Когда-нибудь мы будем вместе (СИ) - Мархасин Вадим. Страница 124

Философией и социологией людей не накормишь. Где вся марксистко-ленинская философия, политэкономия, научный коммунизм и как эта наука помогла Советскому Союзу? Я думаю, она ему помогла развалиться, помогла своей косностью, застойностью, нежеланием развивать и углублять теорию социализма?

И не надо смотреть на меня как на врага народа. У нас же свобода слова и право на труд и любой труд почетен и имеет право быть, если не нарушает закон. Только у нас еще есть и рынок труда. Если хотите пусть остается и такая наука, только существует пусть вне государства, на основе самоуправления и самообеспечения, саморегуляции, а если приносит только вред, как приведенные выше "конкретные" социальные исследователи, то ее надо…. — я приставил указательный палец к голове, — тыдыщ, уконтропупить.

Левое крыло зала возмущенно загомонило, центр и галерка радостно захлопали.

Сидящий в первом ряду левого крыла зала гражданин в роговых очках, белобрысый, а может просто седой, подскочил после моих слов и, не представившись, перекрикивая сидящих рядом товарищей зачастил:

— Одним движением пальца, вы предлагаете уничтожить фундаментальный раздел нашей академической науки, перечеркнуть многолетний труд уважаемых во всем мире ученых, внесших неоценимый вклад в развитие естественных наук.

Речь товарища лилась как патока, нанизывая слово на слово, убеждая слушателей в совершеннейшей ценности и неотделимости философских наук от общего процесса научного познания мира.

— Вы даже не представляете ценность нашей работы по эволюционной и социальной эпистемологии, философии науки и техники, изучения философских проблем истории науки и междисциплинарных исследований! — продолжал разоряться неизвестный гражданин.

— Вы, представились бы для начала, я уж не говорю про разрешение спросить слова. Стиль ораторов революции вещающих с броневика и жгущих глаголом сердца людей уже устарел, не находите? — перебил я товарища, — или в философии этику не преподают?

— Степин Вячеслав Семенович, директор Института философии АН СССР (РАН), ранее директор Института истории естествознания и техники АН СССР, — немного смутившись, представился тот, и в карьер продолжил:

— Изучение философских проблем неотделимо от изучения и процесса познания. Философия техники и естествознания, развитие философии как науки. А какая грандиозная задача — разработка методологии и этики науки, изучение био и экофилософии, — экзальтированно воскликнул Степин. Как можно считаться интеллигентом не зная и не изучая историю и теорию этики, античной этики. Грандиознейшие исследовательские задачи: место морали в контексте культуры и разработка методологии нормативной этики, изучение связи морали и политики, углубленное изучение социальной философии!

Словесная шелуха и псевдонаучная муть забила фильтры сознания, и я совершенно потерял нить рассуждений философа.

— Довольно, — перебил я увлекшегося философа, — мы не на ознакомительной лекции для абитуриентов вашего института, садитесь пожалуйста на место.

Я потряс головой, демонстративно постучал себя по уху, выбивая попавшую в голову дрянь. Народ в зале развеселился.

— Тяжелый случай, неизлечимый. Вот об этом я и говорил, десятки институтов и факультетов по всей России изучают, — я взглянул в свои каракули, которые успел набросать по ходу выступления Степина, — Изучают не технические науки, а философию техники, ругаются словами эпистемология и био-эко-философия, — по слогам произнес я, — причем я уверен, что даже среди сидящих здесь ученых и академиков едва ли один из сотни понимает смысл того что сказано.

Директор института философии никак не мог успокоиться, порывался вскочить и броситься в полемику, но я бульдозером, неуклонно двигался дальше:

— Уверен, что кроме сотрудников отделения философии РАН и института философии никто таких понятий и не слышал. Бездельники и профессора болтологии, придумавшие себе работу и выбивающие финансирование под нее. Докажите свою необходимость делами. Почему не направить силы философов и социологов на разработку и внедрение реальных тестов и методик профессиональной ориентации, прогноз развития взаимоотношений в обществе, оценки психофизиологической и стрессовой устойчивости, краткосрочных и эффективных центров подготовки и переподготовки специалистов? Этими методиками и тестами можно и торговать. Не задумывались?

Вот за это можно и звания докторов наук присваивать, но только после объективной проверки результатов внедрения таких методик.

Я заглянул в свою справочку.

— У меня есть еще, что сказать в тему по этому вопросу. Такое вот интересное заведение есть в Москве — государственный историко-архивный институт. В прошлом году в нем открыли специализацию по иудаике. Вот никак не можем мы в России без знания истории еврейского языка и культуры. Причем не за счет Израиля окрыли-то, а за счет бюджета. И кто у нас такой первооткрыватель? Юрий Николаевич Афанасьев — Шеймензон. Вторая часть фамилии, ничего не говорит сидящим в зале?

Сидящие в зале поддержали меня осуждающим гудением.

— Антисемит, выкрикнул кто-то из зала.

— Кто такой Шеймензон? Бывший инструктор райкома ВЛКСМ, работник аппарата ЦК этой же почетной организации, аспирант, а потом и работник аппарата ЦК КПСС, главный пионер страны и проректор высшей комсомольской школы, редактор отдела истории журнала "Коммунист", ныне ректор вышеназванного института. Проходил стажировку в Сорбонне в семьдесят первом и семьдесят шестом году, коммунизм научный наверно изучал. Ныне народный депутат, либерал, антисоветчик-русофоб, главный демократ России. По старой памяти самовольно прихватил для своего института здание и имущество бывшей высшей партийной школы, которое я отказался передать для Фонда Горбачева. Ну это мы еще посмотрим.

И для чего в стране подобные заведения и выпущенные им специалисты?

Сроку всем до первого мая на разработку учебных программ востребованных промышленностью и экономикой, внесение изменений в устав и название. С первого июня не вникшим, финансирование будет прекращено, образовательные лицензии отозваны, здания отчуждены в пользу государства.

Я, как избранный представитель российского народа ставлю вам задачу на уточнение структуры Российской Академии Наук и сам определю приоритеты на ближайшие пять лет.

Посмотрим как Академия Наук справится с этой задачей и докажет свою необходимость. Я склоняюсь к мысли перепрофилировать все НИИ в конструкторские бюро. Приписать их к конкретному заводу или министерству, по виду своей деятельности. Может так будет и лучше, без всяких академий?

Я даже уверен, что будет гораздо лучше, если производственники будут держать вас за горло и заставлять работать с полной отдачей.

При Сталине многие научно-исследовательские институты создавались под решение конкретных задач, многие в виде шарашек, и если они эти задачи уже выполнили и нового ничего дать не могли шарашки закрывались. Бесполезные сегодня институты надо прикрыть, ну или озадачить — вернуться к шаражкам и пользы больше будет.

Что я от вас хочу видеть, причем вчера:

Первое — микроэлектроника, компьютерные технологии, технологии искуственного интеллекта, современное программное обеспечение от операционных систем не хуже виндовса до прикладных программ: инженерных, конструкторских и прочих.

Я жду от вас в ближайшие пять лет, российского процессора для персональных ЭВМ, опережающего уровня четырех ядерного, с тактовой частотой не менее полутора гигагерц, блоки оперативной памяти до двух гигабайт, платы видеокарт, жесткие диски персональных компьютеров емкостью до ста гигабайт, лазерные и фото принтеры, ксероксы и сканеры, цифровые кино и фото аппараты, считывающие и записывающие устройства на лазерных оптических дисках, внешние карты памяти на микросхемах емкостью до двух — восьми гигабайт, беспроводные оптоэлектрические мыши для управления ЭВМ.

Все не позднее, чем к девяносто пятому году, с отработанной технологией массового производства, дальнейшее развитие проекта "Эльбрус".