Шесть нолей (ЛП) - Коул Стиви Дж.. Страница 7

На заднем фоне тихо играет музыка, и Третий опускает свою руку на мою спину, прижимая меня к себе, одновременно поднимая мою руку вверх, чтобы насладиться вальсом. И мы танцуем, юбка моего платья плавно двигается в такт па и поворотов. Я смотрю ему в глаза, пытаясь заглянуть за пределы этой ужасной маски. Гул разговоров кружится вокруг меня. Вечерние платья и смокинги. Мужчины при власти. Женщины удачи. Разве не об этом мечтает каждая маленькая девочка? Бал, подходящий для королевской семьи. Деньги и богатство. И хотя это вполне может выглядеть как сказка, но я танцую далеко не с прекрасным принцем. Меня кружит в танце злодей в этой истории, зверь, скрытый под обликом человека. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю Тобиаса, его темные глаза внимательно смотрят на меня. Его челюсть стиснута. Престон шепчет ему на ухо, и мне любопытно, что же он говорит ему. Интересно, что они оба думают на счет того, что их драгоценное имущество находится в руках другого. Три злодея, никаких героев и окровавленная принцесса. И в отличие от большинства сказок я не верю, что кто-либо из нас может быть спасен.

Третий продолжает уверенно вести меня в танце, и внезапно музыка словно начинает играть свою собственную мелодию у меня в голове. Каждая нота вводит меня в мелодичный транс, пульсирующий сквозь мое тело. С каждым новым поворотом комната начинает сливаться в смазанное пятно, как невысохшие акварельные мазки. Красное и зелёное, синее... и тепло, которое внезапно переполняет меня... я чувствую его. Перед моими глазами словно вспыхивают далекие звезды на ночном небе. Все искажено. Всё не так... У меня во рту пересыхает.

- Что случилось, игрушка? - шепчет Третий мне на ухо, его дыхание щекочет мою шею. - Неважно себя чувствуешь?

Я сглатываю, внезапно мне становится страшно, что я могу проглотить собственный язык. Сердце колотится у меня в груди, как птица в клетке, отчаянно желающая освободиться. Третий запрокидывает голову, зловеще рассмеявшись, а затем он начинает меняться. Его маска меняется и трансформируется, глаза увеличиваются, нос превращается в раздвоенный язык, и он обвивается вокруг меня, как змея, удерживая все мое существо в плотно сомкнутых кольцах. Я пытаюсь вырваться на свободу.

- Элла, успокойся, - говорит он. - Ты устраиваешь сцену.

Единственное, о чем я могу думать, - это Тобиас.

- Я... - я спотыкаюсь, отступая от Третьего, устремляя взгляд в его холодные глаза, смотрящие на меня, как на добычу, чем я и являюсь. - Я хочу Тобиаса.

Он смеется.

- Ты не знаешь, чего хочешь.

- Я... я... – я не могу дышать. Перед моими глазами словно разбитое стекло: цвета и очертания расплываются, взрываясь фейерверками. Куда бы я ни повернулась - повсюду вижу монстров. Ожидающих меня с острыми зубами и когтями. Драконы и львы, дьяволы и призраки...

- Элла, - вновь зовет меня Третий и хватает за руки, дергая к себе. - Это всего лишь костюмы.

Я хватаюсь за голову обеими руками и закрываю глаза, но все равно вижу, как они пялятся на меня, и их рты скалятся в ужасающих улыбках.

- Пожалуйста, - умоляю я. - Не дай им съесть меня.

Третий проходится пальцем по моей щеке и прожимается подбородком к моей шее.

- Тише, тише. Успокойся. Это всего лишь вечеринка. Мы здесь только для того, чтобы повеселиться, поиграть в игру, если хочешь, - он снова смеется, и это потрясает меня до глубины души.

Моя голова кружится, перед глазами все плывет... и на мгновение кажется, что мои ноги не касаются земли.

- Шестая игра, Элла, - шепчет Третий. - Ты в игре?

- Я... я не могу... Что-то не так.

- О, да, - шипит Третий, обходя меня, - что-то очень, очень не так. Ты влюблена в Тобиаса, мужчину, который не способен на любовь. Мужчину, который выше всяких мелочей. Для него ты всего лишь развлечение, грязная игрушка. И все же ты любишь его, - он целует меня в щеку. - Так глупо. Так отчаянно. Неудивительно, что твой последний парень выбросил тебя, как мусор. Ты и твоя жалкая любовь бесполезны, - он поворачивает меня лицом к себе и проводит большим пальцем по моей нижней губе. - Бесполезная... но для меня ты будешь бесценнее золота.

Я хочу убежать. Я хочу уползти куда-нибудь и спрятаться. Музыка не прекращается. Искаженные видения вокруг меня. Третий... Я хочу, чтобы все это закончилось.

- Вот что я тебе скажу, - говорит он. - Почему бы тебе не пойти к Тобиасу и проверить, сможет ли он тебя спасти? Поиск способа спасти себя, и является целью шестой игры. Все, что тебе нужно сделать, это просто спасти себя. – Я смотрю на него, а он отмахивается от меня рукой. – Иди и найди его, Элла, найди своего рыцаря в самых черных доспехах. Иди и найди своего героя, посмотри, нужна ли ты ему сейчас. Теперь, когда игра почти закончена.

Я отступаю на несколько шагов, прежде чем развернуться на каблуках и броситься в бальный зал в поисках Тобиаса. Я ищу синюю с золотом маску. Я сталкиваюсь с людьми, слезы застилают глаза. Я проталкиваюсь сквозь толпу. С каждой секундой моя паника все нарастает, пока я не начинаю ощущать, что она может поглотить меня полностью.

- Тобиас? - кричу я. - Тобиас? - Комната молчит... или нет? Могу ли я доверять хоть чему-то в том состоянии, в котором сейчас нахожусь. Реальность - она вообще существует? - Тобиас?

А затем чья-то ладонь обхватывает мое плечо, тепло и нежно. Надежно. Я оборачиваюсь, сине-золотая маска приносит мне облегчение. Я припадаю к нему, прижимаясь к лацкану пиджака, как будто это единственное, что может меня спасти. Тобиас переплетает свои пальцы с моими и тихо выводит меня из бального зала, по длинному коридору с бесконечными зеркалами. Я не смотрю на свое отражение, не могу. Мы поднимаемся по лестнице и спускаемся по другому коридору, пока не достигаем комнаты с закрытой дверью. Тобиас достает ключ из кармана и вставляет внутрь замка, поворачивая его и открывая дверь.

Внутри огромная спальня. Кровать с балдахином стоит напротив стены с белыми занавесками, обтянутыми вокруг рамы.

- Я... я просто хочу...

Тобиас кладет палец на мои губы, заставляя меня замолчать, прежде чем сбросить пиджак и откинуть его на край кровати. Клянусь, он начинает двигаться, превращаясь в какое-то существо и сползает с кровати, двигаясь по полу. Я игнорирую это. Это безумие....

Тобиас расстегивает рубашку и снимает ее. Пауки расползаются по его коже. Что было в том напитке? В кроличью нору... и в самый вниз, как Алиса.

Не сказав ни слова, он хватает меня и поворачивает. Я слышу, как растягивается молния на платье, а затем чувствую прохладный воздух на коже, когда он срывает одежду и толкает меня лицом на кровать. Его пальцы на моей заднице, его прикосновения, как огонь, обжигают меня. Он трогает меня. Он стонет. А затем он заполняет меня сзади. Его горячий член вонзается в меня, такое знакомое чувство, такое привычное... и я сглатываю. Я сжимаю простынь в кулак, когда он врезается в меня. Я слышу голоса и звуки, и, даже закрыв глаза, я вижу цвета и призмы, формы, плавающие вокруг. Он ощущается таким тяжелым надо мной, таким грубым, что если бы мог убить меня, трахая, то убил бы.

- Не сердись, - выдыхаю я между глубокими проникновениями. - Пожалуйста.

- Тише, - говорит он, прежде чем ударить меня по заднице рукой.

Его пальцы впиваются в мои бедра, и он тянет меня, переворачивая на спину. Хватая за лодыжки, он раздвигает мои ноги и снова погружается. Это должно быть приятно, но ощущается неправильно. Что-то не так. Грубость и сила, но без той чистой похоти, которую он с такой легкостью вызывал... Я смотрю на золотой контур его губ, наблюдая за тем, как он дышит. При каждом движении краска светится под тусклым светом. Он щипает меня за клитор, трет его и уговаривает меня не сдерживать стоны. Он трахает меня сильно и жестко, и тепло быстро набирает обороты, поднимаясь все выше и выше, пока я корчусь под ним. На моем лбу и груди выступает пот, и с последним щелчком его большого пальца я кончаю.

Волна сильного жара разливается по всему телу. Я прогибаюсь под ним, оборачивая бедра вокруг него в финальной попытке удержать момент. Я теряю себя в блаженном тумане, невесомом чувстве, в котором тону. И без размышлений и сомнений я тянусь вверх и хватаю его за лицо, притягивая к себе в безжалостном поцелуе. Он стонет в мой рот, прежде чем замереть, проникая своим членом так глубоко, что мое тело простреливает вспышкой боли.