Благословение проклятых дорог (СИ) - Штаний Любовь В.. Страница 24

Я с грохотом и визгом летела по ступенькам спиной вперёд, обхватив коленки руками и вжав голову в плечи. Следом неслась кастрюля. Поначалу она просто упала и застряла на ступеньке, только крышка и слетела от удара. А вот когда я брякнулась, задела посудину ногой и спровоцировала её движение. Но это я сообразила много позже, а пока:

— Ма-а-а-ма-а-а-а!

Орала я знатно, раз уж Алька на третьем этаже всполошилась. Треск выбиваемой двери я даже сквозь собственный визг услышала! Впрочем, не одна я. Валенсия вздрогнула всем телом и метнулась к лестнице. Подхватив подол, женщина торопливо побежала вниз по ступенькам. Уж не знаю, чего она собиралась сделать: добить меня или наоборот откачивать. Не смогла ни того, ни другого.

Всё-таки Шаксус Джер — это Шаксус Джер. Двигается не просто быстро, а молниеносно. Я ещё и три четверти пути до первого этажа не преодолела, а огромная алая зверюга выскочила на площадку второго. Глаза горят, клыки сверкают… Одно слово — монстр!

— А-а-а-а! — почти на ультразвуке взвыла экономка, обернувшись через плечо и узрев это наводящее ужас чудо Шайдарской природы.

— А-а-а-а! — чуть ниже, но тоже громко продолжила визжать перепуганная до икоты я.

— Р-р-р-р-ы! — басовито рыкнула моя драгоценная подруга, взлетая на перила лестницы и превращаясь в почти невидимую глазу тень.

— Таша?! — вдогонку всей нашей четвёрке (Валенсия, Алька, кастрюля с мясом и я) донёсся со второго этажа встревоженный мужской вопль.

«Ага, ясно, за кем Валенсия подглядывала! Наслаждалась красотами мужского тела», — уже прощаясь с целостностью костей подумалось.

К счастью, лестница закончилась, и я возблагодарила Бога под оглушительный треск ломающихся перил. Всё же зря Алька по ним решила экономку обгонять — сверзилась вниз, как миленькая, но почти сразу же, звонко цокая когтями, вырулила из-под лестницы.

Полы на первом этаже были мраморные, а значит скользкие. Соответственно, моё скоростное катание на крышке продолжилось. Хорошо хоть на ровной поверхности шею свернуть значительно сложнее. Впрочем, с моей удачей и такое воз…

— Ма-а-а-м-а-а!

Нет, кастрюля меня вряд ли догнала бы. Но это если она одна. А вот с влетевшей в неё Валенсией — легко! Получив дополнительное ускорение от падающей женщины, тара прибавила ходу. Валенсия с посудой покатили вправо, врезались в Альку и визжащим комом конечностей продолжили движение.

Мне это напомнило, как в храме Рассвета Варук с Хартадом на тазике, а после и в ванне ездили. Жаль, на этот раз посмеяться не довелось.

Я всё так же летела вперёд спиной, но уже сбавляя скорость. Угу… не с моим счастьем просто остановиться! Входная дверь открылась, и на порог ступила нагруженная тарелками женщина. Наверное, она принесла обед с кухни, но я её не видела — просто со всей мощью запущенной реактивной ракеты въехала несчастной под коленки.

— Блямс! Шмяк! Звяк! — посыпались блюда и тарелки.

— Бултых! — грохнулась большая фарфоровая супница.

Густое ароматное варево фонтаном! Мы с новоприбывшей жертвой недоразумения трепыхаемся на полу, щедро уляпанные соусами, супом и прочими продуктами.

Ага! Про Альку не забыли? Она точно про меня помнила. Даже умудрилась изменить траекторию качения и догнать. Поздновато, правда, но догнала же! Вот прям так, с Валенсией на спине и кастрюлей на морде, и влетела в наши «радостные» объятия.

Я только крякнула, когда поверх и без того не лёгкой дамы с кухни на меня навалился ещё гладкий горячий бок крупногабаритной подруженьки. Здравствуй, Кирдык Бабаевич! Пишу тебе на себе! Да-да, это не бумага — это я. Просто слегка сплющенная! И чуть-чуть дохленькая…

Полузадушенная, я попыталась выкрутиться из-под кучи-малы. Получалось плохо. И угораздило же повариху, как я окрестила про себя женщину с подносом, войти именно в тот момент! Ни минутой раньше, ни минутой позже! Блин…

Извиваясь, аки змий в бутылке с растительным маслом, я кое-как передвинулась ближе к свободе, и в просвет между Алькиной лапой, внушительным бедром в светлой юбке и туфлей Валенсии увидела бегущего к нам с перекошенным тревогой лицом Ирвина. Быстро так, грациозно… Агась, и ловко!

Когда под ноги мужчине попал огрызок раздолбанных перил, инкуб даже не пошатнулся и продолжил свой путь. Я выдохнула с облегчением. Кажись, пронесло! Вот только Ирвина в качестве вишенки на нашу многоногую «пироженку» не хватало! Правду говорят, не говори «гоп» пока не перепрыгнешь…

Несмотря на все законы жанра, Ирвин без приключений преодолел лестницу, засыпанную осколками древесины жестоко убитых перил и кусками мяса из кастрюли. Мужчина уже миновал большую часть холла, когда я почти выползла из-под груды карргахающих и стонущих тел.

В отличие от остальных, у меня было серьёзное преимущество. Волей судьбы я оказалась в самом низу груды, рискуя задохнуться или стать плоской мясной лепёшечкой, а жизнь, вообще — замечательный стимул. К тому же там, наверху, двое из участниц нашей свалки пребывали в ступоре от страха пред клыками и когтями третьей… растерянно сопящей тушки.

Впрочем, Алька тоже не очень торопилась вставать, с одной стороны опасаясь поранить кого-то, а с другой… похоже, кастрюля категорически отказалась слезать с её морды. Прикипела сердцем, что ли? Хотя нет, в кастрюльке субпродуктов точно не было. Так что если тара чем и прикипела к Шаксус Джеру, так это филеем.

И вот, выползаю я из-под кучи-малы, уже почти получилось… Чувствую себя эдельвейсом, этаким редким цветочком, не столько красивым, сколько способным выживать в непригодных для этого дела условиях! А когда умудрилась встать на четвереньки и вовсе возрадовалась и загордилась собой со страшной силой, но тут поднимаю взгляд и… вижу, как Ирвин, уже почти добежавший до нас, отвлекается от собственно процесса «добегания» на меня, всклокоченную, и поскальзывается на луже какого-то зеленоватого соуса. Упс!

Я дёрнулась, рывком отскакивая в сторону, и нечаянно… Правда нечаянно!! Честно-пречестно!!! Так вот, абсолютно непреднамеренно, даже в мыслях не держа мести или чего-то такого, я пнула кусок мяса, и вырезка полетела к блондину. Кто знает, вполне может статься, сам по себе соус не уронил бы инкуба в моих глазах. А вот соус под одной ногой и мяско под другой справились с этим прекрасно. Ирвин потерял-таки равновесие и с разбегу влетел головой в объятия поварихи.

Обрадованная нежданным счастьем женщина даже про Альку позабыла и стиснула в объятиях ошарашенного мужика изо всех своих не маленьких сил. И на лице у неё та-ако-о-ой восторг нарисовался! Упс… Когда куча мала взорвалась какофонией конечностей и воплей, я зажмурилась и отшатнулась от этого живого фонтана.

— Вот… ёкарный бабай, — сглотнув, в ужасе выдохнула я, пятясь к стеночке.

— И не говори, — с откровенным испугом пробормотала Алька. Когда только рядом оказалась? — Таш… Скажи, это твоя коварная месть?

— Что? — рассеянно проблеяла я, заворожено наблюдая, как крепкая повариха решительно прижимает инкуба к полу и… — Вот, блин горелый…

— Угу, — согласилась Шаксус Джер угрюмо, смущённо отводя взгляд от неприличной картины.

Альке повезло, а вот я просто не смогла отвернуться, обалдев от… Господи, за что моей неустойчивой психике такие потрясения? Я ж теперь нормально спать не смогу!

— Как думаешь, поцелуй вантуза можно считать изнасилованием? — порывшись в закромах собственной черепушки, отыскала я дар речи.

— Пожалуй, в данном случае вполне, — отозвалась Алька хрипловатым голосом со смесью изумления и сочувствия. — Тем более мужик сопротивление оказать просто не в состоянии. Без сознания же. Темечком прямиком в кастрюлю прилетел.

— Он прилетел, или ему прилетело? — скептически уточнила я.

— А нечего было под руку, то есть под морду, соваться! Я пыталась кастрюлю стряхнуть, а кому там блямснула по тыкве — сразу и не разберёшь.

— Ох, бедный мужик…

— Угу, — невозмутимо согласилась Шаксус Джер и добавила тем же непроницаемо спокойным тоном: — Дважды.