Доверься мне или умри (СИ) - Эванс Алисия. Страница 29

Скорее всего, дело не в нестерильных повязках, а в яде морглов, о котором говорил тот незнакомец из леса. Идиотка! Какая же я безмозглая идиотка! В озере плавала, мясо уплетала, а Арис в это время… Клянусь, если он погибнет, я этого не переживу. Если меня не сожрут морглы, за них это сделает чувство вины. Нельзя его оставлять!

Что же делать? Лекарств нет, но позволить Арису умереть я не могу. Нужно действовать. Все грязные повязки я сбросила на пол — потом постираю и прокипячу. Остатками чистой ткани и водой попыталась промыть раны от гноя, который, честное слово, можно было выгребать ложкой. У дракона поднялась очень высокая температура, он сильно побледнел, губы посинели. На промытые раны я наложила новые повязки, которые сделала из тех тканей, что лежали в сундуке. Они не пыльные, не грязные, видно, что после использования их хорошо постирали, но в таком состоянии Арису нужны стерильные бинты! Которых нет…

Я сидела у постели дракона, неотрывно глядя в его бледное лицо. Жар не спадал, хотя я регулярно протирала его тело тряпкой, смоченной в холодной воде. Когда солнце начало клониться к закату, в пещере стало прохладнее. Я отошла от Ариса только для того, чтобы развести костер на специально оборудованном для этого месте около входа. С трудом удалось поджечь дрова, я то и дело бегала к дракону, чтобы проверить, дышит ли он. Эту ночь я проведу без сна.

Через несколько часов ситуация стала настолько аховой, что я уже думала, что сойду с ума. Жар не просто не спал, но, кажется, даже усилился. Самое ужасное, что буквально на моих глазах новые чистые повязки вновь начали пропитываться зеленым гноем. Сначала на белой ткани появилось крошечное пятно, которое начало быстро расползаться. Сняв повязку, я ощутила такое отчаяние, какого не испытывала даже в момент похищения. Гной внутри раны из зеленого постепенно начал становиться черным. Он образовывался невероятно быстро, заполняя собой все и отравляя организм. Когда я касалась Ариса, то едва не обжигалась. Какая у него температура? Здесь нет градусника, но, по моим ощущениям, она давно перевалила за сорок два градуса.

Вновь сняла повязки, промыла раны. Теперь это сделать сложнее, гной стал вязким и липким. Он прилипал к воспаленной поверхности, будто не желал расставаться с нею. Когда я в четвертый раз сделала перевязку, а гора грязных бинтов уже была высотой мне по колено, я вдруг поняла, что до утра Арис может не дотянуть. Я попыталась напоить его, но дракон не мог глотать, вода легко могла попасть в легкие. Его губы потрескались, рот и язык сухие, как бумага. Лицо заострилось, глаза сильно запали. Уже сейчас он больше напоминал труп, чем живого дракона.

Смерть дышала нам в затылок. Атмосфера в пещере изменилась, чувствовалось, что совсем скоро сюда придет старуха с косой. Я была в таком опустошенном состоянии, что уже не хватало сил даже плакать. Как же я мечтала, чтобы все это оказалось лишь сном! Реальность стала похожа на затянувшийся кошмар. Если раньше, когда рядом был Арис, я еще держалась и верила, то теперь, когда он умирал у меня на руках, сил нет. Не получалось не думать о том, как его дыхание остановится, тело охладится до температуры окружающей среды и начнет разлагаться. Я буду рядом, я стану свидетелем всего этого ада, а затем и сама стану бледным безжизненным трупом. Мелькнула странная мысль, что будет легче самой утопиться, а не ждать морглов. Почему-то вспомнилась песня, которую я слышала очень давно и даже разучивала ее на синтезаторе. Это диалог девочки и единорога, которые, как и мы с Арисом, вынуждены выживать в пустыне и бороться со смертью. Набрав в грудь побольше воздуха, я посмотрела на Ариса и тихо запела.

Я пела, вкладывая в слова всю силу, которая только была во мне, и обратила их к Арису. Живи! Живи! Ты, мой несостоявшийся убийца. Ты, мой нежеланный муж.

Едва последние слова песни слетели с моих губ, неожиданно накатила невероятная слабость. У меня будто разом отняли все силы, выкачав из тела всю энергию. Я залезла на кровать к Арису с ногами и прислонилась к каменной стене, не сводя глаз с лица дракона. Мотнула головой, прогоняя внезапную сонливость.

Уже около трех часов ночи, но мне нельзя спать. Я буду бороться за Ариса до конца. Буду промывать его раны, обтирать тело мокрой тряпкой, пытаясь сбить температуру… Буду… Я должна… Нельзя позволить ему умереть…

На меня навалилась такая сильная усталость, что ее можно было бы сравнить с реальной тяжестью, придавившей тело, как валун. Глаза закрылись вопреки моей воле, но напоследок я успела сжать руку Ариса, словно цепляясь за него как за последний оплот реальности. Не знаю, как долго я проспала. Может, два часа, а может, и пару дней. Помню, что сквозь сон ощутила, как мужские руки поднимают меня из сидячего положения. У меня не было сил открыть глаза, но я почувствовала, как кто-то сильный очень осторожно обхватил мою талию и взял под колени, потревожив затекшую ногу. Арис? Это он?! Мысль о том, что дракон все-таки очнулся, пронзила меня, как стрела. Я попыталась открыть глаза, но с трудом получилось лишь немного приподнять веки. Именно в этот момент мужчина опустил меня на кровать, уложив на спину.

Я взглянула на него сквозь узкие щели между век. Всей душой надеялась увидеть над собой Ариса, но это определенно был не он. Я видела все очень расплывчато, но мне все же удалось рассмотреть силуэт мужчины. В нем не было абсолютно ничего особенного. Я не заметила ни высокого роста, ни привлекательной широкоплечей фигуры, ни красивого лица. Он был одет в легкие темные одежды, которые открывали его руки и ноги.

— Эй, не подсматривай! — раздался насмешливый голос моего прежде невидимого знакомого. — Поспи, — произнес он, прикоснувшись ладонью к моему лбу. — Дракону все равно уже не помочь, так не мучь хотя бы себя.

Вновь весь мир потонул во тьме. Я погрузилась в глубокий сон без сновидений, потеряв счет времени. Когда в следующий раз я открыла глаза, вместо глубокой ночи на улице сверкало полуденное солнце. Меня пошатывало и немного подташнивало, когда я приняла сидячее положение. Незнакомец перенес меня на соседнюю кровать, а дракон лежал все так же неподвижно.

— О боже, — прошептала я, поняв, сколько времени уже прошло и как долго дракон находился без помощи. — Арис! — Я бросилась к нему со всех ног. Прошло часов двенадцать, не меньше. Неужели все это время дракон лежал здесь, на жаре, с загноившимися ранами?

Когда я подбежала к нему, ожидала увидеть на кровати белый труп с черными от гноя ранами. Однако картина мне открылась совершенно иная: Арис выглядел вполне прилично, во всяком случае, намного лучше, чем ночью, до того, как я странным образом отключилась. Я смотрела на его порозовевшие щеки, на гладкие губы и не верила своим глазам. Неуверенно прикоснувшись губами ко лбу дракона, не знала, радоваться мне или пока еще рано. Он не был ни холодным, как если бы его мертвое тело остыло, ни обжигающе горячим, как вчера ночью. Вполне нормальная температура тела.

Не понимая причины столь резкого улучшения, я потянулась к повязкам на ранах и ахнула от удивления. На них не просто не было черного гноя, их, глубоких ран, тоже, по сути, больше не было. Раневая поверхность магическим образом затянулась, и теперь тонкая розовая кожа покрывала то, что вчера было воронкой от вырванного куска живой плоти. Арис больше не походил на живой труп. Он даже как-то поправился, особенно в районе лица и шеи. Вчера эти области выглядели иссохшими, сейчас же они будто обросли мясом.

Дракон больше не умирал. Я не сразу поняла эту простую истину, но это стало очевидно: он чудесным образом исцелился! Эти раны теперь даже с натяжкой нельзя назвать смертельными.

— Арис, — изумленно выдохнула я и с трудом удержалась, чтобы не обнять спящего дракона от избытка чувств. Боже мой, это все-таки случилось! Словами не передать, какое облегчение я испытала, поняв, что мне не придется иметь дело со смертью этого невыносимого мужчины. С души свалился такой тяжелый камень, что мне даже дышать стало легче. Не удержавшись, я склонилась и поцеловала Ариса в лоб.