Хроники Эдена. Светоч (СИ) - "Write_by_Art". Страница 254

Короля осенило. Дрожь прошла по телу и Король, поспешно, стал подниматься, глядя на витающего Квентина.

Теперь, все обрывки фраз, невнятного плана, который Бог внедрял по кускам, все те философские фразы про судьбу и про истинную силу приобрели другой смысл. Всё дело было не в силе дара. А совсем в другой силе. Поднимаясь с колен, Годфри посмотрел на витающего Квентина, позади которого красовалось изображение Велмы.

— Так вот весь твой план? Растить этого парня, по своему подобию, на убой?

Поднявшись, Король ступил на шаг ближе к Королю, качаясь с места на место от дезориентации.

— Весь твой план по спасению своей жизни и себя, сводится к тому, чтобы вырастить этого парня, которому суждено будет умереть?

Бог отвёл глаза, и Медиум, который уже почти пропал из воспоминаний Бога, ужаснулся. Холод страха и боли стал проливаться внутри парня. Всё меркло по сторонам, разрушая воспоминание.

Анджелатриус стоял напротив Годфри, а посредине плавали изображения тех смельчаков, которые и выступили, в конечном итоге, в самый, что ни на есть — крестовый поход, испольняя свою судьбу, писанную Богом. Каждый из них, в конечном итоге, привёл к тем последствиям, которые происходили в реальном времени, и, прежде чем полностью исчезнуть из воспоминаний Бога, Квентин успел уловить ещё кое-что.

— Это и есть тот единственный вариант развития событий? Спросил Годфри, и теперь голоса уже были слегка отдалёнными. Быстро метнув головой в сторону Бога, Квентин заметил на лице Анджелатриуса что-то вроде сожаления.

— Если бы я не подстроил всё именно так, Годфри — свою жизнь потеряли бы миллиарды людей. Я поступаю плохо, ускоряя апокалипсис своими руками методом переплетения судеб и я знаю что все вы будете видеть только моё желание спасти свою жизнь. Я поступаю плохо, потому что боюсь смерти, но не только своей и меня не очень волнует то, что подумают люди. Все беды, устроенные мной, которые приведут к войне и всё то, что придётся пережить этим смельчакам — моя вина, и результат при котором люди будут винить меня — самый выигрышный, как бы это не звучало сейчас, Годфри.

Король, жалобно посмотрел на Квентина. Парня, что был выращен Богом для того, чтобы умереть.

— Это сработает? Отбросив все свои убеждения, спросил Годфри, понимая что больше он сделать ничего не сможет. — Если этот парень погибнет — Светоч сможет открыть Отголосок в одиночку?

Бог не ответил и Квентин всё больше угасал, протягивая руки к Богу и пытаясь что-либо выкрикнуть. Воспоминание подходило к концу, оставляя после себя лишь страх жуткой и леденящей правды. Возможно, именно этого и добивался Бог, говоря о том, что это и есть самый правильный расклад. Скрыть свои истинные мотивы за созданными искусственно. Покидая воспоминание, Медиуму стала понятна роль Годфри, а также его положение. Квентину, теперь, было понятно всё.

— Я ничего не делаю просто так, Годфри… Напоследок пролепетал Бог и всё вокруг померкло. Квентин вернулся к реальной жизни, ровно за несколько мгновений до того, как ослепляющая вспышка прекратила войну.

18.

Квентин распахнул глаза, заглатывая воздух с протяжным и скрипящим звуком, скорчиваясь от боли. Воздух, что проникал в лёгкие, стал резать ноздри, а сами лёгкие, казалось, были наполовину заполнены жидкостью, что заставили Медиума закашляться, выплевывая сгустки крови на себя. Каждое движение било жгучим током по каждой клеточке тела, провоцируя самую адскую боль, которую только можно испытать. Тело казалось подвешенным, и центром тяжести выступал только прут, что пробил Медиуму живот и удерживал его на высоте. Ноги и руки дрожали от холода, в то время как под одеждой струйки крови, что исходили из глубокой раны во всех направлениях, растекались паутинкой, окропляя ледяное тело густой и горячей жидкостью. Через несколько мгновений из под рукавов и штанин стала капать кровь Квентина. Мгновенно, к горлу подступила ужасная тошнота, лоб заледенел и холодный пот перестал ощущаться. Каждое дуновение ветра или протяжный взрыв бил по ушам до такой степени сильно — что скручивал всю нервную систему Квентина в тугой узел, заставляя его содрогаться сильнее, заставляя прут делать своё дело. Медиум терял всё больше крови, которая стекала вниз, заставляя Медиума бледнеть. Теперь, это была уже не просто боль, которой Медиум боялся. Это не сравнилось бы ни с одним ранением, которое Квентин получил за последние пару дней. Эта боль, по-настоящему, сводила с ума, заставляя лицевые мышцы искажаться. Это была та боль, которая уже не вызывала слёз. Она сводила с ума, водя по обнаженным и натянутым струнам нервной системы острым лезвием ножа, превращая каждое движение в настоящее ассорти из самых неприятных ощущений, которые только могли существовать. Постепенно, Квентин начинал терять жизненные силы, несмотря на то, что ему казалось будто истратил он их давно. Теперь, Медиуму казалось будто вместе с миллилитрами крови из него, тонкими струйками, вытекает жизнь. В момент, дышать стало куда сложнее, чем обычно. Медиум чувствовал как лёгкие начинают наполнятся жидкостью. Запрокинув голову назад, висящий под крышей здания Квентин узрел поле битвы и тот ужас, который там происходил. Всё это казалось ему чем-то нереальным. Чем-то ужасным. Реоктали побеждали и Квентин мог увидеть их численность издалека. Слёзы наворачивались на лицо Медиума, перемешиваясь с кровью и кашлем. Где-то внизу были его друзья, спасти которых можно лишь одним способом.

В этот момент, Медиуму показалось что он всё понял. Обрывками воспоминаний, Анджелатриус чётко дал понять, что всё это — неизбежно. Закончится это сейчас, или же через десятки лет — это было неважно. Идея Бога заключалась в том, чтобы повернуть компас судьбы именно сейчас, полностью меняя то, что будет потом. Весь этот хаос, война и жертвы были придуманы и сплетены одними руками не просто так. Возможно — посыл был именно в этом и Медиум всё больше это понимал, также, как и понимал спокойствие людей, в самом начале апокалипсиса. Все они были спокойными, потому что Бог плёл их судьбы. Это была игра на опережение на игру на опережение, и Квентин, пронося у себя в голове обрывки воспоминаний, понял, что в этом и была его идейность. Пожертвовать королём, чтобы пешки остались на доске и игра продолжилась. Руки Медиума потянулись к пруту.

Под тяжестью движений Квентина, обломок покосился, и Квентин, резко, опустился на пару сантиметров ниже, нанизывая себе сильнее, сопровождая это протяжным стоном от жгучей боли, закатывая глаза. Руки, вновь, попытались потянутся к пруту, но помощь пришла совсем с другой стороны. Руки Анджелатриуса взялись за прут и сломали его как зубочистку, на что Квентин почувствовал секундное облегчение, затем, боль начала усиливаться, разводя настоящий пожар в животе Квентина.

— Я знаю, что ты будешь ненавидеть меня. Произнёс вдруг Бог и Квентин повернул на него свои покрасневшие от лопнувших капилляров и слёз глаза. Он стоял перед мучающимся Квентином, весь в белом одеянии и с белыми волосами, что падали на плечи. Будучи белым словно бельмо на глазу, ярко выражались руки Бога, что были испачканы кровью Медиума. На глазах Бога виднелись слёзы.

— Я не смогу ответить тебе на все вопросы, Квентин, и не смогу сказать тебе слов сожаления. Я знал на что шёл и, надеюсь, ты поймёшь меня и примешь свою судьбу. Ту, которая была тебе писана Богом. Мы шли к этому вместе, и я старался помогать. Я дарил тебе возможности, развивал в тебе силу и помогал выбраться из сложных ситуаций. Я подарил тебе любовь, настоящих друзей. Помог тебе сбежать из тюрьмы и не умереть. Я помог тебе, помог вам всем, дабы ты выполнил своё предназначение, Квентин. Я ничего не делаю просто так…

Квентин открыл было рот, дабы сказать что-то, но кровь хлынула, заглушая его речь. Трясущиеся от боли и страха руки потянулись к Богу, на что Анджелатриус опустился, принимая Квентина в свои руки, как собственное чадо.

— Тише, сын мой. Это скоро пройдёт… Говорил Бог, обнимая Квентина и, с лёгкостью, доставая его из ловушки, вспарив в воздухе с Квентином, которого он держал на руках. Вместе, они стали приближаться к полю битвы, паря в воздухе, в то время как Квентин, всё больше, пачкал кровью одежду Бога. Слёзы, как и кровь, выталкивались пучками, а захлёбывающиеся звуки слышались всё чаще. Ноги стали содрогаться в конвульсиях, а руки Медиума, беспорядочно, лапали Бога, излучая страх. Страх перед неминуемой смертью.