Подружка невесты или... ветеринара вызывали? (СИ) - Блесс Эйвери. Страница 64

Выпорхнув из дома со счастливой улыбкой на губах, я столкнулась со взбудораженным Малышом. Видя, что я собираюсь куда-то лететь, он несколько раз попытался меня оттиснуть от аэрокара со ждущим молодым врачом. Я не понимала, что творится со зверем и что его беспокоит. Погладив рептилию ласково по морде, я как могла его успокаивала, увещевая, что все хорошо и я скоро вернусь. Вот только на него это плохо действовало. А если быть уж совсем честной, то совсем не действовало. Еще и двое велоцирапторов куда-то запропастились. И Залрухи ничем не мог мне помочь. У него, оказывается, был довольно слабый природный дар. Общие эмоции он чувствовал на расстоянии не больше двух — трех метров от него, а приказы животным и вовсе не мог отдавать. Пришлось справляться самой.

Когда меня, в очередной раз, оттиснули головой в сторону, не выдержав, я строго приказала непослушному спинозавру.

— Малыш, отойди от аэрокара и иди охраняй дом. Быстро.

Видя несчастный и обиженный взгляд динозавра, направленный на меня, я испытала чувство вины. Но зная, что давать слабину нельзя, продолжала строго хмуриться, указывая рукой на дом и всем своим видом требуя немедленного выполнения приказа. Огромная рептилия плелась к дому невероятно медленно, постоянно оглядываясь на меня, в ожидании, что я передумаю. Но передумывать я не собиралась и как только освободился проход, направилась к летательному аппарату, и только забравшись в него, облегченно выдохнула.

— Ну что, полетели?

Молодой ниарец с сомнением посмотрел сначала на меня, после, на оборачивающегося на нас спинозавра.

— Даш, возможно, все же тебе лучше остаться, а я сам слетаю в гнездо?

Нахмурившись, я несколько мгновений изучающе смотрела на парня, после чего, вопросительно приподняла бровь. Думаю, выражение моего лица рассказало парню все то, что думаю, о его решении. Я не люблю напоминать людям об их слабых местах, но сейчас у меня не было выбора. Как мне ранее объяснили, склиши слушали и добровольно сотрудничали только с теми, кого они или уважали, или боялись, чувствуя в собеседнике более сильную особь. Да, разумные динозавры отличались от своих диких собратьев и поведением, и повадками, и отношением друг к другу, но их инстинкты все еще были достаточно сильны, чтобы некоторые жизненные принципы подчинялись именно им, а не доводам сознания и рассудка. Именно поэтому, прилети Тулэрон один в гнездо Артеша, где его, в общем-то, и не знают, шансов, что с ним стали бы открыто общаться и отвечать на вопросы, почти нет. А это значит, что день наш прошел бы впустую. Оставлять же на завтра то, что можно сделать сегодня, я не люблю. Да и не хочу.

— Полетели.

Бросив последний взгляд в сторону неотрывно следящего за нами Малыша, молодой врач поднял аэрокар в воздух. Почти тут же раздался рев динозавра со щемящей душу ноткой боли, из-за чего я чуть было не передумала лететь. Да что же это такое? Когда вернусь, надо будет какое-то время провести с моим питомцем.

44

Дом Кемдигина, в котором меня поселили, располагался на границе между территорий диких и одного из гнезд разумных динозавров. Гнездо, старейшина которого был Артеш, было следующим. Еще в наши прошлые полеты с Берозаем, я оценила размер земель, отданных под каждую группу склишей. Они внушали уважение и показывали, насколько уважительно люди относились к разумным рептилиям, не ограничивая последних. А ведь людям приходилось выстраивать защитный периметр и маяки вдоль всей территории и при этом, насколько я заметила, никто не ныл, что границы слишком уж протяженные и неплохо бы их уменьшить.

Каждую вот такую поездку я любовалась дикой природой Ниара. Ниарцы молодцы, что сами подстраиваются под окружающий мир, а не меняют его ради себя и под себя. Для людей Земли, это неслыханный поступок. Мы скорее через некоторое время после того как почти все уничтожили, хватаемся за голову и начинаем быстро восстанавливать, то что сами же чуть не загубили и только после этого бережем и лелеем. Вот только не всегда удается спасти первоначальный мир, а восстановленный часто похож на искусственный суррогат.

С грустным вздохом я оторвалась от окна и перевела свой взгляд на сидящего в кресле пилота Тулэрона. Молодой врач удивленно и непонимающе смотрел на экран радара. Я решила последовать его примеру и с любопытством взглянула на прибор. На экране прибора мигала небольшая красная точка. Благодаря нашим поездкам с Берозаем, который в течение полета всегда с удовольствием рассказывал, все что меня интересует, я уже знала, как определить линию защитного периметра и где начинаются территории диких. Ну так вот, сигнал шел как раз с их земель.

Не отрывая взгляда от радара, я тихо поинтересовалась.

— Что это может быть?

— Сигнал бедствия, но очень слабый. Ни до одного селения он не дойдет. Слишком уж они далеко находятся.

— Он идет из глубины территории диких?

Я все же решила уточнить, правильно ли оценила ситуацию.

— Да.

Наш аппарат завис. Молодой же врач, не отрывая взгляда от мигающей красным цветом точки, потянулся к кнопке связи.

Как я уже ранее проверила опытным путем, на землях где живут динозавры, независимо от того разумные они или нет, коммуникаторы не улавливали сеть. Но это касалось только наручных средств связи. На летательных же аппаратах, стояла более сильная аппаратура, вот только судя по недоумевающему взгляду Тулэрона, у нас она тоже не работала. Молодой человек несколько раз включил и выключил тумблер, вот только это не дало никакого результата.

— Не понимаю.

— В чем дело?

— Не работает.

О последнем, я уже и сама догадалась.

— И что мы будем делать?

Я с замирающим сердцем посмотрела на сигнал. Улетать, зная, что мы оставляем кого-то в, возможно, смертельной опасности, мне не хотелось.

— Если бы я был один, то полетел бы на помощь, вот только…

С сомнением врач посмотрел на меня, явно принимая не то решение, которое диктовала мне мои чувства.

— Мы возвращаемся. Из вашего с адикари дома я смогу вызвать помощь. До ближайшего населенного пункта лететь гораздо дальше.

С сожалением взглянув на мигающий сигнал, парень развернул аппарат. Допустить этого я не могла.

— Рон, — именно так я сократила его имя еще во время наших разбирательств причины смертей детенышей склишей, — ты же понимаешь, на то, чтобы нам вернуться ко мне, понадобиться минут двадцать. На то, чтобы собрать бригаду быстрого реагирования и добраться до цели, спасателям понадобится еще минут сорок. Итого — час. Час в землях диких. Это смертный приговор для этих несчастных. Ты готов их оставить там?

Молодому человеку не понравились мои слова. Впрочем, как и все сейчас происходящее. Я видела, с какой обреченностью и болью он смотрел на мигающий огонек.

— Даш, я не могу тобой рисковать и лететь туда. Кроме того, неизвестно, сколько они там уже находятся. Сигнал о бедствии подает аппаратура, а не люди. А последние …

О том что, возможно, сами люди уже мертвы, я тоже думала. Но ведь есть шанс, что они все еще живы и ждут помощи и мы их единственная надежда. О чем я тут же и сообщила Тулэрону. Видела же, парень сомневается и сам хочет лететь на помощь и только мое присутствие его удерживает от этого шага.

— Даш, ты же понимаешь, что, даже если мы их спасем и все закончится хорошо, то все равно получим за самоуправство от адикари Кемдигина. Мало того, возможно, после этого будет ограниченно наше общение, так же как и твои поездки куда-либо? Ведь эта наша поездка не санкционирована. И, тем более, это спасательная операция. А если что-то пойдет не так, то твой жених меня живьем в землю закопает.

Я посмотрела в глаза молодого врача. Там я видела обеспокоенность за меня, но никак не страх за себя.

— Рон, не переживай, с адикари я сама разберусь. Да и, вообще, все это неважно. Там, — я, не отрывая взгляда от парня, кивнула в сторону территории диких, — возможно, люди умирают, мы же тут время теряем. Их, драгоценное время.