Дрозофилы или Ловушка для наследницы (СИ) - Тишина Ольга. Страница 8

Это была её заветная мечта и вот, наконец, она должна была исполниться.

Но этот грут был какой-то малахольный. Вместо того, чтобы, как полагается настоящему мужику, накинуться на её обнаженные прелести, он застыл и уставился на неё. Она жаждала его грубой силы, но он даже не притронулся к её гордости — трём парам грудей, зазывно торчавшим коричневыми сосками.

Да, действительно, ОН у него стоял. И продолжал стоять, когда она измученная собственными усилиями кое-как удовлетворила себя. Сползая с грута, предприимчивая Мёз уже раздумывала куда теперь его деть.

___________________________________________

Это был просто ужас. Анна с содроганием вспоминала, как свиноматка, навалившись всеми своими необъятными телесами, хрюкая и повизгивая, закатывая маленькие поросячьи глазки и роняя слюну, вертелась на ней. Анну тошнило. К горлу постоянно подкатывал горький ком, когда её глаза натыкались на шесть припухлостей, считавшихся видимо грудью у этой особи.

Когда всё кончилось, она с облегчением вздохнула.

На следующий день, мамаша Мёз, вновь вызвала её в свой кабинет, но не взирая на опасения Анны приставать больше не стала.

— Послушай, — вкрадчиво начала она. Сегодня с Крина на Мурей стартует корабль. Одна моя знакомая улетает домой. Это провинциальная планета, вдали от основных трасс. Там тихо и спокойно. Я слышала, что у тебя неприятности с араханками. Так вот, здесь они тебя будут искать в первую очередь. Кора улетает на частном корабле и никто, тщательно, не будет проверять её пассажиров и груз. Я попрошу её помочь тебе. Ну как, согласен?

Анна была согласна. Куда угодно, лишь бы подальше от этой свиноматки и её сексуальных притязаний.

Знакомство с Корой произошло уже на корабле, куда сей же час, после данного Анной согласия, её доставили люди Мёз Хи. Анна ничего не понимала в космических кораблях, но увидев собственность её новой знакомой, пришла в лёгкое замешательство — как, это ржавое корыто, преодолеет космическое пространство!?

Круглый, приплюснутой сверху и снизу, словно вздувшаяся консервная банка, обвешанный со всех сторон какими-то антеннами и непонятными предметами, весь в облупившейся краске, он представлял гротескную пародию на космический корабль, нежели сам являлся таковым.

— Не переживай, — чуть надтреснутым голосом заядлого курильщика сообщила вышедшая самолично встретить Анну хозяйка корабля. — На орбиту подкинут. А там, уже своим ходом докандыляем.

Она рассмеялась хриплым голосом. Смех тут же перешел в кашель. Откашлявшись и отсморкавшись, она просто махнула рукой в приглашающем жесте. Анна шедшая позади, ненароком сравнила внешний вид неухоженной, неопрятной и какой-то затасканной женщины с внешним видом корабля. Они соответствовали друг другу.

Внутри корабль выглядел ничуть не лучше, чем снаружи: захламленный ящиками, тюками, рулонами буквально с пола до потолка. Протиснуться по этим узким тропинкам в новом, крупном теле, Анне было проблематично.

— Прости красавчик, но криокамеры у меня нет. Была, да и та накрылась. А новую я пока не потяну. Так что, месячишко придётся нам с тобой вдвоём скоротать.

— Это долго.

— Ну, извиняйте! Мы не имперские лайнеры!

Кора оказалась чрезвычайно болтлива. За те несколько недель, что пришлось лететь до Мурея, Анна узнала многое.

Новая знакомая была коренной мурейкой. Весь её образ соответствовал предприимчивому китайцу. И в поведении и во внешности. Небольшая ростом, плоская и щуплая, с засаленными волосами заплетёнными в тоненькую косичку, узкоглазая, имевшая редкие усы и торчащую бородёнку. На самом деле, это необычное оволосение было нормой для обеих полов этой расы, так как несло осязательную функцию и являлось вибрисами, а не обычными усами и бородой.

Впоследствии, Анна обнаружит у Коры и наличие такого атавизма, как хвост. А кроме прочего, удивительную прыгучесть и увертливость.

О своей планете мурейка отзывалась с теплотой. Хвалила местный уклад и традиции. Обещала, чуть ли не райскую жизнь.

Имперское правительство, наоборот, ругала. Обзывала тупицами и слюнтяями. Самого императора Галактического Союза — старым маразматиком, вышедшим из ума из-за смерти наследницы.

— Только у нас ещё сохраняется старый дух прошлых времён, — рассказывала она. — Новые законы, прямо режут ножом.

В такие моменты, мурейка особым манером поджимала губы и морщила лицо. Вибрисы её начинали топорщиться и нервно подрагивать, отчего внешний вид становился комичным.

Анна придумала свою собственную легенду рассказав, что потеряла память и совсем ничего не помнит ни о себе, ни о своих родственниках.

Кора, без особого сочувствия отнеслась к её проблемам.

— Вам то, грутам, что грустить да жаловаться. С такими способностями, как у вас, можно очень неплохо устроиться.

При этих словах она с хитрецой поглядывала на область между ног Анны, где даже сквозь штаны выпирала проблема, из-за которой неприятностей последние дни только прибавлялось.

— К тому же, — добавляла она. — Вы отличные вояки. Недаром, наш император создал из вашего брата Особый Легион.

— Ты, конечно, мало подходишь под то описание, что принято о вас считать. Мягкий ты какой-то, что ли. Малахольный. Но, ничего. На работку тебя устрою — не бей лежачего! Будешь жрать и пить, сколько душе твоей угодно. Не обижу, если сговоримся.

Те райские кущи, что расцвели в фантазиях Анны под красочные описания мурейки, рухнули в первый же день их прибытия. На этой планете царила практически вечная зима. Лишь редкие оттепели, именуемые местным населением — весенними, да пара месяцев, когда температура поднималась до 15 — 20 градусов тепла, вносили в жизнь хоть какое-то разнообразие.

Такому климату планета была обязана двум солнцам, между которыми ей выпало существовать.

300 дней в году мели метели, вьюги или стояли трескучие морозы. Всё подвергалось определённому циклу: месяц — солнечно и минус 20, месяц — валит снег, месяц — метёт и вьюжит, месяц — тает. Последнее, было самым невыносимым. В это время весь нападавший и наметённый снег превращался в грязное месиво. После, когда планета на минимальное расстояние приближалась к желтому карлику, солнце начинало нещадно палить. Бурные потоки воды, смывая всю городскую грязь, накопившуюся за это время, устремлялись по узким улочкам, прочь из города. За эти короткие недели успевали вырасти травы, отцвести цветы и деревья, созреть плоды. Растительный мир планеты был довольно скудным. Впрочем, как и животный.

Основная торговля базировалась на продаже чистой воды в другие, более засушливые миры. Кроме этого, привлекало сюда инвестиции и наличие особого, очень редкого минерала, на разработку которого местными властями выдавалась исключительная лицензия.

Минерал назывался келинг и применялся в специальных устройствах для перемещения сознания из тела в тело. Только он имел особую структуру, позволяющую быть проводником для извлечения «души».

Учёные научились его синтезировать, но зачастую такая синтетика давала сбой и бывало, что извлекаемое и помещаемое в другое тело сознание теряло большую часть своей памяти, если даже не всю. На использование такого минерала решались те, кто хотел начать жизнь в новом теле с чистого листа.

Настоящий келинг позволял не только безболезненно и беспрепятственно сознанию покинуть родное тело, но и в любом другом, совершенно чётко осознавать своё истинное Я. И самое главное — сохранять память субъекта.

Месторождения минерала, в основном, концентрировались в одном из районов, где миллионы лет назад бушевали вулканы. Теперь о них напоминали лишь невысокие холмы, бывшие когда-то стенами огромных кратеров, в самом центре которых сейчас располагались города и поселения. Все они возникли на местах добычи, разрастаясь и увеличиваясь по мере вложенных капиталов в то или иное месторождение.

Город, где жила Кора, относился к одному из центральных месторождений и имея население, более ста тысяч, считался крупнейшим поселением. Здесь крутились не только самые большие деньги. Здесь был центр бизнеса, а так же культуры и отдыха, этой полузамороженной планетки.