Людоед - Корнев Павел Николаевич. Страница 6

Маэстро Салазар усмехнулся и продекламировал:

— Невинным агнцем прикинулся волк, задрал пастушка и в лес уволок?

Я отмахнулся и спросил:

— Чем занимались, пока меня не было?

Уве заметно смутился, но все же источника своих доходов скрывать не стал.

— Обучаю грамоте и счету детей ремесленников. Брать за урок приходится на треть меньше здешних школяров, но на еду хватает.

Микаэль фыркнул:

— Истину глаголет юноша! Мы не умерли с голоду исключительно по милости фру Эммы, вдовы мясника!

— Как так? — заинтересовался я.

— Сначала Уве обучает малолетнего оболтуса грамоте, а после удовлетворяет потребность в мужском обществе его маменьки, — осклабился маэстро Салазар и со значением указал на колбасу. — Меняет, так сказать, палку на палку.

Бедный Уве покраснел до корней волос и разинул рот, но от возмущения не смог вымолвить ни слова.

— Вы… Да вы… — только и выдавил он из себя.

Я отрезал кусочек колбасы, закинул в рот и прожевал.

— Вкусно. А что, вдова — старая и некрасивая?

— Вот уж нет! — ухмыльнулся Микаэль, дернув себя за ус. — Дама в самом соку!

— Уве?

Паренек смущенно кивнул.

— Ей нет и тридцати, — подтвердил он с непонятным вздохом. — Рано вышла замуж, рано овдовела…

— А любовника завести не может, — отметил маэстро Салазар. — Мужнины братья мигом обломают ему бока, чужаки в семейном деле не нужны. А школяр — так… вроде мальчика по вызову, кроме как на дармовую колбасу, ни на что претендовать не станет.

— Я не жиголо!

— Никто этого и не говорил, — успокоил я слугу и обратился к маэстро: — А ты, Микаэль, полагаю, учишь фехтованию оболтусов постарше?

Салазар лишь покачал головой.

— В этом паршивом городишке фехтмейстеров как собак нерезаных! — презрительно скривился он. — А школярам премудрости фехтования неинтересны, им лишь бы покрасоваться на своих потешных дуэлях!

— Тогда что?

Уве отодвинул от себя тарелку и с нескрываемым злорадством заявил:

— Водит богатеньких бюргеров по местным шлюхам!

Если мой слуга намеревался уязвить маэстро, то цели своей он не достиг.

— Так и есть, — спокойно подтвердил Микаэль. — Все так и есть.

Как оказалось, в Старом городе продажных девок гоняли с улиц квартальные надзиратели, не было там и публичных домов, зато своими борделями славился Нистадд. Школяры, мастеровые и даже почтенные отцы семейств отправлялись развлекаться на этот берег, и, если в районе набережной было относительно безопасно, то вглубь района чужаки захаживали на свой страх и риск. Это не останавливало любителей острых ощущений, и маэстро Салазар защищал таких гуляк во время их ночных эскапад от местных любителей легкой наживы.

— Озолотиться не озолотился, — усмехнулся Микаэль, — но на оплату пансиона и конюшни денег хватает.

— А остальное он тратит на вино, — вновь не смог промолчать Уве.

— А что мне еще остается? — удивился маэстро Салазар. — От здешнего пойла я бы загнулся еще зимой!

Я покачал головой, достал кошель с остатками медных фердингов и кинул его слуге.

— Я снял мансарду в Княжеском дворике, это в Старом городе. Если понадоблюсь, ищи меня там.

Уве с благодарностью кивнул.

— Только новых учеников не бери, скоро ты мне понадобишься, — предупредил я и обратил свое внимание на маэстро. — Прогуляемся?

Микаэль поднялся и взял со стола длинную шпагу в потертых ножнах.

— Прогуляемся или прогуляемся? — спросил он со значением. Черные глаза глянули на меня неожиданно серьезно.

— Выберемся за город на пикник, — сказал я. — Выгуляем лошадей, обсудим дела.

У моего слуги при этих словах явственным образом вытянулось лицо.

— А я? — спросил Уве, не скрывая огорчения.

— А ты приготовь нам съестного, — попросил я, встал с лавки и похлопал его по плечу. — Не дуйся! В Мархофе ты все видел своими глазами, я просто введу Микаэля в курс дела.

— Спеши зарабатывать в поте лица на хлеб насущный! — напомнил маэстро Салазар, соединил в кольцо указательный и большой пальцы левой руки и пару раз хлопнул по ним открытой ладонью правой. — Вдовушка заждалась!

Уве вновь покраснел и выбежал из комнаты, но вскоре принес небольшую корзинку и принялся собирать в нее со стола хлеб, колбасу и сыр. Микаэль сходил наверх и вернулся с тремя бутылками вина, чем меня нисколько не удивил. Поразился бы я скорей, не возьми он с собой на загородную прогулку спиртного вовсе.

— И вот что еще, Уве, — сказал я напоследок. — Походи по травникам, поспрашивай корень мандрагоры.

Паренек разинул рот от удивления:

— А зачем?

— Затем, что я тебя об этом попросил.

— Но это же запретное зелье! Меня могут арестовать!

— Уве! — повысил я голос. — Ты работаешь на меня, это официальное поручение. Если возникнут проблемы, требуй встречи с магистром-управляющим Киргом. Все понял?

Слуга кивнул, но без особой уверенности.

— Сделаю, магистр, — пообещал он, с трудом перебарывая сомнение.

— Сделай! — потребовал я и за маэстро Салазаром отправился на задний двор пансиона. Вслед мне донесся тягостный вздох. Как видно, идея поступить на службу к магистру Вселенской комиссии растеряла для Уве львиную долю своей привлекательности.

Сборы много времени не заняли, очень скоро мы взнуздали скакунов и вывели из сарая на задний двор. Мне досталась лошадка Герды, а Микаэль взял под уздцы и повел на соседнюю улицу жеребца Ганса.

— Там в грязи завязнем, — махнул он рукой в сторону парадного входа.

Судьбой Болта маэстро интересоваться не стал, явно ожидая, что узнает обо всем в свое время. Я же пока разговор начинать не спешил.

Мы вышли со двора, забрались в седла и без всякой спешки поскакали к ближайшим городским воротам. Дорога здесь и в самом деле была заметно шире; с одной ее стороны проложили деревянные мостки, с другой к реке тянулась помойная канава, в которую стекали дождевая вода и нечистоты. Из-за этого проезжая часть не превращалась в непролазное болото, повозки и экипажи ехали споро, не увязая колесами в грязи.

Но местами все же попадались глубокие лужи, в одной из них даже увязла карета. Кучер с кряхтеньем тянул лошадей за поводья, а охранник и пара соблазненных легким заработком оборванцев толкали экипаж сзади. Миловидная сеньора с нескрываемой тревогой глядела в окошко и обмахивалась веером, маэстро Салазар галантно приподнял шляпу и продекламировал:

— Чудесные глаза сразили как картечь! Я всех готов забыть, у ваших ног прилечь…

Дама благосклонно улыбнулась, ей точно не доводилось видеть, как именно «разит картечь». Охранник нахмурился, но благоразумно промолчал. Микаэль посмотрел на него с некоторым даже разочарованием.

— Ужасные вирши, — заметил я, когда карета осталась позади.

Маэстро Салазар отмахнулся, не принимая упрека.

— Ты удивишься, сколько дуэлей случилось из-за моего стихотворного дара! Он воистину ниспослан мне самими небесами!

Я только покачал головой. Стихи, карты и женщины интересовали моего спутника лишь как повод ввязаться в поединок. Беззаветно и бескорыстно он любил только вино.

За городскими стенами разгулялся легкий ветерок, и я порадовался тому, что надел плащ, а вот маэстро Салазар ограничился камзолом и потому зябко ежился. Впрочем… вовсе не уверен, что руки Микаэля дрожали исключительно из-за холода. Его вполне могло донимать похмелье, а не свежий воздух.

— Когда будем возвращаться, тебе придется оплатить за меня сбор, — предупредил маэстро Салазар, едва мы пересекли мост и направили лошадей прочь от города.

— Совсем без денег?

Мой спутник в ответ лишь пожал плечами, тогда я кинул ему тощий кошель, куда заранее ссыпал полдюжины марок серебром.

— Премного благодарен, — улыбнулся Микаэль и повернул на неприметную тропинку, петлявшую меж деревьев.

Я нагнал помощника, поравнялся с ним и спросил:

— Как обстановка в городе?