Мой парень - порноактёр (СИ) - Сорокина Дарья. Страница 8

— Руби, ты бредишь, у меня нет девушки.

— Пока нет, но она нравится тебе, просто скажи это, Эд. Последнее время так мало хороших новостей…

Алые грани скребанули меня по сердцу. Голос Руби, это тоска и постоянное чувство вины. У нас это взаимное. Я виню себя за то, что сестра стала инвалидом, а она винит себя, что сломала мне жизнь.

— Ладно-ладно. Есть кое-кто. Но там не вариант, мы с ней очень разные. Ничего не получится.

— Из-за твоей работы? — не отводя взгляда, спросила Руби, и у меня в горле застрял ком. Не могу врать… Но да, такая как Бет Бэйли точно не свяжется со мной, когда узнает. Живо представил брезгливость на ее милом личике.

— И это тоже. Не уверен, что она поймет. Кажется, она сильно меня идеализирует, хотя может ей на меня вообще насрать, где я, где она.

Стало немного легче выговориться тому, кому не наплевать. С другой стороны, я только что вслух признался в том, что девчонка вызывает у меня симпатию.

— Так как ее зовут-то? — улыбка снова вернулась к губам Руби.

— Ложечка. Ее зовут Ложечка.

Сестра с удовлетворенным видом перенесла центр тяжести на другую ногу и на мгновение поморщилась. Как и пронзительный взгляд бордово карих глаз, так и непроходящая боль в костях — все это неотъемлемая часть моей Руби. Страдания и моя крошка — одно целое, и как бы отчаянно я ни старался, каких бы врачей ни находил, это все бестолку. Они лишь разводят руками не в силах облегчить мучения моей сестры, а с каждым приходом осени ей становится только хуже. Неумолимая промозглая сырь вызывает ломоту в ее костях, которые в ту роковую ночь собирали по кусочкам.

Руби перехватывает мой цепкий изучающий взгляд, который усилен очками с прямоугольными линзами. Девочка храбрится, делает вид, что не больно ей вовсе, неумело переводит тему обратно к моей якобы подружке. Но и я неплохо умею отвлекать. Боясь, что расспросы о Бэйли затянутся, я провожу запрещенный прием. Воспользовавшись секундным замешательством, запускаю руку в карман и вытаскиваю оттуда крохотную подвеску на браслет.

— Держи! Все, как ты просила, — протянул ей бумажный кулек с завернутой в него серебряной побрякушкой. Когда я покупал ее, то в который раз ощутил беспомощность перед недугом сестры.

Она заказала мне подвесочку в виде двухколесного велосипеда. Я, как последний дурак, смотрел на маленькие серебряные педальки и думал, что где-то в другой жизни должен был учить Руби кататься на настоящем, выбирать велосипед не в ювелирном, а в магазине детских товаров. Но это лишь мои глупые и неосуществимые мечты.

— Эд! Спрячь сейчас же! Это должен был быть подарок на Рождество. Рождество! Оно в декабре, ты в курсе? — она машет руками, смешно жмурится, пытаясь не смотреть на фирменный логотип, но я по глазами вижу, как сильно она хочет нацепить подвеску к остальным.

— На Рождество куплю тебе новую, — вкладываю в слегка дрожащую ладошку крохотный кулек. — Бери и не думай даже.

— Ты слишком много тратишь, Эд.

— Сказал же: не думай. Могу себе позволить, — немного раздраженно пожал плечами. Ненавижу разговоры о деньгах. Их значение слишком переоценивают. Если эти чертовы бумажки такие всесильные, то почему не могут исцелить сестру, или у меня их слишком мало?

— Но ты так много… работаешь, — она запнулась и покраснела.

Скрывать от домашних свое занятие не получилось при всем желании. Сначала вездесущая Грейс докопалась до истины, а потом она же сболтнула моей тогда еще десятилетней сестре, что старший братец снимается в эдалт муви, и не в каком-то дешевом лорно, она почему-то частенько любит уточнять это, а в добротной порнухе, за которую не стыдно… Бабуля года!.. Я порядком устал воевать с ней, решив что это бесполезно, она неконтролируемый хаос в моей жизни, но Руби с ней хорошо, а мне не дали бы мне опеку над сестрой. Слишком уж я сомнительный элемент из добротной порнухи.

— Я же не грузчиком в супермаркете работаю. Хватит жалеть меня. Боже, Руби, это просто деньги и просто секс.

— А твоя ложечка в курсе?

По больному бьет…

— Она не моя ложечка, а просто ложечка-одногруппница…

— Ложечка-одногруппница, которая тебе нравится, — докончила за меня мелкая заноза.

— Так, отдай сюда подарок! Согласен подождать до Рождества, — протянул сестре раскрытую ладонь, но мелкая прижала упаковку к груди, вызвав у меня улыбку.

— Поздно. Мое! На Рождество я хочу сноуборд, на браслете еще есть место! — она тряхнула запястьем.

— Заметано.

Дорогие подарки для домашних помогали хоть на некоторое время забыть о собственной ущербности. Да, и Руби пусть молчит, сама хороша. Не по этой ли причине она сама со слезами на глазах листала местную газетенку в поисках работы, на которую бы взяли подростка-инвалида. Сидеть с детьми, выгуливать собак, мыть машины, раздавать листовки, стоя часами у новеньких кафе или магазинчиков. Это все для других, не для тех, кого покорежило еще в младенчестве.

Я знал, что Руби хотела подарить мне очки в день поступления в Стэнфорд. Я даже сам не был уверен, что поступлю, а она уже тогда верила в меня. Милая младшая сестренка, забывающая почистить историю в браузере. Видел ее запросы в сети.

Как-то раз незаметно, ну это она так считает, она стащила мою пару очков и направилась в салон к миссис Герберт. Проследил за ней из машины, запихнув в свои полуслепые глаза ненавистные линзы. Видел печальное личико моей прихрамывающей крошки, когда хозяйка магазина выставила ей счет. В тот миг мое сердце вновь разлетелось на тысячи осколков, почти как в ту ночь, когда я думал, что потерял Руби.

Устроить сестру на подработку в салон к миссис Герберт стоило мне приличных денег. Хозяйка не хотела связываться с больным ребенком, боясь, что ей может стать плохо, и тогда мы с Грейс затаскаем работодательницу по судам.

Мне пришлось не только раскошелиться, но и подписать кипу бумаг об отказе от претензий в случае чего. А еще я сам купил выбранные Руби очки. Они должны были пойти в счет оплаты сестре.

После я метнулся домой, быстрее моей удрученной козявки и поприветствовал ее фальшивым зевком.

— Все еще дрыхнешь? Ты знаешь, который час?

Пожал плечами и пригладил беспорядок на голове.

— Тебя миссис Герберт спрашивала, просила перезвонить. Старая карга, разбудила в такую рань.

Ни одним лицевым мускулом себя не выдал. О, да… я отличный актер.

Маленькая конспираторша рванула к телефону, и едва ей ответили на том конце провода, как мгновенно расцвела. Видеть ее счастливой — дороже всех подарков, потому что в последнее время это случается все реже.

В день моего поступления, я честно изобразил удивление от неожиданного подарка, радость изображать мне не пришлось. Жаль, что очки действительно мне очень шли, и совсем не подходили к моему образу стремного ботана. Носил их на всякий случай, и он настал, когда одна озабоченная ложечка наступила на мою идеально-убогую пару своей косолапой пяткой.

— А где, Грейс? — я наконец сгреб пакеты с пола и двинулся на кухню, пока Шерлок по имени Руби имя моей ложечки вдруг не угадала по пакету хлопьев.

Сестра резко переменилась в лице, и теперь смотрела на меня так, словно у меня вот-вот волосы воспламенятся.

— Эд… Ты это…только не кричи раньше времени… Бабуля…она…это… Из лучших побуждений!

Херовое начало моих выходных. И почему, когда тебе говорят «не кричи», то хочется заорать на пределе сил.

— Где Грейс? — вкрадчиво спросил Руби, стараясь не напугать свою и так вжавшую голову в плечи сестрицу еще больше.

— Я… Она… В общем…

В дверь протяжно позвонили, и я загривком ощутил, что вот-вот узнаю и без Руби, что там натворила наша бабуля.

— Это, наверно, Грейс, — загробным голосом сообщил побледневший ребенок.

Мы оба совсем не торопились открывать.

— Эдди, ты в туалет не хочешь сходить, или к себе подняться ненадолго? — жалобно пискнула сестра.

А вот хочу! Охренеть, как хочу закрыться в своей комнате, зажать уши ладонями и громко запеть что-нибудь на немецком. Зная Грейс, готов предположить, что сотворить она могла, что угодно, а если Руби сейчас так колбасит, то наша вечно ищущая подработку бабуля точно не в костюме пончика стоит за дверью.