Ректор моего сердца (СИ) - Миленина Лидия. Страница 42

— Не было правила, что нельзя надевать иллюзию поверх иллюзии! — почти крикнула я. — Это было бы совсем несправедливо!

— Но не было и правила, что можно, — сказал Герат примирительным тоном. Очередная его вспышка прошла, и он просто внимательно изучал мое лицо. — Так что вы скрываете, Илона? Что прячется под вашей милой «личиной»? У вас кривой нос?

— Возможно! — резко ответила я. — Многие девушки носят косметическую иллюзию каждый день. Каждая женщина имеет право на это. Вы же не запретите не-магичке красить губы и ресницы?

— Может быть, и запретил бы, если это ее портит, — усмехнулся Герат. — Так и с вами. Подозреваю, не уродства вы прячете. И… если, — его голос опять зазвучал жестко и зло, — на следующий конкурс вы придете со своей иллюзией, вылетите с отбора тут же. И молитесь, чтобы я при этом сохранил вашу тайну. Как только вас не будет в отборе, мне ничего от вас не нужно, и нас с вами ничего не связывает. Я не обязан буду хранить ваш секрет.

«О Господи!» — пронеслось у меня.

Во что я вляпалась. Как такое возможно… Я загнана в угол. Как та зверюшка, с которой я только что себя сравнила. И охотник приближается. Охотник уже близко. С оружием сильнее когтей и зубов зверя.

Ярость волной поднялась из глубины души. Так тигр бросается на мага с молнией в руке, хоть и знает, что, скорее всего, погибнет.

Это Герат заставил меня пойти на отбор. Он спровоцировал! Он согласился помочь мне с проверкой и взял на себя ответственность хранить мою тайну. И неважно, что он знает не самый страшный мой секрет! Он не предупредил, что на испытании будет придворный маг и что мне следует быть осторожней, не выделяться. Не предупредил, а ведь мог! И еще ругает за недальновидность. А теперь он хочет сорвать мою иллюзию, словно желание удовлетворить любопытство стоит моей… жизни. И он… угрожает мне, как низкий, поганый шантажист!

Я вскочила со скамейки и встала перед ним. Кровь волнами приливала к лицу.

— Это низко и подло! — сказала я жестко. И прежде чем разум успел остановить мою душу… и мою правую руку… наотмашь ударила его по щеке.

Хлесткий звук пощечины прорезал тишину вечернего сада.

Глава 26

Даже в лунном свете был виден красный отпечаток на щеке Герата. Он быстро притронулся рукой к ней рукой.

А я застыла, ожидая последствий. Ударила его, а словно сама получила пощечину. Отрезвляющую.

Рублю сук, на котором сижу. Да. Но зачем он так со мной! Когда я оценила его заботу о моей безопасности, когда все могло стать хорошо, ударил — уронил с небес на землю своей угрозой.

Глаза ректора вспыхнули, но злости в них не было.

— Хорошо хоть зубы мне не выбили, — усмехнулся он.

И я словно получила вторую пощечину. Ожидала чего угодно. Огненной стены или что скрутит меня, даже ударит в ответ. Чего угодно, только не такой спокойной, насмешливой и снисходительной реакции. Он ведь огненный! Вспыльчивый и не очень-то добрый!

Внутри меня что-то разжалось. Напряжение, злость, сомнения разорвались, как водяная бомба и… проклятая водная натура дала себя знать.

Я зарыдала. Горячо, сильно. Все, что застряло в душе с момента, как получила приглашение на отбор, потоком прорвалось наружу.

Уткнулась лицом в руки, хотела кинуться в сторону. Убежать. Куда угодно. Вглубь сада или обратно в здание. Забиться в угол, спрятаться. Нечего Герату видеть мою слабость, мою несдержанность (хотя куда уж дальше)! Он и так то провоцирует ее, то «велит» мне быть взрослой и сильной…

Но он быстро поймал меня за руку. Ту самую, правую, которой я только что ударила его. Другой рукой обхватил меня за талию, сделал резкое движение — я не видела его, только почувствовала — меня словно развернули в танце, и я оказалась у него на коленях.

Он крепко обнял меня, прижал мою голову к своему плечу.

Не успокоилась. Он внезапных объятий, от его горячей близости зарыдала еще сильнее. Словно почувствовала, что сейчас можно…

Упиралась руками в его грудь, пыталась встать, но он легко удерживал меня, чуть покачивая, и гладил по голове.

— Ну все, девочка… Извини… Я перестарался. Перегнул палку… Конечно, я никому не раскрою твою маленькую тайну… — сейчас его голос был бархатным.

Что?! Я не поверила тому, что услышала. Герат извиняется? Я сижу у него на коленях, он крепко, но так бережно, горячо и нежно обнимает меня, укачивает, как ребенка… И извиняется. Кажется, это я должна извиняться, что ударила его… Хотя… конечно, и ему есть за что. Конечно.

Слезы остановились так же резко, как хлынули. Я попробовала отстраниться. Правда не очень хотелось…

В его руках было на удивление комфортно. Вроде огненный, а ощущение надежности не меньше, чем с любым земным. Только горячее. И как будто пламя, живущее в его сильном теле, сжигало, расплавляло границы, которые мы выставили друг от друга. Тело и даже душа, казалось, плавились, расплывались. Теряли силу сопротивления.

Он позволил лишь отстранить голову. Мое лицо оказалось прямо рядом с его красивым, твердым лицом, в котором все дышало силой и внутренним огнем. Щекой я ощущала жар его кожи, хоть и не прикасалась.

О Господи… Что происходит? Он же только что угрожал мне… А сейчас я сижу у него на коленях, и все располагает к поцелую. К близости, к тому, чтобы сжечь границы совсем…

— Зачем… вы… так… сказали?! — охрипшим и срывающимся голосом спросила я. — Зачем угрожали мне?!

— Ну прости. Перестарался, — с непонятным вздохом сказал Герат. Его глаза блестели в темноте, и мне казалось, что я попала в какую-то горячую огненную сказку. Нужно встать, пока не провалилась в нее совсем…

А его огненные глаза скользнули с моего лица ниже, к необычно глубокому вырезу, под которым грудь вздымалась от неприлично глубокого дыхания. Кажется, Герат напрягся, а у меня закружилась голова.

Я сжала зубы, представила внутри поток холодной воды и попробовала встать. Он, словно по привычке, удержал меня. Но тут же усмехнулся:

— Так невозможно разговаривать.

Его рука вдруг оказалась под моими коленями, он приподнял меня, развернулся и пересадил на скамейку.

— Посидите, Илона. И послушайте.

Пару раз глубоко вздохнул, к нему вернулось спокойствие и сдержанность.

— Разумеется, у меня и в мыслях не было раскрыть вашу тайну. Я не для того помог вам. И не для того трачу на вас время, чтобы отдать в руки королевских следователей. Слишком ценный вы… претендент, — сказал он. — Но да, меня бесит эта ваша иллюзия! Вы сохраняете ее даже в конкурсе, где она лишь мешает! Но… хорошо, даже так, — он посмотрел на меня прямо. — Я мог бы понять, зачем это нужно, если бы вы объяснили. К чему столько усилий, чтобы скрыть свое лицо?! Но ведь нет! — теперь в голосе Герата послышалось свойственное ему легкое раздражение. — Вы отказываетесь объяснить даже мне. При том, что я и так уже узнал о вас достаточно. Так что, тарра Илона, — усмешка. Не злая, но и не добрая. — Когда я «угрожал» вам, всего лишь пытался показать разницу между нормальными доверительными отношениями и официальными отношениями, в которых никто никому ничего не должен, как только деловой договор теряет силу. И… вы же понимаете, что я в любой момент могу сам снять вашу иллюзию. Просто я, в отличие от вас, забочусь о ваших ощущениях, — он коснулся рукой ударенной щеки. — Хорошо знаю, как чувствует себя тот, чью иллюзию сорвали насильно. Мне хотелось бы, чтобы вы сами доверили мне… свой облик или что там у вас.

— Вы… вы хотите, чтобы я вам доверяла? Чтобы у нас… были доверительные отношения? — растерянно переспросила я. Все, что произошло во время этой нашей с ним встречи, не укладывалось в голове.

А в теле все еще бродило волнение от его близости.

— Представьте себе, — улыбнулся он краем губ немного горько. — Вас это удивляет?

Теперь вздохнула я. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Чтобы прогнать волнение от того, что он сидит рядом, а тело помнит ощущения от его объятий. Волнение от противоречий, которыми наполнен Герат.