёл поближе к сердцу, — добавил Амёба, — но вот, где конкретно были разведчики, не имею понятия. Я всё-таки больше по микроорганизмам специализируюсь, ну и постепенно на растения начал переориентироваться… ещё до Конца.

Союзники продолжали спорить, а я думал об абсурдности сложившейся ситуации: в теле мухи, плывущей где-то на мелководье у самого берега, мы потеряли нескольких союзников… Чёрт, да если биолог прав, и всё это — дело рук внеземного сверхразума, то я уверен, сейчас он сидит где-то на своей планете и ржёт над нами.