Ведьмина Чаша - Лозовская Адель. Страница 22

ГЛАВА 11

Складывалось впечатление, что Бирх будто и не спал. Закрыл глаза и сразу открыл.

Была ночь, а теперь — хмурое утро. Как физиономии у Джанарио и Кристофа, сменивших рыцарей Высокородных домов на посту часовых.

Виарии на месте не оказалось. Как и Себастьяна. Как и Зарга.

И Бирх для себя не мог точно определить, чье отсутствие для него страшнее, принцессы или пожирателя.

Маг с хрустом размялся. Мышцы затекли, нужно разогнать кровь и найти тех, кто самовольно покинул лагерь. Пока кто-то другой не сделал это за Бирха, мало ли кто бродит в этом лесу.

Почему здесь так тихо?

Бирх осторожно пробирался сквозь заросли кустарников, стараясь издавать как можно меньше шума. Он прислушивался к малейшим изменениям в тишине, отмечая постоянство окружающей его природы.

Но лес молчал. То ли не доверял Бирху, то ли по натуре своей был немногословным, но ничего нового маг у него не выведал, что начинало настораживать и раздражать.

Отбросив плохие мысли в сторону, элирийский волшебник обогнул попавшийся ему на пути огромный валун и замер, не веря тому, что увидел.

Себастьян и Виария стояли прижавшись друг к другу. Глаза принцессы лучились тем знакомым Бирху чувством, которое согревало человека снаружи и легко могло сжечь его изнутри.

В них бушевала любовь.

— Себа, ну не дуйся на меня! — воркующим голосом произнесла Виария, теснее прижимаясь к рыцарю. — Не могу я открыто показывать свои чувства, их неправильно поймут!

— Я не дуюсь, Ви, — сказал Себастьян, обнимая принцессу и поглаживая ее спину левой рукой. — Я устал скрываться и прятаться. Кто я для тебя? Развлечение? Игрушка?

Принцесса гневно отстранилась от рыцаря:

— У тебя нет сердца, Себа! Иначе мы не возвращались бы снова к этой теме. Мы давно с тобой все обсудили и выяснили. Ты — моя любовь, первая, единственная и неповторимая.

— Неповторимая… — с горечью выдавил из себя Себастьян. — Я видел, с каким восхищением ты смотрела на принца Элирии. На меня ты так никогда не смотрела.

— А как мне на него смотреть? — устало сказала Виария.

Бирх подумал, что подобный разговор происходит между ними явно не в первый раз.

— Киммер мой будущий супруг, и я не хочу вступать в брак с ненавистью и неприязнью.

— Он наш враг, Ви, как ты это не понимаешь! Он убивал твой народ, и ты спустишь ему такое с рук? Одумайся!

— Я одумалась, Себа. — От тона Виарии повеяло сталью. — Давно одумалась. И поняла, что войну пора заканчивать. Не стоит она той крови, что из-за нее пролилась, льется и будет литься до тех пор, пока мы не прекратим это неблагодарное занятие. Чего мы добились за столько лет? Тех земель, из-за которых все началось, у нас все равно нет. Они переходят то к нам, то к ним, то снова к нам. И эти земли пустуют, Себа, пустуют! Там никто не живет, никто! Какой смысл возводить дома, разводить скот, засеивать поля, если на следующий день власть может перемениться? Мы попали в замкнутый круг, Себа, который нужно разорвать. И я это сделаю.

— Выйдя замуж за принца? — сказал рыцарь, с шумом выдохнув воздух и сложив руки на груди, принимая защитную позу.

— Став ему верной женой, опорой и поддержкой. — Виария повторила жест начальника королевской стражи, и теперь они стояли друг против друга не как возлюбленные, а как два заядлых спорщика, чей поединок был близок к завершению как никогда ранее. — Нам пора расстаться, Себастьян. Я благодарна тебе за все, правда, от всего сердца, но у наших с тобой чувств нет больше будущего. Мы оба знали, что рано или поздно наши пути разойдутся. Это время пришло…

Как ни пыталась принцесса казаться сдержанной и немного отчужденной, ее голос дрогнул, а по щеке скользнула одинокая слезинка. Рыцарь молчал и не делал попыток успокоить любимую, прекрасно понимая, что если шагнет к ней, то Виария попросту расплачется и не сможет закончить начатое. И за это принцесса была ему искренне благодарна.

— Поэтому ты меня к себе не подпустила? — глухо произнес начальник королевской стражи. — Для него себя берегла? Для нелюбимого? Который даже прикоснуться к тебе не хочет?!

— Пока нелюбимого, Себастьян. Стерпится — слюбится. А что касается прикосновений… Возможно, Киммер такой же, как ты. Не желает прекращения войны и видит в каждом существе с нашей стороны врага. Но он прибыл в Сарию заключить со мной союз, а значит, не настолько я ему противна, чтобы и дальше губить наши народы…

Виария замолчала и отвернулась от рыцаря, буравя взглядом облетевшие кроны деревьев. Себастьян нерешительно приблизился к принцессе, положив ладони ей на плечи.

— Извини меня за эти слова. Мне больно оттого, что я потерял тебя без боя и не по своей воле, хотя сердцу от этого не легче. Я понимаю, что так будет лучше для всех, однако принять наш с тобой разрыв я пока не могу. Когда вернемся, я попрошу твоего отца перевести меня на дальние заставы. Не хочу смотреть, как твоя жертва воплощается в жизнь…

Виария резко обернулась и жадно поцеловала Себастьяна, принимая его признания в свое сердце и пытаясь сохранить там все то, что было между ними. Рыцарь ответил на ее поцелуй с такой же неистовостью, но все же первым нашел в себе силы разорвать объятия.

— Пора остановиться, любимая. — Начальник королевской стражи ласково провел ладонью по щеке Виарии, словно забирая пролитую слезинку принцессы туда, где ей будет не так одиноко. — Иначе мы зайдем настолько далеко, что мне придется вызвать Киммера на поединок и снова заставить наши народы враждовать. Если сейчас мы разорвем наши отношения, то, может быть, получится разорвать и тот замкнутый круг, о котором ты говорила?

Виария улыбнулась, глядя в лучистые глаза своего рыцаря в последний раз. Ей было грустно, но это была светлая грусть. Странное чувство. И поступок, который она все же должна совершить, странный.

Принцесса сняла с шеи медальон и протянула его рыцарю.

— Это единственное, что осталось мне от матери, бросившей нас с отцом. Я ношу этот медальон долгие годы и теперь хочу, чтобы он был с тобой. Как память о нас. Чтобы каждый раз, когда ты его касался, вспоминал обо мне. А я о тебе, когда по старой привычке начну его искать…

Бирху надоело наблюдать за прощающейся парочкой, и он собрался было идти обратно в лагерь, как вдруг сильные руки зажали ему рот и поволокли прочь от Виарии и Себастьяна.

— Подслушивать нехорошо, Бирх, вам в детстве этого никто не говорил?

— Как и вам, Зарг! Давно здесь стоите уши греете?

— Фу, как вульгарно, Бирх. Выражаетесь так, словно всю жизнь прожили в трущобах.

— Да куда уж мне до того, кто лошадей ест!

Маги двух враждующих королевств шли рядом, обмениваясь колкими стрелами-фразами и как бы невзначай брошенными словами-копьями.

— Помнит еще принцесса, значит, — хмыкнул Зарг, перепрыгивая через поваленное бревно. — А я уже стал забывать. Зачем хранить в памяти всякий мусор?

— Мусор ли? Для вас жизнь не имеет абсолютно никакой ценности, да, Зарг?

— Почему же? Я ценю жизнь как никто другой, — осклабился сарийский маг, не позволяя Бирху растянуться на земле, когда тот поскользнулся на пропитанной утренней росой траве. — И даю выбор всем, кто встречается на моем пути: переходить мне дорогу или нет.

— Какая интересная позиция, — ухмыльнулся маг Элирии, пропуская колдуна Сарии вперед по узкой петляющей тропинке, ведущей в лагерь. — Получается, конь перешел вам дорогу?

— Именно, Бирх, именно! Это тупое животное попыталось меня затоптать! Дважды! Что странно, обычно зверье всякое убегает в страхе. Видимо, посчитало себя достаточно сильным, чтобы вступить в противостояние со мной. Жаль, что я с ним быстро покончил. Раз — и нет его, одни подковы валяются!

— Вас не смутило то, что вы выпили его на глазах принцессы?

— Не смутило. Я дал Виарии бесплатный урок, который она, к сожалению, так и не усвоила. Нельзя недооценивать противника и надеяться лишь на физическую силу. Тот, кто выглядит слабым, может иметь в рукаве такие козыри, что победа вполне может оказаться на его стороне.