На страже Пустоты (СИ) - Белая Лилия. Страница 48

— Ты говорил, что твоя мать не была здесь? — она отвела взгляд от резного острого дома и посмотрела на мага.

Его умение смутить было на грани инстинкта, потому что, как оказалось, все это время он смотрел на нее.

— Не была. Знает, где он находится, многое о нем наслышана от моего отца, — он сделал многозначительную паузу, — так что, если понадобится, найдет…

Ева осуждающе нахмурилась, но всерьез злиться не стала.

— А почему?

— Отец считал, что так будет лучше, то есть, что так будет безопаснее для нее.

— А меня тебе, значит, не жалко?

Чернорецкий покачал головой:

— А тебя, я думаю, этот дом защитит.

Она испытующе побуравила мага взглядом, но ничего, кроме обычного фонового веселья не нашла, и расслабленно откинулась головой на подголовник.

— А твой отец, он тоже в доме?

— Нет, — машина сдвинулась с места, Марк начал разворачивать ее в сторону трассы. — Он похоронен не здесь. Похоронами занималась Камилла, что не добавило им с Агатой взаимопонимания.

— Мне жаль.

— Мне тоже всегда было жаль, но у каждого из них были свои мотивы, — с привычной мягкостью откликнулся некромант. — И что еще больше жаль, мотивы у всех были благие.

— Благими намерениями?..

— Ими самыми.

Машина быстро преодолела дорогу через поле, выехала на автостраду. Синий указатель вернул мысли Евы к предстоящей встрече. О своей семье как о магах думать никак не получалось. Совершено другой менталитет, совершенно другая обстановка. Другие люди.

Ева покусала губу, любуясь залитой солнцем дорогой.

— А что мы скажем бабуле?

— Для начала будем придерживаться легенды, что ты права, и она не знает о магии. А дальше по обстоятельствам.

— А на счет тебя какой легенды будем придерживаться?

— На твое усмотрение, — пожал плечами Марк. И не удержался от самодовольного замечания: — Но я-то слишком красив, чтобы она поверила, будто я «просто друг». И машина у меня чуть получше, чтобы быть «просто коллегой».

Ева чуть не поаплодировала его наглости. Хоть что-то может поколебать его самоуверенность?

— Ты прав. Решено. Остаешься ждать меня в машине.

— И не надейся, — легко отмахнулся Чернорецкий, подсознательно ожидавший такого поворота в ее предложениях. — Ты обещала мне пирог.

— Так я принесу, не переживай.

— Что-что, говоришь? Поворачиваем назад?

Спустя пару часов и один весьма длительный и несерьезный спор, который больше развлекал, чем действительно был разногласиями, они въехали в арку старого питерского дома. Попетляв в лабиринте сквозных дворов, Марк припарковался и помог Еве выйти из машины.

— Ты потрясающий упрямец! — Ева с улыбкой приняла ладонь и встала на посыпанный свежим песком лед, встречаясь с магом глазами.

— Да, я потрясающий, — скромно согласился тот, наклоняясь к ней и целуя уголок губ, — остальное я не расслышал.

— Упрямец! Упрямец, я сказала, — с нажимом повторила Ева, которую уже вели к парадной.

— Ничего не расслышал, ничего… У тебя что-то с дикцией.

— Тогда читай по губам! — Ева обошла его, быстрыми нажатиями набрала на домофоне номер квартиры, чтобы бабушка успела подготовиться к приходу гостей, и повернулась к магу. — Упрямец!

— По губам? — прищурился некромант, мягко прижимая ее к крашенной деревянной двери и рассматривая сверху вниз с задумчивым вниманием. Подняв руку, он щекотно обвел костяшкой пальца контур ее губ, откровенно наслаждаясь и их мягкостью и ее чувственностью.

Неблагозвучное бульканье домофона сменилось старческим бодрым голосом.

— Это я, бабуль, — повернулась к динамику Ева, разрывая гипнотическое прикосновение, — встречай.

Марк любезно распахнул открытую дистанционно дверь. Оказавшись в промерзлом подъезде, они услышали, как наверху, на третьем этаже, открывается квартира. В крашенных стенах гулко отдавались звуки и шаги, смешиваясь холодных эхом.

Когда Ева ступила на площадку, Божена радостно заулыбалась.

— Евочка! Как я рада тебя видеть! Я уже и пирог твой любимый приготовила-а, — жизнерадостный тон сменился протяжным минором, когда за Евой на площадку ступил Марк.

— Привет, ба-а, — со взаимной радостью попыталась сделать шаг к двери Ева и почувствовала, как кто-то дергает ее за локоть, и она падает назад. Упасть, правда, не успела, некромант, который и был инициатором этого, перехватил ее за талию, прижимая к себе и выставляя вперед руку.

Все произошло буквально в одну секунду. Чернорецкий лишь бросив взгляд на счастливую старушку в темном платье с кружевным воротом и серебристыми очками на цепочках, перехватил Еву за локоть и быстро притянул обратно к себе, не то, чтобы заводя ее за спину, но удерживая от дверей подальше. На ладони разгорелась руна принадлежности к Комитету.

— Ты с ума сошел? — спокойно поинтересовалась девушка, но маг вопрос проигнорировал. Да Ева и сама его посчитала риторическим в сложившейся ситуации.

Бабуля же, так и застывшая в оранжевато-коричневых деревянных дверях, поджала губы и сложила на груди сухонькие ручки. Взгляд прозрачно-карих глаз от смешения чувств был почти нечитаем. Но от ее возмущения, досады и недоверия чуть воздух не задрожал. Марк же заледенел, сосредоточенный и спокойный, как будто перед ним не девяностолетняя старушка стояла с тщательно уложенными волосами и очками на длинной цепочке, а Пустой с гранатой. Хотя, агрессии в его сознании не было, просто предосторожность.

— Комитет, значит, — пренебрежительно фыркнула Божена, выдавая хоть какую-то реакцию. — Внучку-то мою отпусти.

— Да мне и так удобно, — заверил мужчина и опустил ладонь.

— И что это значит? — подала голос Ева, попеременно глядя то на спутника, то на родную бабушку. Вопрос относился к обоим.

— То и значит, — отозвался Марк, не спуская взгляда с Божены. Но Еву все-таки отпустил, а руки убрал в карманы распахнутого пальто. — Она маг. Незарегистрированный. Нужно было с тобой на деньги спорить, озолотился бы.

— Бабуля?

— И давно Чернорецких в Комитет брать стали? — в свою очередь поинтересовалась Божена.

— Ты-то откуда его знаешь? — нахмурилась девушка, стоя между ними.

— А я не знала, угадала просто. Уж очень похож.

— На кого? — подозрительно уточнил Марк.

Божена снова поджала губы, напряженно прожигая взглядом гостей, которые из долгожданных стали практически непрошенными. Разговор и встреча зашли в полнейший тупик. И нужно было как-то из него выходить. Божена сдалась, махнув рукой вглубь коридора.

— Ладно, проходите. Незачем на площадке сцену устраивать, она не для лишних ушей.

Старушка посторонилась, открывая проход в квартиру. Марк с сомнением посмотрел на девушку, она с таким же сомнением медленно прошла в коридор, оглядываясь на бабушку. Чернорецкий остановился у самого порога, не спеша переступать. Божена понимающе и чуть высокомерно хмыкнула и посторонилась сильнее.

— Входи-входи, пока приглашаю. Я думала, в Комитете посмелее маги работают.

— Те, кто совсем посмелее — долго не работают, — парировал некромант и зашел в квартиру.

Божена захлопнула дверь, защелкнула замок. Внутри сладко пахло свежим пирогом, заваренным чаем и старой пудрой. Из гостиной доносилось неразборчивое бубнение телевизора. Все так, как Ева помнила с детства. Но в этот раз она не спешила разуваться и раздеваться, и так и стояла в шубе у стены, обескураженно глядя на Марка. В его чувствах тоже не было четкой уверенности, только сдержанное внимание к происходящему. На том и порешили.

Божена от этой молчаливой солидарности шумно вздохнула, что подразумевало «Ну, что ж с вами поделаешь».

— Чай остынет, пока вы тут переглядываетесь, — сказала она и пошла в комнату, где был накрыт стол.

— И что делать будем? — почему-то шепотом спросила Ева.

Марк пожал плечами, легко развернул девушку за плечи спиной к себе и снял с нее шубку:

— Чай пить, пока не остыл.

— Оптимист…

Когда они прошли в комнату, Божена уже полностью совладала со своим настроением, и была лишь слегка раздосадована. Она стояла у стола, на котором был выставлен чайный набор, а в углу лежали стопкой толстые альбомы, и разрезала на куски ароматный пирог с залитыми карамелью грушами.