Людоед - Корнев Павел Николаевич. Страница 60

Все воззрились на меня с нескрываемым недоумением.

— Ну? — поторопил я с ответом слугу.

Тот лишь развел руками и с упреком сообщил:

— Его не было на каминной полке, магистр!

Маэстро Салазар не сдержался и рявкнул:

— На кой черт сейчас тебе сдалась эта безделушка, Филипп?!

Я развернулся к помощнику, вскинул руку и начал загибать пальцы.

— Кинжал пропал! На клинке мое имя! Хвостовик хлипкий до безобразия! В груди маркиза застрял обломанный клинок! Герхардианцы желают сделать меня козлом отпущения! — Я стиснул кулак так, что побелели пальцы. — Примешь ставку, что орудие убийства — именно мой кинжал. Сто к одному, как тебе такое? А?!

Микаэль покачал головой:

— Лучше пропью, толку больше выйдет.

Я не стал терзаться сомнениями и принялся собирать вещи. Часть загрузил в саквояж, остальное запихал в дорожный мешок. Шар из алхимического стекла и деньги в гнезде оставлять не стал. Дольше всего колебался насчет «Размышлений о нереальности нереального» и формулы призыва эфирных червей, но все же рука не поднялась спалить их, забрал с собой.

— Уносим ноги? — прищурился маэстро Салазар.

— А служба?! — опешил Уве.

— Когда выбор стоит между карьерой и головой на плечах, раздумывать не приходится, — хмыкнул я.

— Но как же так? — расстроился Уве. — Разве нельзя все объяснить? Неужели нам не поверят?

— Глянь, что творится в городе, — посоветовал пареньку Микаэль. — Кому и что ты собираешься доказывать? Когда бунтовщиков прижмут к ногтю, будет не до адвокатов. Вешать станут без суда и следствия. К тому же убит кузен великого герцога, местные власти из кожи вон вылезут, лишь бы только поскорее покарать виновного. Если в теле маркиза отыщут именной клинок, никаких других доказательств не потребуется.

Уве поник. Я вздохнул и утешил слугу:

— Успокойся! Мы не бежим из города. Я просто… учитываю возможность негативного развития событий.

Лжец-лжец! Даже если получится извлечь из тела злосчастный клинок, оставаться в Рёгенмаре слишком опасно. Раз братья-герхардианцы не прикончили людоеда сразу, они точно выпытают из него все подробности и узнают о проведенном мною ритуале! Улик я не оставил, но черно-красные и не станут давать делу официальный ход. Как показывает практика, им закон не писан…

— Мои вещи остались в пансионе, — напомнил Уве.

— Купишь новые. В Нистадд нам соваться не с руки! — отрезал я, закинул на плечо ремень дорожного мешка и предупредил: — Микаэль, у тебя две минуты на сборы.

— Хватит и одной, — криво ухмыльнулся маэстро. — Бутылку вина ты уже разбил.

Не теряя бдительности, мы спустились на первый этаж; там Микаэль сразу убежал в свою каморку, а я обыскал тело домовладельца и забрал у него связку ключей. Имущество покойника меня не интересовало, требовалось отпереть каретный сарай, где держали лошадей. Каждая минута сейчас была буквально на вес золота, а верхом добраться до Рыцарского холма выйдет куда быстрее, нежели пешком.

Для начала мы оседлали жеребца и кобылку, унаследованных мной от Ганса и Герды, затем начали осматривать лошадей других постояльцев, и Уве испустил тяжелый вздох.

— Еще и конокрады! — простонал он.

— Если все пройдет удачно, вернем их к утру, — уверил я паренька, вновь бессовестно солгав.

— А если нет?

— Тогда не вернем. И оставь при себе душеспасительные сентенции! Никак иначе нам не добраться до границы, прежде чем начнет гореть под ногами земля!

Мы вывели лошадей на улицу и пустились вскачь. Поначалу я озабоченно оглядывался на Марту, но девчонка держалась в седле на редкость уверенно и не отставала. Стук копыт распугивал грабителей и мародеров, никто и не думал заступать нам дорогу, лишь раз выскочивший из подворотни чудак попытался перехватить поводья, но схлопотал от Микаэля шпагой и рухнул на мостовую с раскроенной головой. Лошади даже не замедлили бег.

Заминка случилась на Грёсгатан, через которую мы намеревались срезать путь. На этот раз узенькую улочку заполонил мрак, куда более густой, нежели обычная темень ночи, и скакуны захрипели, заартачились, не желая двигаться дальше. У меня и самого мысль об этом вызвала некое иррациональное сопротивление — вне всякого сомнения, кто-то из местных обитателей озаботился закрыть улицу защитными чарами, дабы отвратить от этого места простецов.

Тратить время на объезд не хотелось, и я попросил слугу:

— Уве, свет!

Паренек ловко крутанул жезлом, и с его конца сорвалась ослепительная звезда. Она понеслась по улице, разрывая и рассеивая мрак, лошади перестали пятиться, и нам наконец удалось направить их на Грёсгатан. Мы поскакали меж выстроенных впритык фасадов, а по крышам вслед за нами прыгали обрывки теней, взбешенные присутствием чужаков. Когда вырвались на перекресток, даже дышать стало легче, пусть там и чадил заваленный мертвыми телами костер.

В свете луны я разглядел на рукавах покойников повязки цветов городского флага, но не придал этому значения — и напрасно. В соседнем квартале дорогу перекрыл пикет ландскнехтов. Бравые ребятушки в красно-желтых мундирах заметили нас первыми, и над брусчаткой немедленно поплыли клубы порохового дыма. К счастью, расстояние было слишком велико, и все пули прошли мимо. Повезло.

Мы развернули лошадей и помчались прочь, вдогонку понесся заливистый свист, а вот всадников среди наемников не оказалось, и нам удалось затеряться на темных улочках Старого города. Я первым сорвал повязку, остальные последовали моему примеру. Аристократы выпустили на охоту цепных псов, и пусть с ландскнехтами лучше не сталкиваться ни при каких обстоятельствах, такие вот нарукавные украшения для них сейчас будто красный плащ для быка.

Бешеная скачка по ночным улочкам закончилась у набережной канала, мы вывернули на нее и вскоре выехали к отвесной громаде Рыцарского холма. На вершине было тихо, а вот со стороны въезда доносились крики и раскатистые выстрелы. Как видно, на помощь осажденным подошли ландскнехты, и счет пошел на минуты.

— Уве, забрось меня наверх, — попросил я.

Школяр соскочил с лошади и принялся светящимся концом жезла выводить на брусчатке сложную магическую схему.

— Пойти с тобой? — уточнил Микаэль.

— Жди здесь! — сказал я и вручил маэстро мушкет, а следом отдал и шпагу. После дождался отмашки Уве, прыгнул в центр схемы словно на цирковой батут, и восходящие эфирные потоки тут же зашвырнули меня в ночное небо.

Впрочем, не так высоко, вовсе нет. Школяр рассчитал мощность чар наилучшим образом; я взмыл на высоту отвесного склона холма, ухватился за попавшуюся под руку ветвь и рывком выдернул себя из продолжавшего тянуть вверх эфира. Приземлился в траву, миг лежал и прислушивался к шорохам ночи, затем поднялся на ноги и начал пробираться через кусты к резиденции маркиза. Яркие пятна окон светили через голые кроны деревьев путеводными маяками, но меня вся эта иллюминация нисколько не порадовала.

Я бы предпочел найти особняк покинутым и темным, а он не являлся ни тем, ни иным. Закрепившиеся на холме солдаты гарнизона превратили его в штаб, на крыльце был выставлен караул, у окон разместились стрелки, а незримая стихия приобрела неестественную упорядоченность из-за сковавших ее защитных чар. Я ощущал их безо всяких медитаций.

Как бы то ни было, незаметно пробраться внутрь и позаботиться о всаженном в грудь маркиза кинжале какие-то шансы еще оставались, поэтому я успокоил дыхание и погрузился в транс, желая оценить сотканные армейскими колдунами заклинания. Очень скоро истинное зрение выбелило темень ночи и в клочья разорвало покров мрака. Загорелись протянутые заклинателями колдовские линии, заблестели меж бесцветных силуэтов деревьев сети сигнальных формул. Теоретически была возможность проскользнуть мимо них, не переполошив всю округу, но именно теоретически, поскольку среди армейских ритуалистов оказался настоящий мастер фортификационного искусства; резиденцию маркиза он защитил по всем правилам магического и военного дела.