Психолог (СИ) - Меджитов Вадим. Страница 37

Келен усмехнулся.

— Сильные люди? Но…

Тут Малькольм закрыл глаза на мгновение и откинулся на спинку стула, рассеянно покачивая полупустой кубок с вином.

— Да, — шепотом произнес он. — Я понял тебя. Ты имеешь в виду носителей темных душ. Проклятых людей.

— Ну да, — легко согласился мальчик, аккуратно отрезая донельзя вкусное пирожное стальным ножом с позолоченной рукоятью. — Разве можно представить существ сильнее, если брать все обстоятельства? К тому же, кому-то должны служить аудиторы, верно?

— Не сказать, что я не рассматривал эту гипотезу, — задумчиво произнес Малькольм. — Но что нам это дает?

— Да ничего. Вообще ничего! Ноль. Пустота. Конец. Тупик. Ты же понимаешь, как ученый-любитель, что все вопросы разрешаются лишь практикой. Загвоздка лишь в том, готов ли ты пожертвовать ради каких-то знаний самым дорогим — своей жизнью?

Малькольм не колебался с ответом.

— А что такое эта жизнь без наполнения, Келен? Я устал жить, каждый день утыкаясь в очередной тупик. Это ужасно утомительно, это удручает, приводит в некое отчаяние. Мне не хватает ресурсов, связей… — он осекся, виновато смотря на мальчика, как будто сболтнул нечто лишнее.

Но Келен был так любезен, что не заметил промашки своего собеседника, и в данный момент с упоением уплетал пирожное.

— Очень вкусно, Малькольм, ты молодец. Не знал, что ты умеешь столь потрясающе готовить!

— Пустяки! — Малькольм отмахнулся от похвалы, но было видно, что ему все равно приятно было услышать комплимент. — Я решил, что если уж женщины справляются со столь заурядным делом, то мне развиться в нем будет совсем просто.

— И как? Просто было? — еле слышно сказал мальчик с полностью набитым ртом.

— Не совсем, — волшебник тяжело вздохнул. — Я недооценил женщин, у них, видимо, есть на это некий природный дар. Мне понадобилось несколько лет, чтобы добиться хоть какого-то обывательского мастерства, но в итоге все получилось.

— И ты, как я видел, бегаешь по утрам, поддерживаешь свое тело в хорошей физической форме, — невинным голосом произнес мальчик.

— На что ты намекаешь, Келен? — раздраженно спросил волшебник.

— Да так, — небрежно произнес мальчик. — Ты как будто стараешься преуспеть во всем. Может быть, ты еще сражаться умеешь?

— Не во всем, Келен, а в базовых вещах, — серьезно ответил мальчику Малькольм. — Да, темная душа дает мне поразительные силы, предохраняет мое тело от дряхления и старости. Но я до конца не знаю ее свойств, поэтому хочу пребывать в здравом рассудке и обладать достаточно крепким здоровьем, чтобы быть готовым ко всяческим неожиданностям. Которые меня, несомненно, ждут, потому что вы, молодой человек, по каким-то своим причинам совершенно не хотите раскрывать природу темной души.

— Ну, я же тебе уже объяснял, Малькольм, это немного личное, — примирительно сказал Келен.

— Для ученого нет личных вопросов, и твои сведения могут оказаться крайне полезными для изучения.

— Ты со временем сам все узнаешь. Если доживешь, конечно, — с милой улыбкой на устах проговорил мальчик.

На этом их разговор и закончился. Как и многие другие до этого.

Но мальчику, в отличие от Фреи, почему-то нравилось общаться со старым волшебником, он чувствовал в нем человека живого, нетерпеливого и раздраженного на медленное течение вещей в мире. И было в этом что-то… милое. По крайней мере, до того момента, когда его черная душа не посоветует ему вонзить нож в спину мальчику. Или перерезать ему горло во сне. Во имя науки и общественной пользы.

А если Малькольм все же решит остаться на их стороне, то умеет ли он сражаться? Нет, этот вопрос он ранее избегал, обходясь лишь утренней пробежкой, парой отжиманий да подтягиваниями. Не густо, если против тебя опытный воин, а тем более аудитор или даже носитель темной души. Да и против вервольфа ты не простоишь и пары секунд.

Но что если волшебнику все же дать ту самую книгу заклинаний, которую он так часто упоминал? Он все же колдун, а не воин, авось вспомнит старые приемчики. Конечно, возвращать столь могущественную силу своему потенциальному врагу может быть несколько предосудительным поступком, но…

А что гадать раньше времени? Он даже не знает, откуда начинать поиски книги. Ведь они все были утеряны, а точнее тщательно уничтожены во время Магического Кризиса.

Говорят, что элементальная энергия самой земли находится прямо у нас перед носом, но она не подвластна простому смертному. Лишь людям с достаточным талантом, а также прошедшим обучение в Высшем Магическом Университете под силу подчинить себе магию стихий, но и то в крайне ограниченном объеме и только с помощью специальной книги заклинаний.

Таких книг раньше выпускалось очень и очень мало, что было связано с совершенно понятными предосторожностями. Такая книга закреплялась лишь за одним владельцем и не могла быть использована в чужих руках.

Была еще куча всяких условностей, в которые Келен никогда не вдавался, но он помнил те времена, когда начались гонения на волшебников. Именно тогда аудиторы и получили свой высокий официальный статус, хотя их должности существовали и до этого в качестве резервного, запасного плана. И вот кто-то решил, что пора доставать скрытые козыри из рукавов, а кто-то другой решил то же самое, но в своем понимании и видении вопроса… в общем, началась та еще неразбериха. Кроме аудиторов существовали еще и пресловутые инквизиторы, находившиеся на службе у Церкви, которая также желала ухватить часть своего пирога… а страдали в итоге волшебники, хотя некоторые из них даже костер не могли разжечь с помощью магии. Десять лет магического образования и все — ты враг народа. Подлый ведьмак, насылающий проклятия на людей. И пустым занятием было объяснять, что проклинают только ведьмы в сказках — народ, мозги которого промыли государственной пропагандой, твердо решил избрать безопасный путь решения вопроса. И такой путь вкратце звучал так — мертвый волшебник равняется светлому будущему. Странная мысль, зато простая.

В общем, теперь такая книга ценится как могущественный артефакт или даже выше. Хотя без опытного мага она совершенно бесполезна. И вряд ли такую штуку можно теперь где-либо отыскать, но Фрея кое-что услышала в одном городе, а Келен поспрашивал у людей, а затем они вместе полюбопытствовали у одного человека… когда кто-то лишается пальца, то язык быстро развязывается. Теперь цепочка событий была аккуратно записана в их походный блокнот, оставалось лишь начать проверять некоторые факты.

Но это подождет. Потом.

К тому же зачем им гнаться за какой-то там магической книгой, если аудиторы обладают частичным сопротивлением к стихийной магии? Ради любви к искусству и магической науки? Это можно, ведь жизнь — это бесконечная череда удовольствий и помощи хорошим людям. А если Малькольм покажет себя с хорошей стороны, то почему бы его и не порадовать подобной безделицей?

Торжественная речь Малькольма уже подходила к концу. Келен его не слушал, общественные тематики ему были никогда не интересны, особенно, если они были начинены всякой пропагандисткой чушью о патриотизме, заботой о народе и вселенской справедливости. Но такая милая лапша на уши благотворно и действенно влияла на честной народ, тут надо было признать прекрасные ораторские способности волшебника, это заслуживало уважения.

Люди все, словно завороженные, замерли, их тела сами собой наклонялись к сцене, ловили каждое слово. А потом под торжественную барабанную дробь на сцену, которая быстро, ловко и неожиданно вдруг тотчас же превратилась в эшафот, вывели всех видных чиновников, государственных деятелей и министров. И аккуратно повязали на их шеи пеньковые прощальные галстуки.

— Вот это круто вообще! — радостно воскликнула Фрея, восхищенными глазами рассматривая сцену.

По народному собранию прошло волнение, ропот, начались легкие перешептывания. А затем один смелый активист все же нарушил столь гнетущее неловкое молчание.

— А что, так можно было?!