Драконьи норы и другие ловушки (ЛП) - МакГи Шеннон. Страница 30

— Нет. — Я нахмурилась с притворной суровостью, не в силах сдержать улыбку. — Отдай обратно.

Он развернул и присвистнул. Лукас подошел, чтобы посмотреть через плечо и кивнул. — Это действительно мило. Если бы я знал, что у тебя есть это, я бы попросил одолжить.

— Только что получила.

— Я дала ей, — сказала Элла.

Они с Коннером на мгновение встретились взглядами. Он выглядел задумчивым, она выглядела более чем вызывающе. Она вздернула подбородок и приподняла одну бровь, глядя на него… на мой взгляд, потрясающее сочетание. Его улыбка стала шире, он закатил глаза и отвернулся.

— Ну, это мило. Как только у тебя будет шанс заняться этими штуками, я бы хотел попробовать некоторые из них, прежде чем вы все уйдете.

— Конечно, — ответила я.

Не совсем понимая, что это было, я только что стала свидетелем чего-то между двумя моими друзьями. Я схватила вилку и начала есть. Во всяком случае, лучше сосредоточиться на полудне, чем препарировать несколько взглядов. Энтони явно был тем, кто готовил сегодня, и мне придется тщательно выбирать мясную часть. Мой первый кусочек того, что я приняла за кусок картофеля, оказался целым, сырым луком-шалотом.

Глава 9

Солнечный свет бил мне в макушку, давя, как утюг. Они не должны называть это светом. Я думала. В нем нет ничего светлого и легкого. Он тяжелый. Его следует назвать солнечно-плотным. Или солнце-твердым. Пот щекотал мне спину под туникой, прерывая этот легкомысленный поток самоанализа. Великая дорога на юг весной была такой же жаркой, какой Нофгрин когда-либо был в разгар лета.

Мы покинули Форклак вскоре после того, как я подписала договор с гильдией, через несколько недель после начала вегетационного сезона, хотя я сомневалась, что кто-то из местных жителей думал об этом таким образом. За те недели, что мы провели в дороге с тех пор, как покинули Форклак, ландшафт изменился. Деревья поредели, горы стали холмистой местностью. Река, по которой мы шли вначале, превратилась в ручей, а затем исчезла под землей. Не успела я опомниться, как мы очутились среди огромных песчаных океанов. Единственная передышка, которую мы нашли от палящего солнца, была в резких ветрах, которые бросали песчинки в меня.

До второй недели пути я ехала рядом с возницей каравана — Тесс. Не самый приятный опыт. Ей доставляло большое удовольствие указывать, как много я не знаю, в то время как я, молча, кипела от злости. Я предпочла бы ехать позади Эллы, но это было бы несправедливо по отношению к Юнипер, обремененной дорожным снаряжением.

К счастью, как раз перед тем, как расстаться с Коннором и Хамашем, мы проехали через конную ярмарку. Каждую весну она оказывалась у схода с большой дороги. Там, с помощью Эдит и Хамаша, который больше знал о лошадях, я купила кобылу.

Корица была тем, что Хамаш называл кровавым заливом, с тонкой белой полоской вдоль лба, которая изгибалась над носом и ртом. Ее шкура цвета красного дерева блестела на солнце пустыни, в то время как черная грива, хвост и копыта, казалось, поглощали свет, а не отражала его. Я скучала по Крепышке, но Корица была любовью с первого взгляда. Натренированная в бою, она, казалось, чувствовала мои указания прежде, чем я давала их, ее тело двигалось вместе с моим, будто мы были одним зверем.

Также она была дорогой. Полностью обученные лошади хорошего качества стоили недешево, но Эдит и глазом не моргнула. Она сказала, что хорошая лошадь стоит моей жизни, но я никогда не тратила столько денег в одном месте.

Я прищурилась сквозь песчаный туман, который поднимался и опускался справа от меня. Там. Снова. Вдалеке я заметила силуэт одинокого всадника, закутанного с головы до ног в темно-серую ткань и сидящего на длинноногой загорелой лошади с белой гривой. Они могли бы сливаться с холмами, если бы не блеск металлического лука. Вот что привлекло мое внимание: металл сверкнул, прежде чем скрыться за развевающимся пончо всадника.

Что-то в том, как солнце светило на далекого всадника и лошадь, заставило мою голову плыть, и шипение пробежало по моему мозгу. Я зажмурилась, проклиная жару; когда снова открыла глаза, на холмы большими облаками летело еще больше песка. К тому времени, как он рассеялся, всадник снова исчез. Пробормотав извинения Элле, я подтолкнула Корицу к началу процессии, где ехала Эдит со своими помощниками.

— Эдит, — сказала я нерешительно, — я видела человека в течение последнего часа или около того. Сначала я думала, что это мое воображение, но теперь я уверена, что он реален.

Эдит мрачно кивнула.

— Это разведчик из местной деревни. Люди этой пустыни, Тайрин, удивительно подозрительны. Так и должно быть, ведь еды и воды здесь так мало. Вероятно, они не приблизятся к нам, пока мы не свернем с дороги и не начнем брать воду из колодцев. Этот, вероятно, останется с нами, пока мы не покинем земли его народа. Если увидешь более одного всадника, то поднимай тревогу.

Я склонила голову набок, чтобы пропустить вереницу всадников. Чувствуя себя смущенной, я проигнорировала любопытные взгляды, которые получила от нескольких, и понимающий взгляд от Тесс, которая пробормотала что-то уголком рта Гарольду, который ехал рядом с ней на лошади. Без сомнения, она будет смеяться над тем, что зеленый рекрут не знает о местных жителях. Я почувствовала облегчение, когда они прошли, и я смогла вернуться на свое место справа от Эллы.

— Ты в порядке? — спросила она. Слова были приглушены, когда говорила через толстый платок, который завязала вокруг рта для поездки. Песок, утверждала она, ужасно беспокоил ее.

— Я в порядке. Просто вижу всадника с самого утра. Думала, что скажу твоей маме.

— На Паломино*? — спросила она. Когда я просто уставился на нее, она вздохнула. — Это лошадь, загорелая и белая.

* Паломино — англ. Palomino — соловая масть лошадей, которую зачастую ошибочно рассматривают как породу. Характеризуется золотисто-желтым окрасом туловища, а также почти белой гривой и хвостом.

— О, да, — сказала я, чувствуя себя глупо. Двух дней на конной ярмарке оказалось недостаточно, чтобы все названия разных мастей лошадей прочно засели у меня в голове.

— Да, я его видела. Что сказала моя мама?

— Она сказала, что с ним не будет никаких проблем, если мы не будем трогать ничего, что принадлежит ему. — Я набрала слюны и сплюнула, избавляя рот от песка.

— Имеет смысл. Мы обычно подбираем такого всадника, когда спускаемся. Это трудная страна. Даже те, кто может позволить себе вести нас, негодуют из-за еды и воды, которые могут потерять. Те, кто нас не нанимает, любят нас еще меньше.

— Она сказала, что он оставит нас, как только мы покинем его землю. Как он вообще может сказать, где она заканчивается? — спросила я, оглядываясь вокруг. — Они же заборы не возводят.

Элла пожала плечами.

— Что бы там ни было на картах, это место разрезали на части еще до Великого пожара, — сказала она. — Знание, что старое, становится мышечной памятью. Они знают, сколько шагов от их колодца до земли соседней деревни. Они распознают различные скальные образования. Когда они поднимаются, даже знают кактусы. Что-то в этом роде.

Я недоверчиво покачала головой. Даже скалы казались мне одинаковыми.

— Как скажешь.

Наш наблюдатель оставался с нами до конца дня, но только на этот раз, поэтому я больше ничего не сказала Эдит. Вместо этого мы с Эллой проводили время, играя в игры памяти с Ито и Белиндой. Они были хорошо осведомлены о флоре и фауне пустыни, так как многое из этого могло быть использовано в различных магических операциях, и было интересно узнать об этих вещах, а также об их более приземленных качествах.

Любой остаточный страх, который я носила в своем сердце по отношению к магам, медленно, но верно угасал… по крайней мере, когда дело касалось этих двоих. Они были слишком приятны, чтобы их не любить, и я наслаждалась их дружбой. Они не боялись дразнить друг друга, но всегда дружелюбно. Не вредило и то, что, когда жара становилась невыносимой, они не скупились на то, чтобы охладить нас своей магией. То, как Ито пытался объяснить, это заключалось в том, чтобы взять тепло на наших телах и поместить его куда-то. Я действительно не понимала, но, тем не менее, ценила это.