Когда-нибудь мы будем вместе (СИ) - Мархасин Вадим. Страница 58

— Жестко, — не удержался Хасбулатов. — Такие поправки и законы никогда не пройдут!

— Почему? — удивленно отозвался я.

— Ни один депутат не проголосует за такое!

— Почему? — не унимался я, требовательно смотря на Хасбулатова.

— Ну вы же понимаете, Борис Николаевич почему, что вы на меня давите, — вспылил Хасбулатов.

— Да, понимаю, все одним миром мазаны хочешь сказать? — презрительно фыркнул я, — тогда гнать надо такой Верховный Совет и такой Съезд поганой метлой. Слуги народа, вши тифозные, блллин! — накаляясь от ненависти процедил я. — Выборы в депутаты для них как индульгенция и приглашение к пиру! Уррроды моральные! Я считаю, что каждый депутат и госчиновник долженежегодно заполнять декларацию о доходах своих и ближайших родственников и упаси его боже виллу на Канарах приобрести.

Поэтому и развалился СССР, что такое дерьмо всплыло к власти и законотворчеству, не имея талантов ни к тому ни к другому. Оно — дерьмо и озабочено только тем, чтобы удержать эту власть и чтобы за цугундер не взяли!

А ты выйди на улицу и спроси у народа где должны находиться воры и взяточники от власти! Я тебе гарантирую — скажут в тюрьме или у стенки! Надо конституционно запретить госчиновникам и депутатам иметь за рубежом собственность и счета в зарубежных банках. Чтобы не было повода проталкивать законы в интересах элит тех государств, которые могут наложить арест на неправедно нажитое имущество.

Хасбулатов смущенно потупил взгляд.

— Думай Руслан, думай! Я жду от тебя действий и предложений по решению сказанного. Мной уже подготовлены конкретные предложения по внесению изменений в уголовный и административный кодекс, законы о прокуратуре и милиции, ряд новых законопроектов определяющих "правила игры" при переходе на рыночные отношения. Без них труба и в прямом и в переносном смысле — вылетим в трубу со всей нашей плановой экономикой. Причем вылетим со свистом и быстрее собственного визга!

И я жду обсуждения и принятия этих законов незамедлительно. Все вылезающие нестыковки будем править по ходу изменениями в законы. Но, как я сказал, "правила игры" нужно определить сразу! Депутаты должны пахать на износ! Да и вообще надо поставить задачу профильным комитетам и заинтересованным министерствам подготовить проекты изменений в существующие законы, либо если изменениями не обойтись — подготовить в кратчайшие сроки новые законопроекты если старые уже не актуальны.

— Эк, как вы меня озадачили, мне надо хорошенько поразмышлять и посоветоваться с товарищами, — задумчиво выдал Хасбулатов, — на днях загляну со своими предложениями.

— Ну вот и ладненько! — я облегченно прихлопнул по столу.

— До свидания, Борис Николаевич! — Хасбулатов, встал и бодренько пошагал к выходу.

— Руслан Имранович, — бросил я ему в спину, когда он взялся за дверную ручку.

Хасбулатов оглянулся с вопросительным выражением на лице, что, мол тебе еще надо?

— Чтобы вы с себя не снимали ответственность за события в стране, приглашаю на запись новогоднего поздравления народу, пообещайте ему хороших законов вместо хлеба, глядишь, народ оценит. И еще, поймите меня правильно, когда я говорил про "вчера", я не шутил, так что жду вас после Нового года первого января, … у нас под ж…задом бочка с порохом, и фитиль уже догорает, панимашь! А вот теперь идите.

Хасбулатов ушел, а я остался с сомнениями. Уж больно мне его хмурая рожа не понравилась. И послезнание ничего не говорит о том, какую роль он играл в том расстреле Белого дома, что приснился мне накануне.

Как бы мне его ухватить поплотнее за цугундер, чтоб не рыпался?

"Есть у него грешок, вернее будет, — откликнулось подсознание на повисший вопрос, — на улице Щусева есть домик с номером десять, построенный в семьдесят восьмом году по заказу управления делами ЦК КПСС для членов Политбюро и секретарей ЦК КПСС".

"Слышал про такой, не новость, мне там квартиру предлагали", — отозвался я сам себе.

"Там еще в октябре прошлого года управляющий делами ЦК КПСС Павлов выпал из окна унося с собой тайну партийного золота и вкладов", — добавило перчинки подсознание.

"И что?"

" На шестом этаже восьмикомнатную квартирку для Брежнева строили на весь этаж, с потолками четыре с половиной метра, площадью пятьсот шестьдесят квадратных метров. Брежнев осмотрев ее устыдился объемами, не решился вселиться и жил на даче в Заречье", — тянул кота за хвост внутренний голос.

"И что, повторяю, мне ее тоже предлагали", — раздражаясь поторопил я шизу.

"А получил ту квартирку служебную Председатель Верховного Совета Хасбулатов, в начале девяносто второго года и успешно приватизировал! Та, дам, та, да дам! — повеселился второй голос и усугубил, — а твой вице-президент, герой СССР Руцкой, так активно поддерживающий своего приятеля Хасбулатова, после разгона Верховного Совета в губернаторы Курска подастся, прикупит за счет бюджета квартиру четырехкомнатную и приватизирует. По окончанию срока на военную пенсию в девять тысяч рублей и скромные накопления с зарплаты губернатора, в двухтысячном году прикупит в Москве семи комнатную квартирку в четыре сотни квадратов на ул. Нежинской, четырнадцать для себя. Для среднего сына квартирку на Новом Арбате, двадцать девять с видом на "Белый дом". Ностальгия по власти, однако, не помацать так хоть позырить. Дачку пенсионер принялся строить, в шестьсот квадратных метров, на принадлежащих ему и жене двух участках в деревне Николина Гора Одинцовского района (Борвихе). Сосед наш с тобой, панимашь!"

"Но, но, панимашь не трожь!"

"Пяток машинок прикупит: две Волги для удовлетворения ностальгии, три джипа "Гранд-чероки", "Форд-экскурсион" и "Крайслер Пи Ти Крузер, и все на пенсию, все на нее, других источников дохода генерал не имеет!" — довел внутренний голос свою мысль до логического завершения.

" Мда", — только и нашелся я, что выдать в ответ.

31.12. 1991 года

Тридцать первое декабря в девяносто первом году выпало на рабочий день. Петр Кузнецов, технолог Московского станкостроительного завода им. Орджоникидзе стоял в длинной очереди в заводскую столовую самообслуживания.

В столовой витал запах блестящих от жирных разводов подносов, липких, плохо протертых столов, пыльных, задубевших, чудом сохранившихся портьер, засаленных снизу от использования в виде отсутствующих салфеток.

На раздаче стояли вымытые холодной водой такие же блестящие, захватанные ложки-вилки. На стойке просвечивали сквозь отпечатки пальцев стаканы с бледным чаем и традиционным общепитовским компотом.

Покрытые темно-зеленой краской стены столовой щербились выбоинами и царапинами. Пол, вымощенный гранитной плиткой, был затерт и замызган грязной водой до такой степени, что с трудом подвергался цветовой идентификации.

Большие окна в зале столовой не мытые, наверно, со дня ее постройки пропускали тусклый рассеянный свет, такие же пыльные плафоны дневного света не добавляли яркости в унылую картину.

В меню на обед была солянка и тушеная капуста с минтаем.

Петр стоял и костерил про себя последними словами поваров, надоевший хуже черной редьки ежедневный рыбный день и тушеную квашеную капусту, прогорклый запах которой перебивал все, по мере приближения к раздаче. Рабочие в очереди, вполголоса обсуждали свои проблемы, в столовой стоял устойчивый гул человеческого муравейника.

Внезапно атмосфера в столовой изменилась. Сзади наступила недоуменная тишина, сменяясь удивленными восклицаниями. Сквозь гул пробивались слова — директор, Ельцин, обед. Рабочие стоящие в очереди начали оглядываться, чтобы понять причину переполоха.

В конце зала распахнулась дверь запасного выхода из "греческого зала" и в общий зал выкатился директор завода — Семенихин Владимир Петрович. Директор быстро оглядевшись, трусцой побежал в конец очереди, вытирая платком жирные губы и причитая: