Лягушки Манхэттена (ЛП) - Ааронс Кэрри. Страница 21

— О боже, Оливер...

Как же я люблю, как она произносит мое имя. Как проклятие или молитву.

— Насколько быстро ты двигаешь своими пальчиками, Джемма? Води ими по себе так, будто ощущаешь, как мой член вколачивается в тебя. Наверное, ты невероятно мокрая, твоя скользкая девочка блестит только для меня.

Я чувствую, как на меня потихоньку начинает накатывать облегчение, беря начало от шеи, скользя вниз по позвоночнику и сжимая мои шары, как это делает Джемма своей крохотной, умелой рукой.

— Кончи для меня, Джемма. Дай же мне услышать, насколько охренительный оргазм ты себе доставила.

Я и так был на пике, но именно ее тяжелое дыхание и сдавленные ругательства подвели меня к краю. Мои шары напрягаются, и головка члена дергается. После чего скользкое, горячее семя выстреливает мне на руку и на обнаженную грудь. Я закрываю глаза и непроизвольно представляю, как Джемма скачет на моем члене. У меня сбивается дыхание, и, окутанный дымкой похоти, я роняю телефон.

Доведя процесс до конца и выдавив последние капли из члена, я на секунду замираю, чтобы собраться с мыслями и поднять телефон.

— Ну привет, — произношу я, а в легких все еще ощущается дискомфорт.

— Черт подери. — Джемма хохочет.

— Секс по телефону рулит. — Мне в голову не приходит ничего остроумного.

Ее голос на другом конце звучит так приятно, а мне было так одиноко. Даже когда все закончилось, мы не завершили разговор, хотя по обычному сценарию Джемма должна была уйти или уехать на вызванном мной такси.

Голос Джеммы не покидает меня вплоть до самой отключки.

Глава семнадцатая

ДЖЕММА

Итак, происходит что-то странное. То, чего я не могу объяснить. Обычно я могу объяснить все, что касается моей жизни.

Понимаете ли, я организованная, зависимая от контроля чудѝла во всем, кроме отношений с мужчинами. Ничто в моей жизни не происходит без анализа. Я та подруга, которая планирует встречи, та коллега, к которой приходят за решением проблемы. Именно я в нашей семье планировала вечеринки по случаю дней рождений или годовщин. Я контролирую очередность мытья посуды и стирки и узнаю, нужно ли обновлять договор аренды.

Вот какая я.

Все начал Оливер, мы должны были оставаться друзьями с привилегиями. Он не в моем вкусе: слишком сообразительный, остроумный, даже самую малость высокомерный, но не играет на публику. Он брюнет, а в продолжительные отношения я всегда вступала с блондинами. Ему определенно не нужны обязательства, а я ненавижу парней с правилами и играми.

Но чем больше времени мы проводим вместе, тем дальше мои глупые разум и сердце отдаляются от моей обсессивно-компульсивной натуры. Все началось в Хэмптонсе, когда мне показалось, что лежать с ним в одной постели очень уютно. Когда мы вернулись в Нью-Йорк, все продолжилось: мы встретились четыре раза за неделю и неполный разок до его отбытия в Кремниевую Долину.

Мы пересекли черту, когда долгими часами общались по мобильному, а ведь еще был крышесносный секс по телефону. У меня был приятнейший, улетнейший оргазм за всю жизнь, а ведь я мастер мастурбации.

Я запала на своего приятеля. Он не романтик или джентльмен, Оливер сексуальный ботаник и обладает честным, открытым взглядом на мир. Я понятия не имею, чувствует ли он, что между нами что-то происходит, или я все себе надумала, но именно он позвонил мне, когда был в другом городе. Оливер мог переспать там с бесчисленным количеством женщин, в этом нет сомнений. Но вместо этого он позвонил мне. Как будто соскучился.

Оливер должен понимать, что что-то изменилось, а иначе зачем приглашать меня на ежегодное соревнование его компании по кикболу в центральном парке? Парень не приглашает вас туда, где вы можете встретиться с его друзьями или другими людьми из его жизни, разве что хочет показать свои намерения. Оливер собирается представить меня своим коллегам, и уверена, они станут спрашивать, как мы познакомились. Мне или ему придется задать тон нашей истории.

Я еще раз изучаю себя в зеркале. Останавливаюсь на паре декоративно потрепанных джинсовых шорт с высокой талией. Однако они не слишком короткие, ведь мне не хочется казаться отчаянной. Я хочу выглядеть отчасти спортивно, а отчасти обыденно, потому выбираю белую облегающую майку и летний шарф, сочетающийся с аккуратными белыми слиперами. Думаю, я добиваюсь желаемого эффекта. Мой образ как бы говорит: я могу и поиграть, и постоять у стола с закусками и пообщаться за лимонадом.

Сэм не дома, она написала, что осталась где-то на ночь, оттого я знаю: она проспит всю субботу у какого-то незнакомца. Я хватаю маленькую сумку через плечо и иду на лестницу.

На дворе чудесное воскресенье. Один из июльских дней, когда в Нью-Йорке не душно и не слишком жарко. Ярко светит солнце, дует легкий ветерок, и, когда я иду к парку, из метро не тянет никакими неприятными запахами.

Двадцать минут спустя я прибываю на место и направляюсь к спортивной площадке. Даже мило, что Оливер решил устроить для своих сотрудников такое мероприятие. Самое большее, на что способно руководство «Фемм», это празднование Рождества в каком-то претенциозном клубе, где невозможно заказать напиток стоимостью меньше тридцати долларов. При условии, что каждому сотруднику журнала вручается лишь по два ваучера на бесплатный напиток, мы все в сумочках проносим крошечные бутылочки с алкоголем.

— Привет, Джемма! — Оливер подходит ко мне, оставляя группу людей.

Черт подери, он отлично выглядит. И он загорелый, очень загорелый. Калифорнийское солнце пошло ему на пользу. Его волосы короче, никаких длинных торчащих и пружинящих кудряшек, теперь Оливер более ухоженный, и даже видны его изгибающиеся брови. Его синие глаза сияют при дневном свете, а атлетическое тело обтянуто черным спортивным костюмом.

— Ну здравствуй, незнакомец. Я готова побить по шарам.

Уголки его губ приподнимаются в улыбке.

— Надеюсь, не по моим. Спасибо, что пришла, я понимаю, что для вас, миллениалов, это, наверное, рановато.

Он обнимает меня, а вместе с Оливером меня обнимает его сосново-мятный аромат. Объятие довольно дружественное, не долгое, и мне остается лишь расшифровывать, что это значит.

— Ты миллениал, хоть и староват для них. Не сломай себе там бедро.

Он дразнит меня и только потом ведет к группе мужчин и женщин в футболках компании «Графит». Он представляет меня как подругу и через минуту оставляет, отправляясь общаться с кем-то еще.

Ла-а-адненько. Я пришла одна, потому что хотела уважительного отношения, и не было сказано, что можно приводить друзей. Но теперь мне приходится общаться с людьми, которых я не знаю. Уверена, она милые, но я не любитель светских бесед. Когда дело доходит до разговоров в компании, меня всегда спасают Мира и Сэм: уж они знают, какие темы нужно поднимать.

Что касается меня? Обычно я стою и киваю, улыбаясь, словно и правда слушаю. Прямо как сейчас.

— Итак, Джемма, где ты работаешь? — спрашивает меня блондин в очках в черепаховой оправе.

Все оборачиваются ко мне. Еще не назвав им свою должность, я знаю, что они меня осудят.

— Я выпускающий редактор модного журнала «Фемм».

Большая часть девушек едва сдерживается, чтобы не закатить глаза, а мужчины тут же возвращаются к общению между собой. Лучше и не покажешь, насколько им скучно слушать о моде, косметических продуктах и красоте.

— Это… круто. — Высокий блондин награждает меня взглядом совсем иного рода.

С тем же успехом я могла бы сказать, что сижу дома. Девицы из мира технологий смотрят сверху вниз на тех, кто занимается макияжем или написанием романтических рассказов. По их мнению, это слишком девчачьи занятия. Одна женщина мне даже как-то сказала, что на своей работе я не задействую и пяти процентов своего мозга или знаний, которыми обладаю. То, что моя работа делала меня счастливой, значения не имело. Если у нее нет броского и остроумного названия, и она не лечит рак, то она недостаточно хороша.