По дороге на Оюту (СИ) - Лунёва Мария. Страница 37

— Как халтурили при сборке кораблей, так и халтурят, – буркнул он себе под нос недовольно.

Пройдя мимо капсулы, в которой я лежала, мужчина, казалось, неосознанно провёл ладонью по моим волосам.

Внутренняя дверь с шипением открылась, выпуская его из кабины «осы». Я снова осталась одна. Приподнявшись, почувствовала сильную слабость и тупую боль в груди. Лучше мне не стало. От моих рук отходили липучки - датчики фиксирующие ритм сердцебиения и непрерывно мониторящие состояние организма. Вся информация выводилась на небольшой монитор в моём изголовье.

Я, конечно, полноценным медиком не была, но моих знаний хватило, чтобы понять, что у меня не просто банальное ОРЗ, а левосторонняя пневмония. А это уже гораздо серьезнее.

Осторожно присев, обнаружила вскрытую ампулу с довольно сильным антибиотиком, рядом лежала и упаковка от снотворного. Демьян меня усыпил. Это вызвало лёгкое недовольство, но я понимала действия мужчины.

Понять смогла, но принять - нет.

Всё же мне хотелось знать, что делают с моим телом. Слишком часто мама, да и врачи в прошлом, проделывали со мной такие трюки: заговаривали или обманывали, а потом кололи страшно болезненные препараты, усыпляли наркозом.

Я до сих пор помню это бессилие. Невозможность решать за себя. Страх обмана.

Да, в моем паспорте появился код, делающий меня абсолютно здоровой в глазах окружающих, но то подсознательное состояние неуверенности, подозрительности к близким, оно никуда не делось. Вот и сейчас: глядя на оставленные ампулы, в душе поднимались паника и страх попасть в зависимость от Демьяна. Я вдруг поняла, что он может легко взять надо мной контроль и отобрать право решать за себя, право на свое мнение. Он действительно способен на это.

Паника нарастала. Разум шептал, что страхи глупы и необоснованны. Но липкая волна неконтролируемого ужаса, накатив, смыла все доводы разума. Это был приступ, и я понимала это где-то на границе сознания. Понимала, но сделать уже ничего не могла. Меня трясло.

Чувство крайнего беспокойства, неправильности происходящего душило, подавляя голос рассудка. Схватив пустые ампулы, я заметалась по помещению. Сама не понимая куда бежать и что делать.

— Анита?! Анита, что с тобой? – голос Демьяна оказался неожиданностью.

Перепугавшись, я закрыла уши ладонями и опустилась на пол. Раскачиваясь назад вперед, я судорожно пыталась взять себя в руки. Достучаться до собственного рассудка.

— Анита, да что не так? Что случилось, что с тобой?

— Не надо, – проверещала я, – не надо уколов, не надо лекарства. Я здоровая, я сама решаю за себя. Не надо уколов, я здоровая. Я не психическая.

Слёзы градом сыпались из глаз. Икая, я пыталась донести до него свою мысль, но выходило сумбурный писк неадекватного человека.

Подняв на руки, Демьян перенёс меня на кушетку и силой отвёл мои руки от головы. Схватив за подбородок, он зафиксировал моё лицо напротив своего.

— А теперь слушай меня, — рявкнул он немного грубо. — Мы тут вляпались по самое не хочу. Корабль кишит заражёнными, черви падают с потолков. Часть команды корабля мертва. Крейсер неуправляем. Отсек эвакуации завален трупами. Те существа, что живы, бьются друг с другом за шанс свалить отсюда. А ты решила тут включить режим "сама самостоятельность". Ну, раз такая здоровая и сопли на кулак больше не мотаешь, так садись за пульт и помогай мне нас спасать.

Я замотала головой, с трудом понимая его слова. Я билась в истерике.

— Ну, раз так, то и иди отсюда, — рявкнул он.

Схватив меня за руку, Демьян поволок на выход. Мы миновали двери, и меня буквально принялись слабо, неуместно мягко выталкивать наружу. Взвизгнув, я сама зачем-то рванула вперёд и лишь ощутила, как мощные руки попытались меня поймать.

— Стой, куда, — крикнул Демьян сзади, — нельзя туда, я же несерьезно. Аниточка, стой.

Куда там, я бежала, не смотря под ноги. Споткнувшись, упала на мостике. Ревя в голос, обхватила коленки, не понимая, что делать и что от меня вообще хотят. Даже звуки выстрелов и вспышки над моей головой не помогли прийти в себя.

Ползком я переместилась к поручням и, схватившись за них, сжалась в жалкий комочек. Надо было собраться, прийти в себя, успокоиться, но ничего не выходило. Рядом кричали. Сверху пронесся огненный пульсар, выпущенный из бластера. Меня схватили за плечо и попытались отодрать от перил. Но держалась я мертвой хваткой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Анита, разожми руки. Я свалял дурака. Анита, на корабль! Быстро!— кричал Демьян, его рука с зажатым в ней бластером вскинулась, и меня на мгновение ослепил свет выпущенного пульсара.

Испугавшись, я оттолкнула его и поползла вперед, подальше от всего этого. Подальше от этого ужаса. Хочу туда, где спокойно и хорошо. Но, не преодолев и пары метров, я была перехвачена за талию. Пол закрутился перед глазами и под звуки выстрелов, я буквально влетела снова в «осу». Недолго думая, я заползла под медицинскую капсулу и притихла там.

— Черт, – Демьян ругался в голос и, кажется, сильно психовал, – черт, черт. Анита вылези оттуда, иначе я сам тебя выдерну.

Естественно, я не пошевелилась. Он пугал меня до чёртиков.

Не бросая слов на ветер, марионер опустился на колени и, протянув ко мне огромную ладонь, схватил за ногу и мягко потащил наружу. Молча, я принялась отбиваться, но мои жалкие потуги никакого эффекта не возымели.

Усадив меня на одно из двух кресел у пульта, Демьян крепко зафиксировал моё тело ремнями безопасности. Затем вытащив из кармана шприц-пистолет, что-то вколол мне в бедро. Пустая ампула полетела на столик медицинской капсулы.

— Вот так надо было с самого начала, — спокойно с расстановкой проговорил Демьян, положив голову мне на колени. — Сложно с тобой, земляночка. Не вовремя ты истерику развела. И я хорош, придурок. Ну, ничего сейчас успокоительное подействует, и мы поговорим по-человечески: без психов и рыданий. Я все понимаю, мы все не железные и у меня нервы сдают. Сильно сдают, милая, я в такой глобальной заварушке впервые. Мне нужна твоя помощь и поддержка, слышишь, Анита.

Я слабо кивнула.

— Помоги мне, солнышко. Поддержи. Мои нервы сдают похлещи твоих.

Всхлипнув, я замерла. Постепенно та паника, что разрасталась в голове, притихла и начала отступать, уступая место холодному рассудку. Икнув, я последний раз всхлипнула и попыталась вытереть ладошкой лицо, но рука, прижатая к поручням кресла ремнем, не поддалась.

— Как? Лучше? – спросил марионер пару минут спустя; я кивнула головой. – И что это было, Анита?

— Приступ, – тихо выдохнула я.

— Приступ паники? Что его спровоцировало? - мужчина внимательно вглядывался в мои глаза.

— Уколы, лекарства. Я испугалась, что ты начнёшь колоть меня препаратами. Я не знаю, просто появилась мысль, что всё станет как прежде и я испугалась. А дальше я не могла взять себя в руки, – сейчас я сама себе казалась психбольной. От стыда тряслись руки, и хотелось просто провалиться сквозь корабль.

— Как часто у тебя бывают такие приступы? Как с ними справляться?

Я пожала плечами.

— Когда я маму мёртвой нашла - был, — прошептала я, пряча глаза. — А до этого несколько лет не было.

— А справляться как? — допытывался Демьян, — Что мне делать в такой ситуации?

Я снова пожала плечами.

— Я не знаю, мама всегда оставляла меня в покое. Доктор разговаривал спокойно и взывал к здравому смыслу, и соседка тоже, когда мама умерла, говорила спокойно.

— Ясно, — Демьян погладил меня по голове, — а я решил устроить тебе взбучку и добавил масла в огонь.

Я промолчала.

— Но сейчас ты хорошо себя чувствуешь? — я кивнула. — Тогда слушай. Из хорошего: нам удалось захватить корабль - это шанс вырваться отсюда. Плюс я смог добыть продукты и воды для резервуаров питьевых. Из плохого - я не могу найти, где хранят наши вещи. Без паспортов и денег нам ходу нет. При первом же досмотре упекут за решетку как мигрантов, и это будет еще малым злом.