Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ) - Ангелос Валерия. Страница 150

— Нет, не хочешь, — авторитетно заявляет гадалка. — Твой Леонид и не рыцарь вовсе, скорее паж, оруженосец. Мальчишка. Сама взгляни.

Сквозь набежавшие слёзы видно плохо. Мечи сливаются с жезлами, пентакли мешаются с кубками. Тут масть с трудом разберёшь, о большем не мечтай.

— Зря сырость разводишь. Он и позвонит, и на порог придёт. Только ты его прогонишь. А дальше… дальше — берегись.

— Почему? — у мамы сдают нервы. — Что случится?

— Тише! — укоризненно восклицает гадалка и, понизив голос, сообщает: — Женщине нельзя выбирать в спутники жизни мужчину, который энергетически мощнее. Ясно? Никогда.

— Я не выбирала, — хлюпаю носом, отрицательно качаю головой. — Судьба нас свела.

— Нет, ещё не свела, — решительно бросает прорицательница и мрачно прибавляет: — Пламя способно сжечь дотла. Берегись огня. Он тебя уничтожит, поняла? Поэтому не сомневайся. Беги и не оглядывайся.

Пожалуй, стоило прислушаться.

Однако я это я.

Личность нестабильная. Такую действительно нельзя выпускать из подвала.

Впрочем, гадалка сама виновата.

Полупрозрачный халат и кружевное нижнее бельё — не лучший наряд для того, кто хочет, дабы его слова воспринимали всерьёз. Плюс дамочка оказалась вдрызг пьяной, в финале рухнула на пол и смачно захрапела.

Эти косяки чуток подпортили впечатления. Но теперь, в свете последних событий, даже откровенная чушь наполняется глубоким смыслом.

Я лежу на кровати, тупо уставившись в потолок, и не могу думать ни о чём ином. Только о нём. Об одном. Единственном на свете. Даже если мир рухнет, вряд ли замечу.

А он?

Советует тренировать внутренние мышцы, чтоб было точь-в-точь как у других баб. У тех классных баб, которых он трахал раньше и, возможно, потрахивает до сих пор.

Моё сердце не сжимается.

Нет.

Моё сердце просто перестаёт биться, когда представляю подобные картины. Спасибо богатому воображению. Представляю ярко и отчётливо, до мелочей.

О’кей, признаю.

В сексе я бревно.

А он?

Бог.

Природный талант. Рекордная выносливость. Впечатляющий опыт.

Для него не существует ни пределов, ни запретов. Есть лишь наслаждение. Через боль. И не только. Щемящая нежность. Сладостная жестокость. Огонь и лёд. Острые когти дикого зверя вспарывают податливый шёлк.

Неужели бревно способно возбудить? Влюбить в себя и удержать навсегда?

Очень сильно сомневаюсь.

Соберись, тряпка.

Хватит сопли жевать.

Прекрати валяться в позе дохлой крачки, оторви зад от этого восхитительного матраса, придай телу сексуальный вид.

Мягкий безразмерный халат — хорошо и удобно.

Но стоит раздобыть полупрозрачный. Как у той гадалки. Или обернуться простынёй, обмотать на манер римской тоги.

Хватит быть эгоисткой.

Сделай нормальный минет. Давно пора. Перестань хрипеть и задыхаться. Отсоси уже по-людски. Круто, феерично, чтоб башню сорвало.

Падать на спину и покорно раздвигать ноги — тоже неплохо.

Но гораздо лучше освоить новые трюки. Хм, хоть какие-нибудь трюки. Ну, хоть парочку, чисто ради разнообразия.

Это же не плюсквамперфект. Не «Лебедина зграя» Василя Земляка. Не лекции по экологии в экологически-безнадёжном городе.

Здесь практическая польза есть. Реальная выгода.

Или ничего не предпринимай.

Обтекай молча.

Жди, пока какая-нибудь прожжённая вертихвостка уведёт счастье из-под носа. Сократит мышцы в нужный момент и вуаля — отправляйся в расход, переводчица.

Ага.

Размечтались.

Я выросла там, где пустая бутылка портвейна ценится дороже человеческой жизни. Удар держать умею.

— Подольская! — грозно восклицает моя классная руководительница. — Ты кем себя возомнила? Что за кровавые разборки в трущобах Гарлема?

Не удостаиваю жалкую смертную ответом, ограничиваюсь многозначительным хрипом.

— К твоему сведению, это элитное учебное заведение, а не прокуренный притон в чёрном квартале, — продолжает возмущаться.

Нервно дёргаю плечами, нечленораздельно рычу.

— Будь добра, отпусти Катюшу, — советует настоятельно.

Отпустить? Прикольная шутка. Опущу и отпущу. Подождите, пожалуйста. Не всё сразу.

— Катюша — внучка директора, — как бы намекает. — Почему твоё лицо упёрто пытается остановить её кулаки? Почему твоя шея нагло притягивает её пальцы? Сколько можно издеваться над несчастным ребёнком?!

Сколько можно, столько и нужно.

Катюша крупнее меня в три раза. Понимаю, сложно поверить, что такое возможно, но на свете действительно существуют особи подобных габаритов. Триста центнеров впечатлят моментально. Честное рыбацкое — не вру, не заливаю.

Катюша наваливается на меня и душит. Она внучка директора, обладает неограниченным авторитетом. Всякий, кто не даст ей списать домашку, будет наказан.

Только враг рано радуется.

Ловко изворачиваюсь. Бью в солнечное сплетение, а дальше по печени. По печени, по печени. Долго и с удовольствием. Пока коленка не устанет.

— К директору! В милицию! — истошно вопит классная.

— Тафайте узе сразу ф прфо… прфо… — сплёвываю лишние зубы на пол. — Ф плокулатулу.

— Чего? — не врубается.

— Сейсас, — достаю из кармана вставную челюсть, надеваю, поправляю, лучезарно улыбаюсь. — В прокуратуру давайте. Там как раз папин братишка трудится. Вот он и разберётся. По строгости закона.

Ностальгия.

Приятно, когда есть, что вспомнить.

Для протокола запишите — я не гопота подзаборная, а вполне себе приличная девочка из интеллигентной семьи. Школу окончила с золотой медалью, магистратуру — с отличием.

Просто на районе правила суровые. Либо ты втаптываешь в дерьмо, либо тебя. Выбирать особо не приходиться. Ну, как везде, в общем.

Кстати, медаль нифига не золотая. В ломбарде не принимают. А красный диплом ни хр*на не бросит мир к твоим ногам. Этой заламинированной картонкой даже подтереться нельзя.

Прав был Леонид, когда утверждал: знание умножает скорбь.

Гоню, разумеется.

Бывший столько умных слов за раз не выговорит, но…

Стоп, а где он?

— Расслабься, выдохни, — отмахивается внутренний голос. — Парень не совершил ничего криминального.

Обслюнявил мою шею, облапил зад, признался в любви. Боюсь, фон Вейганд не из тех, кто прощает наглое посягательство на личную собственность.

— Согласен, — заключает печально. — Парню п*здец.

П*здец с отягчающими, учитывая визит в дом Ксении.

Хотя бедолага отличился в положительном смысле. Не предал, не подставил, не слился. Упорно защищал мои интересы.

Зато Анна сдала с потрохами, выложила инфу как на духу. Стерва неблагодарная. Почему ей не устроят тёмную?

Помощь следствию искупает любую вину.

Наверное.

Брезгливо морщусь, передёргиваю плечами.

Надоело. Не стану заморачиваться. Проехали.

Нужно действовать.

Резко поднимаюсь и бросаюсь в бой. Точнее к зеркалу. Поспешно сбрасываю халат на пол, придирчиво изучаю собственное тело.

Синяки, кровоподтёки, укусы, царапины.

Все эти прелести буйным цветом распускаются на бледной коже. Самое время метнуться и снять побои.

Оглядываюсь в поисках одежды, заранее подозреваю, что ничего подходящего не найду. Открываю ящики комода, осматриваю содержимое шкафа. Стандартная мелочёвка типа полотенец и туалетных принадлежностей. Никаких полезных вещей вроде сексуального нижнего белья. Полнейший отстой.

Спальню прибрали, постельное поменяли. Разорванное платье утащили, а новое зажали.

Сволочи бесстыжие.

Придётся проявить креативность. Оборачиваюсь простынёй, отчаянно пытаюсь создать сексуальный образ. Получается не очень.

Кто ты?

— Сразу и не определишься, — удручённо качаю головой. — Не то развратная императрица, не то задорный банщик.

В темноте прокатит.

Щёлкаю выключателями, погружаю комнату в уютный полумрак. Оставляю гореть лишь подсветку на потолке. Понятия не имею, как вырубить сверкающую заразу.

Теперь дело за малым. Чистые формальности, мелочи жизни. Волноваться не о чем. Сущая ерунда.