Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ) - Ангелос Валерия. Страница 97

Впрочем, кандидатов мы набрали быстро, почти в рекордные сроки. Осталась сущая ерунда — запустить механизм, привести корпорацию в действие и вдохнуть в нее жизнь.

***

Домой не хотелось. Там Дориан и стандартное вранье, там подготовка к ненавистной свадьбе, там покоится с миром мобильный телефон, на который фон Вейганд все никак не дозвонится, поскольку и не собирается звонить.

Хотелось французскую булочку и прогуляться по родному городку. От ежедневного общения с кучей разных людей уже тошнило, поэтому я сбежала даже от Маши и в гордом одиночестве отправилась на поиски так поднимающих настроение калорий.

— Слойку с ветчиной и сыром, — делаю заказ, не глядя на продавца. — Плюс капучино, все беру с собой.

— Лора? — словно разрядом тока.

Нервно веду плечами, отрываю взор от соблазнительного изобилия сдобы.

— Анна? — испытываю не самые приятные эмоции.

Девушка выглядит жутко: измотанной и усталой. Явно похудела, явно поражена встречей, явно недовольна собственной партией в булочном отделе.

— Как дела? — спрашивает между делом, пакуя заказ.

— Нормально, — оплачиваю покупку. — Как твои?

— Хорошо, — кивает с отсутствующим видом.

Обмениваемся бесцветными «пока», расходимся, будто в море корабли.

Что за фигня? Почему снова хреново на душе? Зачем опять ищу причину в себе?

Я не должна испытывать угрызений совести, не должна грузиться и страдать. Это не я предавала и продавала, шла на выгодные сделки. Это не я, наплевав на честность и порядочность, отринула всякие сомнения и позабыла о чистоте кармы.

Тогда… в чем проблема?

Наматываю круги по малолюдному парку, нарываясь на встречу с маньяком. Усаживаюсь на уединенную лавочку, расправляюсь с кофе и слойкой. Размышляю много и долго, но не прихожу к заветному консенсусу во встревоженном внутреннем мире.

Ноги сами несут обратно, на порог булочной, поджидать, пока закончится рабочая смена Анны. Пользуясь удачной возможностью, в ближайшем киоске отовариваюсь пачкой сигарет и зажигалкой. Стою, курю, пытаюсь упорядочить разбушевавшиеся мысли.

Фон Вейганд бы прибил за эту пагубную привычку. Но он слишком далеко, руки коротки, не дотянется.

Пытливым взглядом выхватываю знакомую фигурку.

— Анна, — окликаю, жестом намекаю подойти.

— Лора, — губы улыбаются, а в глазах нет и намека на радость.

— Наверное, надо начать сначала, — усмехаюсь, делаю затяжку.

— Как твои дела?

Отворачиваюсь, выдыхая дым в сторону.

— Ты в обиде? — осторожно прощупывает почву. — Зла на меня?

— Нет, — снова затягиваюсь, пробую вернуть баланс. — Если бы я злилась, то пожелала, чтобы сценарий твоей жизни написал Джордж Мартин.

— Тогда что? — правильно понимает мой настрой, печально заключает: — Не доверяешь.

— Да, — бросаю сигарету, с остервенением топчу бычок. — Кажется, слойке с ветчиной и сыром доверяю больше, чем тебе.

— Лора, пойми, я сама не знаю, как это произошло, и… просто не было выбора, они сказали, что… они заставили…

Боже, прекрасно помню те видеозаписи. Прекрасно помню похвальную инициативность в изобретении лжи для моих родителей.

— Они обещали обучение сестре, престижную должность, деньги…

Деньги. Ну, естественно, никто не устоит.

— А потом я потеряла все, в один момент приказали собирать вещи и убираться, и молчать о происшедшем, — завершает сбивчивую историю. — Сейчас мы едва сводим концы с концами, на работу меня нигде не берут, постоянно отказывают. Только здесь удалось устроиться, но платят ужасно мало.

— Совсем нигде? — уточняю вкрадчиво.

— Нигде, — повторяет с пугающей безнадежностью и спрашивает: — Что происходит? Что теперь делать?

— Понятия не имею, — не в силах воздержаться от нервного смешка. — Наверное, молчать. Поверь, это жуткие люди, им не стоит действовать на нервы.

Намереваюсь уйти, убежать подальше отсюда.

— Лора, я, правда, не хотела ничего плохого, — хватается за мой рукав, словно за спасительную соломинку.

— Правда? — решительно отстраняюсь. — Правда и ты — несопоставимые вещи.

Пора забыть и отпустить, перевернуть измятый лист или вырвать и сжечь. Убираюсь прочь. Очень стараюсь убедить себя, что на Анну мне глубоко плевать.

***

— Скучал? — интересуюсь чуть слышно.

— Ненавидел, — возвращает любезность.

— Почему не звонишь? — пропускаю колкость мимо ушей, просто наслаждаясь любимым голосом.

— Занят, — произносит сухо.

— Как успехи? — не унываю.

— Отлично, — заявляет коротко.

— Может, перестанешь притворяться ублюдком? — использую иную стратегию.

— Может и перестану, когда сообщишь, что тебе действительно нужно, — моментально выводит партизана из подполья.

— Анна…

— Нет, — прерывает грубо. — Даже не начинай, не трать красноречие.

— Пожалуйста, это же…

— Никогда, никакой помощи, — звучит категорично. — Если не хочешь, чтобы я разобрался с ней по-настоящему.

— Но она…

— Что с проектом? Прибыль пошла? — не желает слушать, переводит разговор на другую тему.

— Не пошла, но…

— Думай о себе, — отрывисто бросает на прощание и отключается.

Дорик мирно похрапывает в соседней комнате. Сижу в кромешной темноте на голом полу возле кровати, крепко сжимаю мобильный в леденеющих пальцах.

Фон Вейганд прав, нужно думать о себе, и я думаю, регулярно. Нет, серьезно. Я, вообще, неисправимая эгоистка.

Смотрю на аккуратные стопки наличных, снятые в банке на благо бизнеса. Отчетливо понимаю, что не сдержусь, что нет смысла сдерживаться.

Я есть я, не поменяюсь.

Считайте это отступными для успокоения совести, считайте это проявлением глупости. Завтра утром Анна получит некую сумму. Хотя бы немного.

Плюс-минус пара тысяч — спонсор не догадается.

Не важно, ошибаешься ты или нет. Не важно, сколько раз налажаешь.

Важно знать, что поступаешь верно, по справедливости. Не по чужой, а по личной.

И не когда-нибудь потом, а здесь и сейчас.

Просто важно знать.

Глава 12.1

Карпи в білом. (Карпы в белом).

Хм, промахнулась.

Карпи с дідом. (Карпы с дедом).

Черт, опять промазала.

Короче — carpe diem, что на нормальном человеческом языке означает — лови момент.

Лови свою волну, лови удачную возможность. Не сомневайся, определяйся здесь и сейчас, а не когда-нибудь потом и в другом месте. Не упускай выгодный шанс, не бросай ценные ресурсы на ветер. Играй, рискуй, смело делай ставки, уверенно тасуй крапленую колоду, методично передвигай черно-белые фигуры на шахматной доске.

Будь готов жертвовать самым дорогим, сражаться до последней капли крови, вгрызаться в горло любым соперникам. Будь готов вырвать желанную победу прямо из когтистых лап безжалостной Фортуны.

Будь готов бороться, четко расставь приоритетные «за» и наиважнейшие «против», заранее обозначь допустимые пределы или сходу растерзай в клочья стройную систему правил.

Будь готов… и помни.

Все мы смертны.

Хм, снова мимо.

Черт, впрочем, не совсем.

Все мы слепы.

Слепы в алчной жажде заполучить как можно больше, попасть на газон, где трава зеленее, прыгнуть выше собственной головы. Слепы в безмерном тщеславии, в неискоренимой гордыне и в испепеляющей зависти. Слепы в полнейшей неблагодарности к тому, чем владеем, и в жадном стремлении ухватить то, чем не способны управлять.

Все мы пропитаны грехом, изнутри выедены пороком. Надеемся доказать уникальность и ломаемся на пугающей схожести.

Почему нужно потерять, чтобы научиться ценить?

Ценить любовь и дружбу, пьянящий аромат свободы и привычный мир за окном. Ценить мелочи жизни, ценить близких людей.

Почему верные решения приходят лишь тогда, когда уже слишком поздно?

Слишком поздно забирать слова обратно, слишком поздно распутывать нити судьбы.

Жутко, несправедливо, неправильно…

И все же достаточно щелчка пальцев наверху (или внизу?) — человек падает ниц.