Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру - де Грааф Джон. Страница 23

Социолог Эдвард Блэкли согласен с этим. «Мы представляем собой общество, которое добивается цели объединения людей всех национальностей и всех уровней доходов, но существование закрытых жилых кварталов является прямой противоположностью этой цели, — пишет он в книге „Америка в виде крепости“. — Как может нация жить по общественному соглашению, если в ней отсутствует контакт между членами общества?» Коль скоро появление закрытых жилых кварталов является завершающим этапом отстранения от остальной части городского сообщества, а также отступления от системы гражданских норм, 20 000 подобных кварталов, в которых живет около девяти миллионов людей, уже совершили это отстранение. Почему такое большое число людей отгородилось от окружающего города? Мы что, не доверяем друг другу? В 1968 году уровень доверия был сказочно высоким. Семьдесят три процента американцев во время опроса ответили, что считают действия федерального правительства правильными «в большинстве случаев» или «почти всегда». К 1996–1997 гг. этот показатель упал до менее чем тридцати процентов. То же самое происходит с доверием людей друг другу. Шестьдесят процентов сейчас считают, что «осторожность во взаимодействии с людьми никогда не бывает лишней». Та же история имеет место на работе, где недостаток доверия влетает в копеечку. «Когда мы не можем доверять своим служащим или другим участникам рыночных отношений, — пишет Роберт Патнэм, — мы, в конце концов, начинаем растрачивать деньги на аппаратуру для слежения, отделы жалоб, страхование, юридические услуги и давление с помощью государственного регулирования».

Опрос, проведенный в 2000 году по всей Америке, выявил коллективную слабость нашей нации. По сравнению с девяноста шестью процентами людей, которые чувствовали себя в безопасности в своих домах, двадцать процентов не чувствовали себя в безопасности на улицах своего собственного района и тридцать процентов не чувствовали себя в безопасности, находясь внутри торгового центра. Что эти результаты сообщают об окружающем нас мире? Схватить ужин, который нам завернут в ресторане, кое-как вытерпеть дорогу от работы до дома и попасть, наконец, домой — вот как мы живем. В социологическом опросе, охватившем широкий круг американцев, спрашивалось, «что, по их мнению, является наиболее серьезной проблемой, перед лицом которой стоит их собственное городское сообщество». Как и следовало ожидать, это оказался небывалый рост уровня преступности, учащение случаев проявления насилия, но, неожиданным образом, с этими проблемами разделило первое место расширение сети автомобильных дорог. Обе эти проблемы американцы рассматривают как «вышедшие из-под контроля». И в стремлении снова обрести этот контроль мы обращаемся к очевидным средствам: борьбе или бегству.

Мы пытаемся бороться с преступностью законодательными и принудительными мерами, на которые теперь приходится семь процентов американского бюджета. За последние годы мы увеличили количество людей в полицейской форме, чтобы они контролировали преступность, и теперь полицейских, работающих по найму, у нас в три раза больше, чем настоящих полицейских. Суммы, собираемые с населения в виде налогов и приходящиеся на содержание каждого заключенного в тюрьме, сравнимы со стоимостью обучения в Гарвардском университете.

В любой плотно заселенной местности слышны звуки, свидетельствующие о том, что здесь небезопасно. Автомобильная сигнализация, писк электронных замков и полицейские сирены свидетельствуют о наших тщетных попытках обрести контроль над преступностью. На самом деле, в противоположность распространенному мнению, но согласно статистике, жизнь в пригороде является более рискованной, чем жизнь в пределах города, потому что пригородные жители ездят на автомобилях в три раза больше, чем жители городских районов, и в три раза большее их количество погибает в автокатастрофах. Однако по-прежнему миллионы людей продолжают переселяться в кажущиеся безопасными пригороды.

Не хватает двух миллионов детей

Если восьмилетняя девочка может одна в безопасности пройти шесть кварталов до публичной библиотеки, это верный признак здоровой обстановки в городе. По крайней мере, есть публичная библиотека, достойная того, чтобы туда сходить, и тротуар, по которому можно до нее дойти. Но гораздо важнее, что есть соседи, которые со вниманием относятся друг к другу.

В вашем районе есть общественный капитал в виде отношений между людьми, взаимных обязательств и взаимосвязей, которые создают основу для взаимного человеческого доверия. Однако во многих американских городских районах доверие превращается в предмет ностальгических воспоминаний. Вид играющих детей становится столь же редким, как вид певчей птички, принадлежащей к вымирающему виду. Детей недостает не только на наших улицах и в наших парках, но и в статистических отчетах тоже. Согласно переписи населения, проведенной в 1990 году, два миллиона детей «исчезли» из официальных данных. Это количество, эквивалентное Канзас-Сити или Майами, населенному детьми, которых переписчики не смогли разыскать. Именно такое число детей числится в статистических данных о родившихся и не числится в статистических данных об умерших детях.

Где же они? По словам демографа Уильяма О'Хэйр, полмиллиона из них живут у приемных родителей, и часто переезжают с места на место [15]. Других передают из рук в руки разведенные родители или они живут с бабушками и дедушками, или с друзьями. Некоторые живут в гаражах или сараях, приспособленных под дома, но незамеченных переписчиками. Некоторые живут в семьях с таким большим количеством членов, что все они не умещаются на переписном листе. О'Хэйр подводит черту под этой проблемой, говоря: «Все больше наших детей ночует в грязных дырах, и совсем не очевидно, что эта ситуация изменится».

Общественная цена процветания

С 1950 года количество земли в наших городах, предназначенной для общественных нужд — размещения парков, гражданских учреждений, школ, церквей и так далее — сократилось на одну пятую часть, тогда как доля наших доходов, идущая на страхование домов и выплату арендной платы выросла от одной пятой до половины, согласно данным Американской ассоциации планирования. Очевидно, что коль скоро мы сократили капиталовложения в общественные области и «приватизировали» свой стиль жизни, мы отстранились от единения с другими горожанами и заботы об их нуждах. Сейчас существует так много разновидностей услуг, оказываемых частным лицам, что, кажется, мы уже отвыкли заботиться друг о друге.

90-е годы были годами самого долгого периода процветания в истории Америки, если иметь в виду экономику. Однако Марк Мирингофф, сотрудник Института инноваций в области социальной политики Университета Fordham, расценивает тенденции в характере изменения разработанного им показателя общественного здоровья как указание на то, что нация в кризисе.

«В 1977 году, — говорит Мирингофф, — началось постепенное снижение показателя общественного здоровья, в то время, как ВВП продолжал расти. С тех пор показатель общественного здоровья снизился на сорок пять процентов, в то время как ВВП вырос на семьдесят девять процентов».

Будучи далеко не абстрактной статистикой, тенденции, о которых он говорит, имеют отношение к реальным людям, членам моей и вашей семьи, которые и определяют общественное благосостояние и силу наших сообществ. Ежегодно более трех миллионов детей подвергаются жестокому обращению — сорок семь случаев на каждую тысячу детей. Мирингофф спрашивает: «Какое влияние это пережитое насилие окажет на создание семьи, воспитание детей, образование, трудоустройство?» Он также указывает на число самоубийств в молодом возрасте как на безошибочный показатель подспудной неудовлетворенности. В 1950 году уровень самоубийств среди молодежи от пятнадцати до двадцати четырех лет был довольно низким: 4,5 на 100 000 человек. К 1970 году этот показатель увеличился почти вдвое, а в 1996 году он достиг двенадцати человек. Последствия каждого самоубийства распространяются далеко за пределы семьи умершего человека, становясь причиной серьезных депрессивных состояний у его друзей, одноклассников и соседей — не говоря уже об утраченных для страны свежих молодых силах погибшего.