Звезда Комо (СИ) - Лёвенштейн Карола. Страница 53

— Мне очень жаль, — наконец прошептала я.

Затем просто убежала, оставив стоять растерянную Скару и её мать.

Я ещё услышала, как она крикнула мне вслед, что я, видимо, совсем сошла с ума. Но я не могла злиться из-за её слов. Я чувствовал лишь сожаление. Я быстро свернула в Базальтовый переулок и вскоре уже стояла перед домом, в котором жила Зара фон Некельсхайм.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Было важно сосредоточится и полностью открыться для разговора со старой дамой. Когда я почувствовала, что готова, я позвонила.

Вскоре я услышала шаги за дверью. Сразу же нацепив на лицо располагающую улыбку, я приняла расслабленную позу.

Я тут же узнала Зару фон Некельсхайм, когда та открыла дверь. Хотя мы ещё никогда не встречались, я уже видела её однажды глазами Адама. Она с подозрением посмотрела на меня, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы оставаться дружелюбной.

— Добрый день, госпожа фон Некельсхайм, — вежливо поприветствовала я.

— Я не собираюсь ничего покупать, — ответила та и уже хотела снова захлопнуть дверь.

— Я здесь не для того, чтобы вам что-то продать, — поспешила сказать я. — Меня послал Адам Торрел.

Зара фон Некельсхайм замерла и посмотрела на меня с явным любопытством.

— Меня зовут Сельма Каспари, — объяснила я. — К сожалению, Адам больше не может прийти, но он попросил меня заглянуть к вам.

— Значит попросил?

Зара фон Некельсхайм разглядывала меня с нескрываемым подозрением.

— Да, Адам, безусловно, говорил вам, как важно для меня посетить гробницу моих предков. К сожалению, я больше не могу познакомиться с моим дедушкой лично, и для меня очень важно, если хотя бы таким образом я смогла приблизиться к нему. Может вы сможете помочь?

— Ваш дедушка ещё жив, — решительно промолвила госпожа фон Некельсхайм. — Его тело никогда не было найдено. Вероятно, он просто сбежал. Я уже объясняла это Адаму Торрел.

Одно мгновение я угрюмо смотрела на госпожу фон Некельсхайм. Она непоколебимо верила в эту идею и не отступит ни на шаг. Адам несколько недель подряд пытался достучаться до неё, мягко убеждая отдать нам ключ от гробницы. Но это ничего не принесло. При этом у него, вероятно, был самый лучший к ней подход. По отношению ко мне она, похоже, не испытывала особой симпатии.

Я лихорадочно обдумывала, как действовать дальше. Время поджимало. Я пообещала бабушке, что скоро вернусь, но также я обещала Адаму как можно быстрее освободить его из рук гномов.

Во мне укрепилась решимость побыстрее разобраться с этой проблемой, потому не похоже, что Зара фон Некельсхайм проявит готовность к сотрудничеству, а у меня не было ни время, ни достаточно терпения, чтобы продолжать играть в её игры.

Время действовать мягко закончилось. Я должна узнать, что происходит в её голове.

— Вы же знали моего дедушку, — дружелюбно сказала я, пытаясь проникнуть в её мысли. Это был способ, обещающий в этот момент самый быстрый успех. Но он также представлял самый большой риск. — Он действительно был настолько ненадёжным человеком, что вы считаете его способным исчезнуть, не сказав ни слова, и так больше и не появиться?

Я с интересом наблюдала за старой дамой, и прямо-таки почувствовала, как в её голове вспыхнули воспоминания.

Теперь я должна попробовать. Я очень осторожно проследила за её воспоминаниями и удивлённо осознала, в каком направлении двигались мысли Зары фон Некельсхайм. Она была сильно разочарована моим дедом. Но почему? Я осторожно проникла в мысли глубже и найдя ответ, чуть от удивления не заговорила.

Зара фон Некельсхайм была влюблена в моего дедушку. Она хотела выйти за него замуж. И если бы не отмена монархии, тогда, вероятно, всё так и случилось бы. Но потом Эдгар влюбился в мою бабушку, а девичьи мечты Зары фон Некельсхайм лопнули, как мыльные пузыри в терновой изгороди. Её сердце и душу наполняла горько-сладкая боль. Она всё ещё скучала по моему дедушке. Боль из-за неразделённой любви так и не прошла, и оставила отпечаток на всей её жизни.

— Мыльные пузыри в терновой изгороди, — прошептала я.

Именно об этом она думала. Адам потратил своё время в пустую, потому что мы рассчитывали, что она уступит из-за любви к дедушке и семье. Но она и впрямь терпеть не могла бабушку и никогда не отдала бы ключ ни ей, ни мне. Она ревновала ко всему, что было у бабушки и что она сама так и не получила.

Зара фон Некельсхай так никогда и не вышла замуж, а моя мать, брат, сестра и я были символами её разочарования. Она так и не завела семью, не родила детей, потому что единственный мужчина, с которым она могла себе это представить, не захотел её.

После исчезновения моего дедушки она надеялась, что он вернётся и признает её своей настоящей любовью. Даже сейчас, когда ей было почти девяносто, она так и не отказалась от этой надежды. Она всё ещё полагала, что дедушка когда-нибудь придёт и признается ей в своей любви.

Не имеет значения, что я ей сейчас скажу, я не смогу убедить её отдать мне ключ.

— Что вы сказали? — подозрительно спросила Зара фон Некельсхайм, не сводя с меня глаз.

Судя по всему, у неё были проблемы со слухом, поэтому она, к счастью, не расслышала сказанные шёпотом слова. Я мгновенно покинула её мысли, прежде чем она успела заметить, что я делаю.

— Ничего, — тут же ответила я.

Она приподняла вверх бровь.

— Во всяком случае, даже не пытайтесь и дальше говорить со мной о вашем дедушке, — повторила она слова, которые я, видимо, только что пропустила мимо ушей. — Передайте Адаму Торрелу, что он может продолжить навещать меня, как только вернётся. Но вам лучше здесь больше не появляться. Нет ни одной темы, которую мы смогли бы с вами обсудить.

— Жаль, — с горечью ответила я. Но её слова не удивили меня. — Желаю вам здорового Нового года.

Я быстро отвернулась и ушла.

Я ещё услышала, как дверь позади меня захлопнулась.

Всё время, которое вложил Адам, было напрасно. Мысль, что с Зарой фон Некельсхайм мне придётся начинать всё с нуля, стучала в голове. Одной или двух недель будет недостаточно. Чтобы выяснить причину, почему она не разрешает войти мне в гробницу, понадобится целая вечность.

Мне придётся опять проникнуть в её мысли, а для этого нужно заговорить с ней ещё раз. Но как это сделать, если она при первой возможности, скорее всего, захлопнет перед моим носом дверь? Я разочаровано перешла на другую сторону Базальтового переулка, а там свернула на кладбище.

Должен быть и другой выход. Быстрым шагом я прошла к склепу семьи фон Некельсхайм.

От спящих каменных лиц у меня по спине пробежали мурашки. Они напомнили мне выражение лица Ладислава Энде. Всего несколько часов назад я сама смотрела в лицо смерти. Я медленно подошла ближе и осторожно прикоснулась к одному из каменных лиц. Это была молодая женщина не старше меня.

Я вспомнила слова бабушки. Она сказала, что я должна ещё глубже погрузиться в элементы. Поэтому я закрыла глаза и мысленно отыскала рядом камень. Он был вырван из земли и являлся её частью. Я ощущала тёплое гудение земли и сильную магию, которая окружала камень, чтобы противостоять воде, морозу, солнцу и льду. Но я также почувствовала защитную магию, наложенную на камень.

Однако не смогла полностью понять её. Я погрузилась в камень и попыталась через него проникнуть в гробницу.

Мгновенно голову пронзила сильная боль, а лицо под ладонью задвигалось. Я, убрав руку с лица, разочаровано отошла. Оно укоризненно смотрело на меня открытыми глазами. Но я не стала ждать, когда проснуться все каменные лица и начнут осыпать меня громкими упрёками. Проникнуть в гробницу силой действительно оказалось почти невозможной задачей.

Я быстро ушла, пройдя между покрытых снегом надгробий. Я должна буду вернуться, когда у меня появится идея получше, как выведать тайну этой гробницы. Может бабушка знала какое заклинание, которое я смогу использовать, чтобы победить камень.

Быстро пройдя через рыночную площадь, я вернулась на каштановую аллею. Час, который дала мне бабушка, уже заканчивался. Она, наверное, уже с нетерпением ждала меня в ателье. Как только будет установлено второе защитное заклинание, это даст нам время. Может в следующий раз мне просто нужно будет застать Зару фон Некельсхайм врасплох и так быстро проникнуть в её разум, что она заметит это, только когда уже всё закончится.