Ты просто бомба, детка (СИ) - Маршал Ева. Страница 16

Отпустив меня, девица попятилась.

Еще некоторое время я смотрела на нее, пока она не скрылась за дверью бара.

На улице пахло дождем, первые капли упали мне на лицо, и я, развернувшись, поспешила к своей машине. Прыгнула в «Миникупер» повернула ключ в зажигании. Подальше отсюда. От этого бара. От Дика Питона… Как можно дальше. Моя жизнь разрушена. Так легко, одним неосторожно сказанным словом, и винить надо только себя.

Я все сильнее вдавливала педаль газа, дворники едва справлялись с потоками воды, и я почти не видела дороги. Из-за дождя и из-за слез, которые текли, не переставая, по щекам. Телефон беззвучно задергался в кармане, пришлось отпустить одну руку, чтобы его достать.

— Шерон, где ты? Нам нужно поговорить. Срочно.

— Генри, я…

— Шерон? Шерон, ты что, плачешь? Милая, где ты? Скажи, я приеду.

Я отвлеклась, выправляя машину на дороге.

— Еду домой по тридцать пятой авеню. Генри, прости меня, но…

В этот момент из-за поворота показались фары, ослепив меня. Я вдавила тормоз, машина пошла юзом и престала слушаться руля, накренилась на бок. Я закричала…

Глава 14. Мой молодой человек

Я закричала, с ужасом осознавая, что не успеваю вписаться в поворот. Так и вышло. Пытаясь выровнять машину, сделала только хуже. «Миникупер» снес ограждение, и вылетел с трассы. Я уже не понимала, на что давить и куда крутить руль. Кажется, перепутала газ и тормоз. Одна фара разбилась, вторая выхватывала из темноты густые кусты, стволы деревьев, которыми порос склон, какие-то коряги.

Застилавшие глаза слезы, изматывающие переживания дня и шок, смешанный отчаянным страхом. Вот коктейль моих последних эмоций — с ужасом поняла я. Я умру несчастной и одинокой.

Не было сил здраво думать и действовать. Я знала одно — хуже со мной еще ничего не случалось. Наверное, пора было молиться или вспоминать родных, но в голове царила мертвая звенящая пустота и ожидание боли.

«Миникупер» что-то задел, его резко развернуло, и машина пошла по склону боком, с треском продираясь через кусты. Добавляя паники, надрывался мобильник. Меня трясло и подбрасывало, а потом она накренилась, встала на два колеса и перевернулась, продолжая скользить в таком положении. Ремень безопасности больно впился в тело, удерживая меня, голова мотнулась, и я сильно ударилась обо что-то, смутно понимая, что должна была сработать подушка безопасности.

Кажется, на какое-то время я потеряла сознание. В чувство привел рокот воды в ушах.

Нет, это не вода — голоса. Они доносились точно из глубины, и мне не удавалось разобрать отдельные слова. Я уже не свисала на ремне вниз головой, а лежала на носилках. Пахло бензином, покрышками и листвой. Было холодно и сыро. Платье на мне не предназначалось для поздних прогулок по лесу, а куртку я так и не удосужилась надеть, садясь в машину.

— Джо, нашел ее телефон? — крикнул кто-то поодаль. — Слышишь звук? Ответь, может ей родственник звонит.

Это первое, что я расслышала отчетливо, хотя все еще словно сквозь вату. Было непросто, но я открыла глаза, и тут же зажмурилась, ослепленная светом фонаря. Голову прострелило болью. Затошнило.

В отдалении послышалась знакомая мелодия, но тут же оборвалась — кажется, кто-то ответил на звонок за меня. Я прислушалась:

— …девушка… длинные светлые волосы… красный «Миникупер»…

Кто этот Джо? И с кем он разговаривает? Это Хлоя или Генри?..

Надо мной кто-то наклонился, отвлекая от обрывков беседы.

— Мисс, вы меня слышите? Просто моргните, если да.

Я послушно моргнула. Парамедики. Значит я жива, хоть толком ничего не понимаю, но кроме головы болит только там, где мене пережал ремень. Хотя если у меня шок, то не почувствую даже если ноги переломаны.

Носилки накренились, меня понесли вверх по склону. Парамедик продолжал бежать рядом. Проверил пульс, задал еще несколько вопросов о моем самочувствии. Пришлось подтвердить, что меня действительно зовут Шерон Уайти. Говорить оказалось намного сложнее, чем моргать, и меня попросили помолчать. Жутко мутило, и пришлось закрыть глаза. Сознание вытворяло странные вещи, я то выплывала на поверхность, то погружалась в вязкий кисель, отключаясь от реальности.

— Мисс, все будет хорошо, — посоветовал все тот же парамедик, когда носилки погрузили в машину. — Мы поговорили с вашим молодым человеком, он скоро приедет. Не волнуйтесь, у вас, похоже, только сотрясение, в остальном — целы. Но голову мы вам проверим.

Да, голову мне надо очень хорошо проверить. И убрать лишнее. Вожделение, например, или, наоборот, стыд. Уберите хоть что-нибудь, потому что во мне слишком много всего, и я полна боли.

Шум двигателя жутко раздражал, а тряска кареты скорой помощи обещала доконать. Меньше всего мне сейчас хотелось снова куда-то ехать, но, ритмичное покачивание по время движения меня успокоило.

Кажется, я даже отвечала невпопад на вопросы. Давала менять какие-то датчики на себе.

И ко времени приезда в больницу впала в ровное, почти равнодушное состояние.

— Дорогая, — Генри влетел в палату, когда врачи, наконец, вышли, уверив меня, что я цела и невредима. Но они ошибались. Что-то внутри меня сломалось, хрустело сбитыми шестеренками. — Я выехал сразу, как мне позвонили.

Я посмотрела на него равнодушно и кивнула головой.

— Спасибо, Генри.

— Говорят, тебя можно забирать, ты отделалась парой синяков и совсем легким сотрясением.

Я пожала плечами.

— Милая, не расстраивайся так, машина на страховке, я лично все документы проверял. Оформлю завтра заявление, оглянуться не успеешь, как все починят.

Это хорошо. Куда я без машины.

Он взял со стула мои вещи, разложил их на кровати и помог подняться. Больничный халат на веревочках развязался быстро, Генри ловко надел и застегнул на мне рубашку. Я только поднимала-опускала руки и поворачивалась по его просьбе.

Джинсы он натягивал неумело, но не ругался, втискивал меня в узкие штанины как мог. Действовал аккуратно и заботливо, даже волосы собрал в хвост и перетянул резинкой.

— Ты такая нежная, послушная…

В машине я ехала молча, пару раз, кажется, даже задремала. И удивилась, когда обнаружила, что подъехали мы не к моему дому, а к таунхаусу Генри.

— Поживешь у меня пару дней, пока в себя придешь. Отоспишься, — деловито произнес он, вытаскивая из машины пакеты.

— Домой хочу, — пробормотала я.

— Перестань капризничать. В конце концов у меня работница приходит, покормит тебя, — он подхватил меня за локоть и потащил за собой.

Завельски-младший всегда был по-своему внимателен, я помню, как он меня завалил лекарствами во время последней эпидемии простуды. Причем сама я ни разу не чихнула, но Генри на всякий случай — бдел.

Сейчас мне выделили гостевую комнату, хозяин лично притащил мне большеразмерную футболку и помог переодеться.

— Ты знаешь, я волнуюсь…, - пробормотал он, погладив пальцем по лбу и помолчал несколько минут, когда я отвернулась. — Ты в последнее время как-то странно себя ведешь. Невнимательная стала… В аварию теперь угодила.

— Потому что по телефону разговаривала.

— Говорю же — невнимательная и несобранная. Кто же отвлекается во время движения?

На ужин были тушенные овощи, но я только выпила теплое молоко, а к еде не притронулась. Есть совершенно не хотелось. Как отрезало.

Генри пожал плечами и не особенно уговаривал, его всегда несколько смущал размер моих бедер. И он пару раз просил свою маму посоветовать мне диету. Так что пару дней голодовки, по его мнению, только пошли бы мне на пользу.

Уже в ночной полудреме я внезапно обнаружила его под боком.

Футболку на мне задрали. Осторожные пальцы поглаживали живот и кромку трусиков.

— Я же не купалась, — сонно удивилась я.

В этом плане Генри всегда был строг. Перед сексом мы оба тщательно мылись, причем шампунь следовало использовать специальный, интимный, с приятной цветочной отдушкой. А сейчас меня ласкали без всякой предварительной стерилизации. Ничего не понимаю.