Плохие девочки не плачут. Книга 2 (СИ) - Ангелос Валерия. Страница 14

Когда ты долго не можешь решить, что конкретно стоит сделать, небеса посылают знак свыше.

***

Я возвращалась домой после очередного визита в милицию за новостями, которых нет.

Первый этаж встретил меня весьма подозрительным типом с неприятной рожей и сигаретой в зубах. Я не обратила на загадочного незнакомца особого внимания и смело прошагала мимо и наверх, где меня поджидало двое похожих субъектов. Сигарет у них не было, зато рожи — отвратнее не сыскать. Дверь моей квартиры приоткрыта, типы толкутся рядом. Самое время напрячься.

Оборачиваюсь — по ступенькам поднимается куряга с первого этажа.

Будь это крутой голливудский блокбастер, у меня есть все шансы спасти свой многострадальный зад. Надо ухватиться за перила и ласточкой сигануть вниз или продемонстрировать им чудеса акробатики и спуститься по ступенькам, исполняя сальто-мортале. Однако кино тут не пахло, акробат из меня хреновый и внутри, мягко говоря, шли за*бацкие химические реакции.

Вы, конечно, извините за подробности, но когда куряга довольно вежливо подтолкнул меня вперед, я в прямом смысле чуть не сходила в туалет. Я б и сходила. Просто нечем.

— Давай, — другой тип открыл дверь моей квартиры и гостеприимно приглашал вовнутрь. — С тобой хотят поговорить.

Я нервно повела плечами. Заорать, что ли? Хоть припугнуть их воплями…

Однако мрачные лица типов отбивали всякую охоту геройствовать. Как послушная овечка шагаю под мясницкий тесак.

— Вознесенский ждет, — продолжил тип, подталкивая меня дальше, а потом закрыл дверь.

Сначала моя голова не сообразила ничего стоящего относительно «Вознесенский». С тем же успехом тип мог сказать «Чайковский» или «Паустовский». Я даже не восприняла это как фамилию.

Знак свыше вальяжно развалился на диване, широко расставив ноги, и курил, демонстрируя полное отсутствие стандартных норм приличия. Пепел летел прямо на ковер, и мне стало немножко неприятно.

— Садись, — сказал непрошеный гость, кивая в сторону кресла напротив.

Таким тоном обычно отдают приказы собаке, о чем я бы непременно сказала ему, если бы ко мне вернулась смелость, и подох инстинкт самосохранения.

— Как поживает Стас?

Он щелчком отправил дымящийся окурок на пол, а после лениво растоптал его ботинком. Ботинки были явно дорогими, как его костюм, часы и перстень на правой руке.

— Стас пропал, его нет больше недели, — сбивчиво отчиталась я.

— Только не надо заливать, — он на мгновение скривился, а потом вдруг улыбнулся: — Ты девочка умная?

Была бы умная, не оказалась в говнище.

— Я слышал треп о его пропаже, но мы-то знаем, как все было, — доверительно произнес он.

Молчу, рассматриваю. На вид гостю лет тридцать, не больше. Лицо его можно назвать красивым, если бы не глаза, что-то в них неприятное клубится, отталкивающее и омерзительное, поэтому глаза портят все приятные впечатления. Выглядит смазливым бандитом из ментовских сериалов, на которые подсел мой папа. Смею предположить, он и есть бандит.

— Как все было? — повтор с вопросительной интонацией.

— Как? — не удержалась я.

— Мать дала мне имя Владимир, а фамилия моя Вознесенский, но люди зовут иначе — Доктор. Знаешь, почему?

«Скальпель», — первая мысль, которая приходит на ум.

Это же Данын доктор. Парень моей подруги. У него еще серьезные проблемы, искал адвокатов, но не Стаса. Стас бы мне рассказал. Черт…

— Я человек отходчивый и никогда ничего не сделаю на эмоциях, — продолжает убеждать бандит. — Единственное, что меня раздражает, — вранье. Когда мне врут, я могу очень, очень сильно расстроится. Когда я очень, очень расстроюсь, то перестаю себя контролировать.

Перед глазами плывут живописные сцены из фильмов Тарантино. Чувствую приближение тихой истерики.

— Ты хочешь, чтобы я расстроился? — нежно спрашивает Вова.

Язык прилипает к нёбу. С трудом отвечаю:

— Нет.

— Тогда ты расскажешь мне всю правду.

Немного сыкотно признаваться двинутому на всю голову психопату, что понятия не имеешь о том, какую именно правду он желает услышать.

— Простите, я не вполне понимаю… я не знаю, какие у вас со Стасом были дела, он мне никогда не рассказывал… ничего, — стараюсь построить фразу обтекаемо.

— Девочка, ты меня расстраиваешь. Это плохо, очень плохо.

Замолкаю.

— Стас взял у меня деньги, а работу не сделал. Он пропал, и спроса нет. Думаешь, я идиот? Я похож на идиота? — в его голосе появились металлические нотки. — Я могу быть несдержанным, но я не идиот. Я не верю в ту херню, которую вы со Стасом разыграли для ментов. Сечешь?

Здесь мне очень захотелось выпить. Чего-то покрепче текилы. Скипидара.

— Я не хочу вас расстраивать, но я действительно ничего не знаю.

Он усмехается, и думаю, что не доктором Менгеле надо пугать людей.

— Хорошо, — легко соглашается Вознесенский. — Поступим иначе.

Не успеваю облегченно вздохнуть.

— Стас взял у меня пятьсот тысяч зелени, я хочу свои деньги обратно. У тебя есть неделя, разрули ситуацию. Я жду до следующего четверга.

— У меня нет таких денег, я не знаю, где Стас… откуда мне взять столько? — невольно забываю бояться.

Какое-то время он просто смотрит на меня, даже вроде с долей жалости, а потом заботливо проводит ладонью по щеке.

— Я могу подать идею относительно первых ста баксов. Я не заплатил бы больше… спрошу, кто из подручных заинтересуется. До четверга.

Стоит ему скрыться, набираю Дану, не даю той вставить ни слова, пока не обрисовываю бедственное положение в красках.

— Лора, я знаю, — тихо отвечает подруга. — Стас приходил к нам, случайно выяснилось, что мы знакомы через тебя.

— Что?! — выпускаю телефон из ослабших пальцев и чудом перехватываю снова, нечленораздельно бормочу: — Что ты знаешь?.. Я не… Он мне ничего не сказал…

— Твой Стас кинул Вову. Это правда.

— Этого не может быть. Я не верю… Блин, да, я не знаю ничего!

— Лора, лучше отдай эти деньги, — добивает Дана.

— У меня их нет! Можешь объяснить это своему… своему парню?

— Я уже с ним говорила. Думаешь, почему он был таким вежливым, — она удрученно вздыхает. — Лора, тебе лучше достать деньги. Вова не прощает предательств, я не смогу его постоянно сдерживать.

— Да, очень легко найти пятьсот штук, которых у меня нет.

— Лора, найди их, а то… я больше не могу ничем помочь. Вова обещал, что в первый раз поговорит с тобой нормально.

— Спасибо, Дана, — нажимаю на сброс.

Ищу другой номер, не медля ни секунды, набираю. Нудные гудки… и никакого ответа. Я терпеливо набираю снова, явно больше приличного количества раз.

Закрываю глаза, обтекаю, сползаю поближе к окурку. Мысленно скандирую…

…бл*ть, бл*ть, бл*ть…

Ну, какого хрена говорить «звони», если не собираешься отвечать?

Глава 4.2

Некоторые вещи понимаешь только, когда остаешься один в темноте. По-настоящему. Ты начинаешь ценить мелочи, которые никогда прежде не выглядели важными. Оказывается, тебе никогда не было плохо. Страдания от неразделенной любви — чушь.

Рядом нет никого, кто тебе поможет и даже рассказать о том, что разрывает твою жизнь на части некому.

Конечно, я не могла попросить у кого-то взаймы 500 штук. Мои собственные сбережения (остатки фон Вейганда плюс нажитое в бизнесе) не покрыли бы и пятую часть искомой суммы.

Естественно, я не могла обратиться в милицию, потому что не была самоубийцей из числа верующих в ее святую непогрешимость.

Я могла рассказать все родителям, я и хотела рассказать, но у них не нашлось бы полмиллиона взаймы, а единственный способ решить проблему — отдать долг.

Мог ли Стас подставить меня? Взять деньги бандита и свалить в далекие дали?

Я не хотела плохо думать, но я не знала.

Были некоторые положительные моменты. Я больше не переживала на счет исчезновения злополучного жениха. Мои мысли заняли пятьсот штук зелени.

Фон Вейганд не отвечал. Звоню все выходные, в понедельник, во вторник… мне плевать на гордость и прочие никому не интересные вещи.